Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Выпуск 1 - Вильям Похлебкин

За время службы в министерстве Ламздорф, ведя довольно аскетический образ жизни, систематически работая даже по воскресеньям и праздникам, приобрел богатый опыт и серьезные знания в ряде областей. Ему доводилось в составе экзаменационных комиссий участвовать в отборе лиц, желавших вступить на дипломатическую службу, в частности из числа выпускников Петербургского университета; среди проверяемых предметов были и такие, как политическая экономия.

В январе 1895 года, после смерти министра иностранных дел Гирса, Ламздорф, располагавший всеми секретными внешнеполитическими архивами, оказывается на некоторое время единственным человеком, наиболее посвященным во все дипломатические тайны царствования Александра III. "Странным является мое положение в данный момент, - записывает он в дневник, - мои секретные архивы содержат все тонкости политики последнего царствования. Ни молодой император, ни почтеннейший Шишкин, назначенный временно управляющим министерством иностранных дел, не имеют ни малейшего представления о документах, доверенных в последние годы исключительно и совершенно бесконтрольно мне. Я оказываюсь в положении единственного обладателя государственных тайн, являющихся основой наших отношений с другими державами".

В феврале новым министром стал князь Лобанов-Ростовский. За те полтора года, что он провел на этом посту, положение Ламздорфа заметно изменилось: все принципиальные вопросы отныне решал без помощников. Скромный и сдержанный Гирс был ближе Ламздорфу, чем высокомерный светский вельможа Лобанов.

В январе 1897 года Ламздорф был назначен товарищем министра. К этому времени он - гофмейстер двора, кавалер ордена св. Владимира II степени, получает большое жалованье и занимает одни из лучших апартаментов в здании министерства.

8 июня 1900 г. Витте рекомендовал царю Ламздорфа на пост главы МИДа, а на следующий день Николай II подписал указ о его назначении, но лишь временно управляющим министерством. Через полтора месяца Владимир Николаевич стал постоянным главой МИД, а в день 56-летия, 25 декабря 1900 г., император назначил его министром. Он вступил на этот пост вполне зрелым человеком, с определенно сформированной временем и обстоятельствами системой взглядов. Если принять предложенный Никольсоном перечень качеств идеального дипломата: правдивость, аккуратность, спокойствие, терпение, хороший характер, скромность, лояльность, а также ум, знания, наблюдательность, осторожность, гостеприимство, очарование, прилежание, мужество и такт, - то Владимир Николаевич обладал большинством из них, за исключением, пожалуй, гостеприимства, очарования и мужества. Робость и замкнутость, переходящие порой в нелюдимость, по собственному признанию, весьма угнетавшие его, не способствовали успехам графа в свете и при дворе. Витте писал, что это был человек "с изысканными светскими манерами, но не любящий и даже не переносящий общества. В заседаниях не мог говорить, но наедине или в близком кругу всегда выражал свое мнение толково и с большим знанием".

Новая расстановка сил на международной арене на рубеже веков - отчетливо проявившийся англо-германский антагонизм, сглаживание англо-французских противоречий, обострение русско-германских отношений и наметившаяся тенденция к русско-английскому сближению - требовала поиска новых политических решений. Ламздорф разделял традиционное для российской дипломатии того времени недоверие к политике "коварного Альбиона" и поэтому очень сдержанно и осторожно относился к попыткам английской стороны сгладить острые противоречия с Россией. Советнику министерства Таубе он заявил: "Ни за что на свете, пока я останусь министром, я не сделаю ни одним шагом больше в направлении Потсдама, чем к Букингемскому дворцу. В прессе и даже в моем собственном министерстве это квалифицируется как отсутствие всякой политики. Но поверьте мне, бывают в жизни великого народа периоды, когда подобное отсутствие явно выраженной ориентации в пользу государства икс или игрек есть лучшая политика. Я называю ее политикой независимости".

К этому времени Япония практически завершила военную подготовку и намеревалась вступить в схватку с Россией за Корею и Маньчжурию прежде, чем будет завершено строительство Сибирской магистрали. Дипломатическим обеспечением войны стали подписанный в январе 1902 года договор о союзе с Англией и полученное из Берлина заверение, что ситуация 1895 года не повторится: Германия была весьма заинтересована в отвлечении сил России от западных границ на Дальний Восток.

В переговорах с Японией российская дипломатия постепенно шла на уступки и в Корее, и в Маньчжурии, хотя посланник в Токио Розен с самого начала переговоров предлагал не отступать. Но несмотря на уступчивость соперницы, японское правительство заняло непримиримую позицию - в Токио были готовы к войне и ждали только подходящего повода ее начать.

Предложение Японии начать переговоры о размежевании взаимных интересов как в Корее, так и в Маньчжурии остро поставило перед царским правительством вопрос о целях политики на Дальнем Востоке. Ламздорф настаивал на обсуждении его на особом совещании. Николай II согласился, но со своей стороны принял меры - накануне совещания назначил начальника Квантунской области генерала Алексеева наместником областей Дальнего Востока, получавшим право вести дипломатические отношения по делам этих областей с соседними государствами.

В этот же день японский поверенный вручил Ламздорфу проект соглашения, предусматривавший отказ России от исключительного положения в Маньчжурии и признание интересов Японии не только в Корее, но и во всем Северо-Восточном Китае. В знак протеста против изъятия из ведения МИД политических вопросов на Дальнем Востоке Ламздорф обратился к Николаю II с просьбой об отставке, однако царь отклонил ее.

Алексеев, считавший требования Японии неприемлемыми, настаивал на разрыве переговоров. Ламздорф, в очередной записке пытавшийся убедить Николая II в необходимости очень осторожных и взвешенных шагов, из резолюции царя понял: в сущности, тот ничего не имеет против войны, хотя делает вид, что избегает столкновения и подчеркивает свое миролюбие. 31 декабря 1903 г. Япония предъявила ультиматум. На совещании 15 января под председательством великого князя Алексея Александровича был намечен еще ряд уступок: Россия признавала права Японии в Маньчжурии и отказывалась от нейтральной зоны в Корее.

Поздно вечером 26 января Николаю II была доставлена срочная телеграмма от адмирала Алексеева: "...японские миноносцы произвели внезапную минную атаку на эскадру, стоявшую на внешнем рейде крепости Порт-Артур".

Утром Николай II поручил Ламздорфу составить манифест о войне, а вечером всем представителям России за границей были отправлены извещения о японском нападении. Известие о поражении русской армии и флота произвело тяжелое впечатление в России. Позиции на Дальнем Востоке оказались существенно ослаблены. Япония же, напротив, значительно укрепила свое положение и получила удобные плацдармы для развития экспансии. И все же благодаря действиям российской делегации в Портсмуте во главе с Витте у обеих сторон были основания чувствовать себя до известной степени удовлетворенными. Правительство смогло достичь мира, не слишком компрометировавшего великодержавное положение России. Помимо внутреннего эффекта мир позволял несколько поднять поколебленное влияние в европейских и ближневосточных делах. Япония сумела вовремя, уже будучи на пороге истощения, добиться признания своей победы, закрепить в договоре наиболее существенные из своих притязаний и фактически утвердить свой великодержавный статус.

Витте сумел добиться "почти благопристойного" мира. Были также созданы известные предпосылки для русско-японского сближения на будущее. И во многом действия Витте облегчила поддержка министра иностранных дел Владимира Николаевича Ламздорфа, понимавшего необходимость мира. Однако после завершения дальневосточной авантюры правительства Ламздорфа назвали главным виновником позорного провала внешнеполитического курса, вдохновителем которого он не являлся. Дипломатическая карьера, начавшаяся и складывавшаяся в целом удачно, завершилась бесславной отставкой в мае 1906 года. В новой международной обстановке, сложившейся после русско-японской войны, нужны были новые дипломатические решения и новые люди для их осуществления.

А.П. Извольский

Александр Петрович Извольский родился 3 марта 1856 года в фамильном имении во Владимирской губернии, в семье чиновника, будущего губернатора. Он блестяще окончил Александровский лицей - его имя было занесено на мраморную доску почета, а экзаменаторы отмечали талант юноши в юриспруденции и, особенно, в иностранных языках. Вначале он служил в канцелярии МИД, затем на Балканах под началом посла в Турции князя Лобанова-Ростовского, которого считал своим учителем. В 26 лет Извольский был назначен первым секретарем российской миссии в Румынии, откуда вскоре был переведен на такую же должность в Вашингтон. Затем его продвижение по служебной лестнице замедлилось. Лишь в 1894 году он получил свой первый самостоятельный дипломатический пост - министра-резидента России при папском престоле.