Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь - Клаус Фритцше

Темы беседы с новыми пассажирами, к сожалению, не помнятся потому, что все мое внимание сосредоточилось на окружающей среде. Приехали в Правдинск, остановились, чтобы женщинам выйти из машины. Словами обе выражают глубокую благодарность, а старшая из-под юбки достает небольшой платок с узлом, открывает узел, предлагает мне рубль за проезд.

Сдержать слезы невозможно мне, обнимаю ее, объясняю, что оплата только шоферу, а тот отказывается. Желаю всего доброго, трогаемся в путь, и я чувствую, что снова здесь оставил кусок сердца.

Глава 3.11 ВОССОЕДИНЕНИЕ ГРМАНИИ И ЕГО РЕЗУЛЬТАТЫ

Работа в течение многих лет в НИИ холодильной промышленности в Магдебурге определила для меня персональную политическую нишу. В вопросах политики и идеологии ГДР меня оставили в покое. Ярлык «враг партии» оставался за мной вплоть до упразднения ГДР. Для руководящих должностей я был неподходящим кадром, и поэтому с удовольствием занимался более интересными делами.

В результате я снова и снова признавался «ударником». В качестве высшего признания за мои успехи, я, враг партии, был награжден орденом Трудового знамени. Помимо этого я определенную часть своего рабочего дня посвящал повышению стажа.

В 1982 году, мне, инженеру машиностроения, была присвоена квалификация эксперта по строительству охлаждаемых сооружений. Даже после возведения Берлинской стены у меня были командировки в Англию и Испанию (1967 г.).

Несмотря на все ограничения и недостатки социалистического хозяйства, я находился по сравнению со среднестатистической жизнью трудящихся «первого рабоче-крестьянского государства в истории Германии» на относительно привилегированном уровне. Побочные доходы от экспертиз по строительным изъянам, премий от использования моих патентов, а также как до этого, так и потом, благодаря переводам, все это позволяло иметь довольно «сытое» материальное благосостояние.

Однако меня, как и многих других граждан ГДР, беспокоило тревожное отставание нашей экономики. С середины 60-х годов ГДР набрала кредитов в западной валюте столько, что из-за непомерных отчислений на покрытие процентов возврат этих кредитов в обозримом будущем не предвиделся.

Западногерманские политики и акулы экономики были готовы предоставлять кредиты и дальше. Их целью было достижение такой сильной зависимости экономики ГДР от Запада, что это когда-нибудь смогло бы поставить вопрос о существовании ГДР вообще.

Размягчение советской системы через гласность и перестройку Горбачева воздействовала в том же направлении, так что большая часть населения ГДР начала требовать от руководства коренных изменений политики и управления экономики.

Я постоянно принимал участие в начавшихся в 1988 году демонстрациях, проходивших под лозунгом «Мы — народ!», и со слезами на глазах приветствовал открытие границ ГДР 9 ноября 1989 года. Попытки некоторых реформаторов из верховных органов СЕПГ и так называемого «блока партий», сформировать из ГДР действительно демократическое государственное образование, не удались не из-за нехватки политической воли реформаторов, а из-за неразрешимой задачи — защитить довольно отставшую социалистическую экономику от агрессивной конкуренции западногерманских предприятий.

Новое рабочее место. Уже в начале 1990 году, когда только начали мастерить «восточногерманскую супердемократию», мне стало понятно, что «мой» очень многопрофильный НИИ с почти сотней служащих не сможет существовать в создавшейся структуре. До этого институт жил в основном от запланированных государством финансовых ассигнований. Но в воссоединенной Германии этого больше не будет. Итак, институт — на замок, а служащих — на улицу?

В то время, когда большинство моих коллег без надежд смотрели в нереальное будущее, я попытался создать для себя новую реальность: В процессе капиталистического преобразования холодильные сооружения, должно быть, будут пользоваться массовым спросом. В нашем институте имелся коллектив опытных специалистов по холодильным сооружениям, а также их проектировщики. Соответственно, необходимо было найти теперь:

• сферу сбыта, клиентуру,

• подготовить эскизные проекты,

• провести переговоры по заказам и заключить договора,

• подготовить проект производства работ,

• организовать и контролировать выполнение строительных работ совместно с соответствующими партнерами,

• проконтролировать опытную эксплуатацию и передачу готовой продукции заказчику.

Все в одних руках. Все для этого специалисты имелись в одном отделе института. Эхо от моих предложений держалось долго. «Дай нам сначала подождать и посмотреть, что решит руководство в Берлине».

Воспитанная за 40 лет существования в ГДР пассивность по отношению ко всему новому дало о себе знать: Только никакого риска!

Во время попыток, осуществить мою идею без благословения руководства института, я вступил контакт с одним западногерманским предпринимателем, который, будучи 15 летним беженцем из ГДР, как раз благодаря такому методу работы, дорос теперь до миллионера. Со словами: «Приезжайте для беседы в Ганновер. Завтра я найду для Вас один час времени», он пригласил меня к себе. Этот «час» начался в 9 утра и закончился в 21:00 ужином в его квартире. Двенадцать часов очень интенсивной предметной беседы создали предпосылку для его следующего предложения, которое через месяц прозвучало так: «Я хотел бы в Магдебурге открыть свой филиал. Для этого потребуются три инженера-проектировщика, одна чертежница и одна машинистка. Давайте это дело провернем вместе! Предложите мне конторский персонал из института для занятия оставшихся мест и…», он наверняка видел, как я хватаю воздух в ожидании вопроса по зарплате, «… и я буду платить Вам 200 % от того оклада, который Вы получали в марках ГДР». Это был март 1990 года. Мне скоро должно было исполниться 67 лет, т. е. я уже как 2 года находился на пенсии. Однако я был в превосходной форме, чтобы не принять столь выгодное предложение. И я не пожалел!

То, что наши коллеги, выполнявшие ту же работу в Ганновере, получали в два раза и более, мы узнали намного позже. Новым сотрудником сразу было настойчиво внушено, что данные о зарплате каждого являются тайной предприятия. «Кто будет что-то говорить о зарплате других или сравнивать ее, тот будет уволен!» Было ли это с юридической точки зрения законно, мы спросить не отважились. Но когда шеф объявлял это распоряжение, его выражение лица было очень внушительным.