Социальная история советской торговли. Торговая политика, розничная торговля и потребление (1917–1953 гг.) - Джули Хесслер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще одним структурным отклонением периода нормирования была искаженная система цен, не в последнюю очередь связанная со льготами элит. Хотя утверждение Н. А. Вознесенского о том, что цены на продовольствие в рамках системы рационирования оставались неизменными в течение всей войны, неверно, советское правительство явно прилагало усилия, чтобы сохранить доступность основных продуктов питания [Вознесенский 1948: 110–118; Малафеев 1964: 229]. Тем не менее бюджетные потребности государства в сочетании с относительно успешным прецедентом 1932–1935 годов заставили режим в 1944–1945 годах вновь открыть сеть элитных продуктовых магазинов «Гастроном» и некоторые другие «коммерческие» и «специальные» магазины для продаж вне системы рационирования. Цены на продукты питания в этих магазинах были выше цен системы рационирования примерно в 30 раз, а на промтовары – примерно вдвое; но сравнение было неуместным, поскольку большая часть того, что они продавали – масло, молоко, яйца, высококачественные колбасы, печенье, высококачественные промышленные товары, – помимо них была доступна только на рынке. Высокие цены в коммерческой торговле были снижены только для примерно 6 % населения, в которые входили «руководящий состав», ветераны и производственные рабочие с трехлетним стажем, они – получили право на скидки от 10 до 40 % от указанной цены [Moskoff 1990: 178–179; Зима 1996: 56]. Для всех, кроме членов самых высокооплачиваемых домохозяйств, товары в коммерческих торговых заведениях оставались непомерно дорогими. На самом деле, коммерческая торговля и была устроена именно с расчетом на эту группу населения: постановление 1944 года, положившее ей начало, было нацелено на «ученых, художников и писателей», которые традиционно составляли верхнюю часть шкалы доходов, а также на старших офицеров как на наиболее вероятных клиентов[598].
В связи с разветвлением структуры цен стоит упомянуть и еще одно отклонение – возобновление зависимости советской розничной торговли от продажи водки. После того как доля доходов государства от сбыта водки достигла чрезвычайных показателей в начале 1930-х годов, плановики намеренно сократили зависимость правительства от «водочных» доходов, но во время войны снова вернулись к ним как к относительно безболезненному способу получения прибыли без повышения цен на основные продукты питания. Цены на водку постепенно повышались с 11,5 рублей за пол-литра в 1940 году до 80,5 рублей три года спустя в магазинах системы рационирования и до 250 рублей во вновь открытых коммерческих магазинах в 1944 году. Плановики продолжали экспериментировать с ценами и объемом производства, пытаясь максимизировать доходы: цены на водку в коммерческих магазинах были снижены в конце 1944 года и еще раз – в 1945 году, а объем производства резко возрос. Результаты были довольно впечатляющими: с 12 % от общего объема торговли в рублях в 1940–1941 годах доля продаж водки увеличилась до 21 % в 1942 году, 28 % в 1943 году, 35 % в 1944 году и 38 % в 1945 году. Как и в начале 1930-х годов, и система распределения военного времени, и советское правительство в целом черпали свои доходы из русского национального порока. В 1944–1945 годах продажа водки обеспечила около пятидесяти миллиардов рублей чистой прибыли, что составило шестую часть государственных доходов; водка вновь стала крупнейшим источником прибыли государства[599].
Последним, а в некоторых регионах важнейшим, отклонением советской торговли в конце войны стала нехватка магазинов. Война привела в упадок розничную сеть: из 407 000 государственных и кооперативных торговых точек, функционировавших в конце 1940 года, осталось 245 000. Некоторые области, попавшие под оккупацию, потеряли 75–85 % магазинов, но даже в тылу розничная сеть сократилась не более чем на четверть. Соразмерно пострадали и склады, хранилища, элеваторы и охлаждаемые хранилища: 26 000 из них были полностью разрушены [Соколов, Назаров 1954: 44; Чернявский 1964: 108; Народное хозяйство СССР в Великой Отечественной войне 1990: 191]. Первой действительно насущной потребностью советской торговой системы была минимальная реконструкция разоренной системы, но магазинам нужно было конкурировать за рабочую силу и материалы с другими, столь же срочными проектами по восстановлению.
Таковы были показатели и обстоятельства в сфере распределения, с которыми столкнулись органы планирования после войны. Все они представляли собой чрезвычайные и нежелательные условия, и, более того, большинство правительств также сочли бы их препятствиями, которые необходимо преодолеть. По окончании войны программа советских политиков в области розничной торговли была сосредоточена на возвращении к нормальной жизни в каждом из этих аспектов. Под «нормальной» понималась система розничной торговли, действовавшая с 1936 по 1939 год, – система, построенная (по крайней мере, в теории) на торговле вне системы рационирования, открытом доступе в магазины, снижении роли распределения по месту работы, едином ценообразовании в каждой торговой точке в рамках каждого региона, «нормальной» структуре продаж и достаточном или, во всяком случае, постоянно растущем количестве потребительских товаров. К 1950 году экономические власти смогли, по сути, выполнить эти задачи. Магазины были постепенно восстановлены и вновь заняли преобладающее положение по сравнению с рыночной торговлей [Советская торговля. Статистический сборник 1956: 19, 137][600]. Система рационирования была упразднена – причем раньше, чем в любой другой крупной европейской стране, участвовавшей в войне, за исключением Италии, где она просто развалилась. Доля продаж водки вернулась к «нормальной» доле в 10–12 % розничных продаж; увеличились поставки тканей, одежды и обуви; к началу 1950-х годов даже потребительские товары длительного пользования продавались в большем количестве, чем до войны. Продажи продовольствия несколько отставали от промтоваров,
