История русской церкви - Николай Никольский

Такой же маскарадный характер носила и идеология «новоизраильтян». В ней преобладают упрощенные гностические элементы, смешанные с некоторой долей аскетического дуализма. Человек рождается в телесной, душевной природе, которая бренна, подвержена дряхлости и смерти; кто не возрождается, из того образуется «живой мертвец со всей мертвецкой прелестью» — ложью, пороками, нечистотою, грехом. Но кто начнет «разрабатывать» в себе «зародыш духовной природы», тот достигает того, что в нем возрождается и начинает преобладать /399/ духовная природа; в нем крепнет и растет «дух, который вечен, не умрет вместе с телом, но переселится в безбрежные небесны океаны… к общему сочетанию духов-праведников с бессмертным и вечным богом». Эта полугностическая основа служит канвой для улучшенного хлыстовского узора, изображающего перманентное воплощение Христа. В течение всей истории человечества бог «проявлял природу» людей, сначала через Моисея, потом через Иисуса Христа, «избранного из людей», истинного сына божия и самого совершенного человека. Христос дал людям свое учение, которое является «солнечной теплотой», возрождающей в человеке духовную природу; но миссия его с его воскресением и вознесением не кончилась. Она окончится только тогда, когда на земле будет господствовать только «разум Христов», когда на земле «бог станет среди богов», когда все люди будут олицетворять божество, настанет царство правды и торжество любви, когда все люди сделаются благородными, честными тружениками и все народы сольются в одну братскую семью. Миссию Христа продолжают вожди «Нового Израиля»; «новоизраильтяне» — это те, в которых «разум Христов» уже царствует, ум которых «видит бога». Миссия будет закончена тогда, когда все люди станут «новоизраильтянами».

За этой отвлеченной идеологией скрывалась, конечно, весьма простая и конкретная сущность. «Возрождение духовной природы» сводилось к тому, что организация секты «поднимала» сектантов из бедности и придавленности к зажиточности и мелкобуржуазному уюту. Во всех общинах были учреждены «комитеты для борьбы с бедностью», для которых собирался путем добровольных пожертвований оборотный капитал. Комитеты выдавали ссуды и пособия в несчастных случаях — при безработице, болезни, увечье, на старость и т. д. Общины организовывали артельное хозяйство и кооперативы разного рода, но чисто производственного характера. Частная собственность считалась священной, и коммунистические тенденции не встречали сочувствия. Социальную базу секты составляло крестьянство. Так как до 1905 г. общины «новоизраильтян» подвергались преследованиям не только правительства, но и кулаков-односельчан, то надо полагать, что главную массу составляло рядовое крестьянство. Преследования закончились ссылкой Лубкова в Закавказье и отчасти вынужденным, отчасти добровольным переселением туда множества /400/ сектантов. Там, в Елисаветпольской губернии, образовался экономический и организационный центр секты — ряд поселений, поставивших рационально сельское хозяйство и быстро разбогатевших. После 1905 г. «новоизраильские» общины вышли из подполья и в остальной России, а сделавшаяся возможной пропаганда увеличила ряды секты организацией ряда общин также и в городах и станицах, особенно в Кубанской области. Легализация привела к ослаблению боевого характера «новоизраильтян». В эпоху преследований «израильтяне» живо чувствовали свою противоположность «живым мертвецам», какими в их глазах были духовные и светские власти. Теперь, когда государство легализовало секты и в особенности когда «новоизраильтяне» стали сытыми мелкими буржуа, они сделались вполне лояльными гражданами, весьма почтительными к «живым мертвецам». В «Кратком катехизисе новоизраильской общины», изданном в 1906 г., сектанты заявляют себя «верными сынами царя и отечества», отбывающими все законные повинности, в том числе и воинскую, — «мы уважаем начальство, нуждаемся в покровительстве закона от насилия и несправедливости, мы не принадлежим ни к какой мятежной партии, по нашему вероучению всякое возмущение против государственного строя и крамолы противны господу»; от православия «мы отделены лишь религиозным мышлением… имея уважение к духовенству и православной церкви». Так перекрасило в черносотенные цвета и «новых израильтян» приобщение их к капиталистической армии «живых мертвецов»…

Таковы основные направления русского сектантства после 1861 г. Было немало других сект, многие из которых существуют до сих пор, но все они примыкают к описанным. Белоризцы примыкают к «библейским христианам», и все секты этой категории, подобно баптистам, адвентистам и «Новому Израилю», постепенно превращаются в крестьянско-буржуазные организации; зосимовцы, новоштундисты, пашковцы, наконец, толстовцы с их проповедью уничтожения всей культуры, созданной денежно-хозяйственным развитием, и возвращения к личному труду на натурально-хозяйственной основе примыкают к первоначальному южнорусскому штундизму. Для всех этих сект характерна одна черта: все /401/ они опираются на субъективно понимаемую Библию, а не на духовное откровение. Можно считать традицию шаманизма окончательно изжитой в сектантском религиозном быту. Она уже не властвует над массами, оставаясь уделом отдельных экзальтированных личностей и узких групп. Развитие буржуазного общества принесло с собой книгу, и стало уже немыслимо успешное выступление проповедников духовного откровения. Вместе с тем исчезли и практические попытки возродить коммунизм первоначального христианства. Восстановление «божьей правды» стало мыслиться как дело будущего и дело самих людей.

Наконец, надо добавить, что в конце XIX в. появились и чисто паразитические спекулятивные секты. Таковой была секта иоаннитов, вожаки которой использовали славу о чудесах, совершавшихся якобы протоиереем кронштадтского собора Иоанном Сергиевым, и основали секту, воздававшую Иоанну божественное поклонение как «самому господу Иисусу Христу» и даже как самому богу. На легковерии темной мещанской и крестьянской массы организаторы секты и сам Иоанн грели руки и имели весьма приличные доходы. С этой сектой синодские верхи церемонились, ибо Иоанн пользовался репутацией святого и в императорском дворце.

Мы закончим наш обзор одной сектой, которая не укладывается в категорию мелкобуржуазного сектантства на основе первоначального накопления, но связана со стихийным ростом революционного движения. Когда в 90-х годах XIX в. вместе с ожесточением эксплуатации, обострением безземелья и черной политической реакцией стало оживляться революционное движение, оно нашло себе отражение среди крестьянства в одной секте, окрашенной ярким антимонархическим и антицерковным духом. Это была секта еноховцев, возникшая в 1896 г. в Царевском уезде Астраханской губернии. По-видимому, религиозное брожение там было и раньше; повод к образованию секты дала знаменитая ходынская катастрофа на коронации Николая II, при которой погибло несколько тысяч человек. Еноховцы возродили старые эсхатологические ожидания. Через три с половиной года, учил основатель секты Андрей Черкасов, будет кончина мира, ибо все «знамения» уже произошли. Пришли Илия и Енох, первый — в образе Иоанна Кронштадтского, второй — в образе священника села Дубовки Николая Благовещенского, очень популярного среди тамошних крестьян /402/ и благоволившего к Черкасову. Антихрист также явился — это Николай II, который взорвал миной Александра II, отравил Александра III и убил при коронации 30 000 человек; он же покорил себе всю православную церковь, прельстив ее митрополитов, архиереев и священников крестами и орденами. Антихрист-царь притесняет и усмиряет народ, а духовенство ведет народ к верной гибели; поэтому, чтобы спастись и избежать печати антихриста, надо уйти из православия и слушать только Илию, Еноха и Черкасова, считавшего себя воплощением апостола Иоанна Богослова. Ссылка Черкасова и других проповедников секты и лишение сана Благовещенского не остановили ее распространения, и в короткое время почти весь Царевский уезд ушел в секту. Конец света в 1899 г. не пришел; но это не обескуражило сектантов. Напротив, всю вакханалию правительственного террора 90-х и начала 900-х годов, последовавшую затем японскую войну, а также карательные экспедиции и массовые казни после разгрома революции 1905 г. еноховцы объясняли действиями антихриста.

Революция 1905 г. произвела новый сдвиг в области религиозных исканий. Сначала ее влияние в этой сфере было чисто разрушительным: божество временно исчезло со сцены в качестве режиссера трагикомедии жизни даже в представлениях косного крестьянства. Но когда революционная волна спала, сектантские искания возобновились с новой силой. Аграрно-буржуазная реакция повлекла за собой усиленную пролетаризацию крестьянства, перепутала все деревенские отношения и взбудоражила мысль крестьянина так, как никогда не могла сделать эмансипация. Оживлению сектантского движения способствовал также манифест о веротерпимости, поставивший на легальное положение все секты, кроме «изуверных» (хлыстов и скопцов), и пытавшийся купить их предоставлением их наставникам прав по регистрации актов семейного и гражданского состояния. Особенный успех выпал на долю «библейских христиан», или «евангелистов», как они стали себя называть, а также баптистов и адвентистов. Старообрядчество, как мы уже видели в предшествующей главе, став на легальную почву, сделалось также чрезвычайно опасным конкурентом синодской церкви, которая и без того переживала тяжелый кризис. К последнему мы теперь и обратимся. /403/