Сэр Найджел Лоринг - Артур Конан Дойл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сначала они продвигались медленно, сдерживая лошадей, чтобы те не израсходовали силы до начала сокрушительной атаки. Потом перешли на рысь, все ускоряя ее, пока не взяли в галоп. В мгновенье ока остатки живой изгороди были смяты и втоптаны в землю, и тогда широкие шеренги великолепного, закованного в сталь английского рыцарства стремительно рванулись вперед, в последний бой. Опустив повода, терзая шпорами бока коней, две шеренги всадников на предельной скорости прямо и неуклонно мчались навстречу друг другу. Один миг — и две армии сшиблись. Раздался громовый грохот — его слышали со стен жители Пуатье, за добрых семь миль от места сражения.
В этом безумном столкновении двух живых лавин первыми пали с переломанными шеями кони, а у многих всадников, удержавшихся в седлах с высокой лукой, от тяжкого удара размозжило ноги. То тут, то там, когда всадники сталкивались грудь в грудь, кони резко становились на дыбы и тут же падали на спину, давя наездников. Однако большая часть французов на стремительном галопе прорвалась сквозь ослабленные ряды линии обороны и оказалась во вражеском расположении. Фланги англичан расстроились, напор в центре ослабел, и наконец открылся простор для меча, и для коня. Десять акров луговины превратились в бурный водоворот мечущихся голов, сверкающих мечей, которые то взлетали в воздух, то стремительно падали, воздетых рук, колеблющихся плюмажей, поднятых щитов; и над всем этим катились тысячеголосый боевой клич и грохот ударов металла о металл, которые все ширились и разносились по долине, как океанский прибой, бьющий о скалистые берега. Могучие волны откатывались то в одну сторону долины, то в другую по мере того, как каждая из сторон по очереди сосредоточивала силы для нового натиска. Сойдясь в смертельной схватке, великая Англия и доблестная Франция отважно и пылко вновь и вновь оспаривали друг у друга победу.
Сэр Уолтер Вудленд на своем вороном ворвался в самую гущу боя и устремился к лазорево-серебряному стягу короля Иоанна. По пятам за ним стальным клином следовали Принц, Чандос, Найджел, лорд Реджиналд Кобем, Одли с четырьмя известными оруженосцами и человек двадцать лучших представителей английского и гасконского рыцарства. Они держались все вместе, сдерживая противника градом ударов и мощью своих коней. И все же они продвигались вперед очень медленно: их то и дело накрывали новые волны французской конницы — отбитые с фронта, они тут же обрушивались на англичан с тыла. Иногда под напором этих волн англичане отступали, потом вновь продвигались на несколько шагов, иногда им удавалось просто удержаться на месте, но все же с каждой минутой лазорево-серебряное знамя, реявшее над самой гущей французов, понемногу, но неуклонно приближалось. Была минута, когда дюжине разъяренных, запыхавшихся французов удалось прорвать их ряды и они едва не вырвали знамя у сэра Уолтера Вудленда, но с одной стороны его охраняли Чандос и Найджел, а с другой — Одли со своими оруженосцами, так что никто не сумел бы тронуть его хоть пальцем и остаться в живых.
Но тут позади них раздались отдаленный шум и рев: «Святой Георгий Гиеньский!» Это Капталь де Бюш пошел в атаку. «Святой Георгий Английский!» — раздалось с места главного удара, и издалека донесся ответный клич. Шеренги перед англичанами заколебались. Французы дрогнули. Какой-то рыцарь, маленького роста, с изображением золотого свитка на доспехах, бросился было на Принца, но тут же пал от удара его булавы. Это был герцог Афинский, коннетабль Франции, но смерти его никто не заметил, и схватка продолжалась над его телом. Французские ряды все более редели. Многие поворачивали коней — их боевой дух не выдержал грозного рева, раздавшегося у них в тылу. А маленький клин — Принц, Чандос, Одли и Найджел — по-прежнему продвигался вперед в самом авангарде.
Внезапно в просвете среди редеющих шеренг появился могучий воин в черном, несущий золотое знамя. Он бросил драгоценную ношу какому-то оруженосцу, и тот поскакал с ним прочь. Англичане, словно свора гончих, повисших на крупе оленя, с воплем рванулась за орифламмой, но путь им преградил воин в черном. Громовым голосом он воззвал «Шарни! Шарни! a la rescousse!*» [На выручку! (франц.). ] — и под ударом его топора тут же пал сэр Реджиналд Кобем, а за ним и гасконец де Клиссон. Следующий удар обрушился на Найджела, и тот упал на круп коня, однако меч Чандоса тут же пронзил французу нашейник и вошел ему в глотку. Жоффруа де Шарни пал, однако орифламма была спасена.
Оглушенный ударом Найджел удержался в седле, и окровавленный Поммерс вынес его вперед вместе с остальными. Теперь французская конница бежала по-настоящему: только одна не потерявшая присутствия духа кучка рыцарей прочно удерживала позицию, словно скала над бушующим прибоем, и разила без разбору всех, кто пытался к ним прорваться, будь то враги или свои. Орифламму унесли, унесли и лазурно-серебряный стяг, но на поле еще оставались отчаянные смельчаки, готовые биться насмерть. В схватке с ними можно было стяжать честь и славу. Принц и его свита развернули на них своих коней, тогда как остальные английские всадники стремительно понеслись вдогонку за бегущим противником, чтобы захватить пленных и обеспечить себе выкуп. Благородному духу претит сама мысль искать денег, пока еще не повержены все враги и есть с кем сразиться и прославить свое имя. Поэтому Одли, Чандос и другие тотчас вступили в ожесточенную схватку с упорным противником. Горстка французов сопротивлялась долго и неистово. Люди валились наземь не от ран, а просто от изнеможения.
Найджела, который не оставлял свое место возле Чандоса, стремительно атаковал низкорослый широкоплечий воин на невысокой крепкой кобыле, но тут Поммерс в остервенении поднялся на дыбы и передними копытами поверг лошадь француза на землю. Падая, всадник успел схватить Найджела за руку и увлек его за собой: оба покатились по траве прямо под бьющими копытами, но Найджел оказался сверху, и его короткий меч сверкнул над забралом почти бездыханного француза.
— Je me rends! Je me rends!* [Сдаюсь! Сдаюсь! (франц.). ] — только и смог вымолвить тот.
На миг в голове у Найджела мелькнула мысль о богатом выкупе. Благородная кобыла, золотые блестки на доспехах — все говорило о том, что поверженный рыцарь — человек состоятельный. Только пусть этим займутся другие! Осталось еще столько дела! Неужели он покинет Принца и своего благородного господина ради поживы? Не поведет же он пленника в тыл, когда честь призывает его быть впереди? Шатаясь, он поднялся на ноги, ухватился за гриву Поммерса и вскочил в седло.
Минутой позже он снова был подле Чандоса, и они вместе прорвались через последние ряды доблестного отряда французов, храбро сражавшихся до самого конца. Позади них лежала длинная полоса земли, усеянная телами мертвых и раненых. А впереди по всей широкой равнине, насколько хватало глаз, англичане преследовали бегущих.