Русская Армия в изгнании. Том 13 - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полковник Кучук Улагай, Драгунской Кавказской дивизии146, начал свою службу командиром пулеметной команды. Затем был назначен начальником конского завода в городе Шияке; потом командиром «смешанной группы», то есть полка в Скутари. Когда итальянцы в апреле 1939 года заняли Албанию, он ушел в Югославию. Во время Второй мировой войны командовал у генерала Краснова всеми горскими частями. После капитуляции Германии оказался в Аиенце, но ему чудом удалось спастись от выдачи Советам благодаря албанскому паспорту. После последующего короткого пребывания в Риме эмигрировал в Чили, где недавно скончался.
Ротмистр Красенский147, Нижегородского драгунского полка, был назначен младшим офицером пулеметной команды. Позже прошел артиллерийские курсы и перешел в артиллерию, в которой оставался до конца «албанской эпопеи», командуя группой тяжелой артиллерии. Остался в Албании и после занятия ее Италией, перейдя на итальянскую военную службу. Во время Второй мировой войны был послан вместе с итальянскими войсками в Россию. Вернувшись с Восточного фронта в Тирану, был назначен итальянским правительством на пост председателя Особого Военного Трибунала по борьбе с коммунистами. При занятии красными Албании остался в Тиране, где и был повешен на площади албанскими коммунистами, возглавляемыми Энвером Ходжи.
Поручик Белевский148, Киевского гусарского полка, был с 1926 года младшим офицером пулеметной команды, но при сформировании албанского гвардейского эскадрона был назначен его командиром. После занятия Албании Италией перешел на итальянскую военную службу и во время Второй мировой войны тоже был послан в Россию, где за боевые отличия получил итальянскую Серебряную медаль, равную нашему Георгиевскому кресту. Вернувшись в Албанию, сражался против коммунистов и был ими убит в горах.
Русский отряд так долго не расформировывали, потому что он был нужен Зогу в его борьбе и с беями, которые с момента провозглашения независимости Албании в 1911 году по нескольку раз в год устраивали военные перевороты.
Таким же путем достиг власти и епископ Корчи Фаноли, изгнавший Ахмета Зогу из Албании. Последний понял, что единственный путь к укреплению собственной власти и умиротворению страны – это обезвредить беев. Эту задачу блестяще исполнил Русский отряд. Подвластные беям люди были освобождены, и при этом любопытно отметить, что, наконец, в середине XX века было упразднено в стране феодальное право. Однако еще много лет спустя после этого «раскрепощения», обращаясь к какому-нибудь «вольному» Махмуту или Али с вопросом, кто он, – вместо ответа: «Я – албанец», можно было услышать: «Я – человек такого-то бея».
Приблизительно полтора года продолжалась то более, то менее активная борьба с феодалами. За это время была создана албанская национальная армия, которая должна была заменить «русских наемников», так как прошла потенциальная опасность военных переворотов. Итак, благодаря русским Зогу удалось переменить весь государственный строй страны.
Возвращаюсь к биографии Ахмет-бея, отец которого был назначен султаном на ответственную государственную должность в Албанию. По существовавшему в то время в Оттоманской Империи правилу, вся семья Зогу-отца, то есть все жены и дети, должны были переехать в Турцию, без права выезда за границу, пока глава семьи был у власти у себя на родине. Систему «заложников» выдумали не большевики, но, в отличие от коммунистических правителей, турки предоставляли семьям назначенных за рубежом высших чиновников условия жизни, мало отличавшиеся по роскоши от тех условий, в которых и по сей день живут кремлевские сановники.
Воспоминания о полковнике Кучук Улагае
В первый раз я услышал его имя еще во время 1-го Кубанского похода. Вся кавалерия после Ганчбау пошла ночью (а ночь была совершенно темная, беззвездная) в колонне по 6, в неизвестном направлении, по пахоте. На рассвете мы подошли к железной дороге, спустились к ее полотну по крутому спуску, а потом поднялись по крутому подъему; мы услышали взрывы позади нас. Говорили, что кавалерию тогда провел Кучук Улагай… Много лет спустя, уже в эмиграции, он мне это лично подтвердил. Я спросил его, как он ориентировался, когда тогда так удачно провел в полной темноте всю колонну кавалерии, и он мне ответил, что даже компаса не мог достать, а шел просто «по наитию»…
Встретился я за границей с полковником Улагаем впервые в Белграде, на одной маленькой фабрике, на которой я выдавливал металлические абажуры, а рядом со мной Кучук Улагай их красил в зеленый и белый цвета.
Потом случайно встретил я его опять на улице Белграда, когда прогорело предприятие Миклашевского с казаками, и я предложил Улагаю пойти с нами в Албанию, на что он мгновенно согласился и сказал, что приведет с собой еще несколько человек. Он действительно привел полковника Коноплева, ротмистра Красенского и четырех черкесов.
В Албании полковник Улагай сначала командовал пулеметной командой, в которой я был командиром взвода. Затем, когда мы с ним вместе приняли албанское подданство, его назначили начальником конного завода в городе Шияке. Потом мы с ним опять вместе держали экзамен на производство в следующий чин, предварительно пройдя четырехмесячный итальянский курс в городе Скадаре (Скутари). Тогда Улагай получил командование 3-й смешанной группой, центр которой находился в Скадаре. (Смешанная группа – итальянская организация альпийских частей, в которую входило неопределенное количество батальонов альпийских стрелков, артиллерии и инженерных частей.) Когда итальянцы заняли Албанию, то Улагай перебрался в Югославию, и я там его временно потерял из виду.
Встретился я с ним опять в Риме, после занятия Италии союзниками. Оказалось, что он у генерала Краснова командовал всеми кавказскими частями. Когда в Аиенце была выдача казаков, Улагая и других офицеров вызвали в британское командование, где их разоружили и передали Советам… В это время жена Улагая, почуяв недоброе, прибегала в английское командование, в котором показала албанский паспорт мужа. Перед самой выдачей Улагая и еще какого-то сотника, французского гражданина, вызвали английские офицеры, провели в подвал, в котором их заперли. Это было в том здании, из которого офицеров выдавали Советам, и Улагай слышал над собой стрельбу и топот ног… На следующее утро Улагая и сотника выпустили. Кучуку и его семье предоставили английский автомобиль, на котором их привезли в Рим.
Там он меня сразу нашел, рассказал всю эту историю, но в Риме не задержался, так как его выписала в Чили его сестра и ее муж Куракин. Эту свою сестру в свое
