Лекции по Посланию к Римлянам - Мартин Лютер

Второе выражение: "Ибо не понимаю, что делаю" (стих 15). Блаженный Августин объясняет это следующим образом: "То есть, я не одобряю..."851, возможно потому, что духовный человек не понимает ничего кроме того, что относится к Богу. Следовательно, он не понимает и не охватывает своим разумом того зла, которое делает. Аналогичным образом, с другой стороны, он понимает и прекрасно осознает то, чего он не делает, а именно - все благое. Плотский же человек, напротив, "не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь..." (1Кор.2:14), но он прекрасно понимает, то есть одобряет то, что делает, ибо, как мы читаем далее, в (Рим.8:5): "Ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу - о духовном". Таким образом, выражаясь иначе, можно сказать, что это те, кто, согласно Духу, не помышляют о делах плотских, хотя и творят их, и те, кто, согласно плоти, не помышляют о делах духовных. Однако данный фрагмент можно также понимать и очень просто - так, как я объясняю его в разделе "Заметки на полях"852: "Ибо не понимаю" может означать, что я заблуждаюсь настолько, насколько я плотян, и грех вводит меня в заблуждение, когда я делаю злое. Потому что как духовный человек я не понимаю ничего, кроме хорошего, и все же я творю то, чего я не понимаю и не желаю, а именно - зло, что означает, что я совершаю зло не по своим намерениям и не по своему выбору, но я выбираю [хочу совершить] доброе, и, несмотря на это, происходит так, что я делаю обратное. Однако, плотский человек полностью осознает это, потому что он добровольно совершает злое по плану [по замыслу], преднамеренно и по свободному выбору. И если он когда-либо делает что-либо доброе, это происходит случайно.  

Третье выражение таково: "... Потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю" (стих 15). Но относительно плотского человека, Писание говорит (Пс.35:5): "... Не гнушается злом". Ибо если бы они ненавидели его, то они не совершали бы его своими поступками, но боролись бы с ним и действовали бы против него.  

Четвертое выражение: "...Соглашаюсь с законом, что он добр" (стих 16), потому что Закон желает того, что является благом, и сам он [Апостол] желает доброго, и потому в этом они согласны друг с другом. Но плотский человек не делает этого, потому что он всегда расходится во мнениях с Законом и предпочел бы (если бы это было возможно), чтобы Закона не существовало. Таким образом, он желает не доброго, но порочного. И, несмотря на то, что он может совершать доброе (как я уже сказал), он не понимает этого по-настоящему, потому что он совершает свои добрые дела, только будучи понуждаем рабским страхом, всегда имея желание совершить обратное, если бы он мог сделать это безнаказанно.  

При этом мы не должны думать, что Апостол хочет, чтобы его поняли так, будто в моральном или метафизическом смысле он совершает зло, которое ненавидит, и не совершает добра, которого хочет, то есть будто бы он не совершает ничего хорошего, но одно лишь зло. Потому что на первый [общий] взгляд может показаться, что его слова имеют именно это значение. Но он пытается сказать, что не совершает добра так часто, так много и с такой легкостью, как ему этого хотелось бы. Ибо он желает действовать в совершенно чистой, свободной и радостной манере, чтобы восстающая против этого плоть не досаждала ему, и этого он не может достичь. Это как с человеком, который намеревается быть целомудренным. Он может желать не подвергаться искушениям и обладать целомудрием с легкостью и непринужденностью. Однако, его плоть не позволяет ему этого, ибо ее позывы и наклонности делают целомудрие весьма тяжкой ношей, и она провоцирует нечистые желания, несмотря на то, что его дух не желает этого. Тот, кто намерен оберегать, молиться и помогать ближнему своему, всегда будет обнаруживать, что она [его плоть] желает и намерена совершать иное. Таким образом, мы должны особо отметить тот факт, что Апостол различает такие понятия, как "делать" (facere) и "совершать" ["сделать"] (рефсете), о чем блаженный Августин учит подробно в конце 3-ей книги своей работы Contra Julianum853 Здесь он понимает термин "делать" в смысле "пытаться", "замышлять", "иметь желание", "хотеть" и т.д. Ибо если бы выражение "делать" следовало понимать в смысле "исполнения"854 посредством чьих-то деяний, то Апостол не мог бы сказать: "Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю" (стих 19) - слова, которыми он очень ясно описывает борьбу между плотью и Духом. Ибо это "желание делать то, чего он не делает" означает, что он имеет благую цель, и через любовь, обильно излитую Духом, намеренье, направленное на благое и ненависть, направленную против зла, и все же, так как плоть противится, и так как его похоть противостоит ему, он не может достичь и исполнить это желание. Ибо если бы он достиг и исполнил его, то он совершал бы добро, не встречая сопротивления, радостно, ибо это то, чего желала бы его воля. Но теперь он не действует так, и поэтому он не делает то, чего желает, но совершает то, чего не хочет делать. Более того, всякий, кто не борется, кто следует [желаниям] собственной плоти и подчиняется своим порочным похотям, конечно же не сопротивляется и не говорит: "Я делаю то, чего не желаю", потому что он не находит удовольствия в обратном тому, что он совершает, ему нравится именно то, что он делает. Но "достигать" ["исполнять, сделать"] - это значит исполнять то, что человек хочет и намеревается сделать. Так Дух исполняет благое, которого желает, когда он безропотно совершает свои дела в соответствии с Законом Божьим, что не может быть сделано в этой жизни, потому что "чтобы сделать оное, того не нахожу" (стих 18). Плоть, однако, совершает свое, когда с удовольствием и без какого бы то ни было отвращения и затруднения она действует согласно собственным похотям. И это характеризует нашу жизнь скорее, чем смерть, и это является разрушением мира, ибо творить зло легко. Поэтому я сказал, что данный фрагмент показывает - Павел говорит здесь не как плотский человек, но как человек духовный.  

Пятое утверждение: "Если же делаю то, чего не хочу, то уже не я делаю то, но живущий во мне грех" (стих 20). Таким образом, это не он грешит, потому что его плоть имеет похоти без его согласия на то, действительно, он сам не имеет похотей, потому что он не желает похотей плоти. И все же он говорит: "Доброе, которого хочу, не делаю..." (стих 19). Потому что один и тот же человек одновременно является духом и плотью, и, таким образом, все, что он делает во плоти, приписывается всему человеку целиком. И все же, так как он сопротивляется, верно сказано и то, что весь человек целиком не делает этого, но делает это лишь часть его. Таким образом, оба высказывания истинны - и то, что он сам делает это, и то, что он сам не делает этого.  

Он подобен всаднику. Когда его лошадь не бежит по пути, по которому он хочет, то он сам, и одновременно не он, заставляет лошадь делать это. Потому что лошадь [делает это] не сама по себе ["не без него"] и он не сам по себе ["не без лошади"]. Но так как плотский человек, конечно же, уступает закону своих членов, то он, разумеется, сам совершает то же, что совершает грех. Ибо в таком случае это разум и плоть не только одной личности, но также и одной воли.  

Шестое выражение: "Ибо знаю, что не живет во мне, то есть, в плоти моей, доброе" (стих 18). Обратите внимание, как он приписывает себе плоть, которая является частью его, будто бы он сам является плотью. Так он говорит выше: "... я плотян..." (стих 14), и, таким образом, теперь он исповедует, что он не благ, но порочен, потому что творит злое. Из-за своей плоти он плотян и порочен, ибо нет в нем доброго, и он творит злое - из-за духа он духовен, потому что он делает доброе. Таким образом, мы должны заметить, что слова "я хочу* и "я ненавижу" относятся к духовному человеку, или к духу, но слова "я делаю" относятся к плотскому человеку, или к плоти. Но, так как один и тот же целый человек состоит из плоти и духа, он приписывает всему человеку целиком оба эти противоположные качества, происходящие из противоположных его частей. Ибо таким образом происходит общение [взаимодействие] свойств, потому что один и тот же человек духовен и плотян, праведен и грешен, благ и порочен. Точно так же, как одна и та же Личность Христа и мертва и жива, одновременно страдает и блаженствует, действует и покоится, и т.д., по причине общения Его свойств, хотя ни одна из этих сущностей не обладает свойствами другой, но, как мы уже знаем, абсолютно отлична. Однако, это ни в коем случае не относится к плотскому человеку, то есть к человеку целиком и полностью плотскому, потому что Дух Божий не пребывает в нем. Таким образом, плотский человек не может сказать: "... Во мне, то есть, в плоти моей..." (стих 18), как будто он по собственной воле является чем-то отличным от плоти, но скорее он един со своей плотью, потому что он уступает [потакает] похотям своей плоти - точно также, как мужчина и женщина, образно выражаясь, являются одной плотью, но через [путем, посредством] проституток и блудниц855 И в результате этого Апостол может быть лучше понят в сравнении, которое он использовал ранее, а именно, что женщина свободна, когда ее муж умирает, но применение этого сравнения кажется неуместным [неподходящим], потому что он говорит скорее, что душа сама, подобно женщине, должна умереть и таким образом должна быть освобождена, при этом мужчина, то есть греховные страсти, остаются, но пленяются, и т.д. Однако Апостол, имеющий в виду тождественность личности, рассматривает брачный союз в каждом так, что плоть является женщиной, а душа или разум - мужчиной. Когда они согласны в своих желаниях, как Адам и Ева, они являются одной плотью. Однако, если разум, плотский человек, умирает духовной смертью, то мы уже мертвы для Закона всей своей личностью, и, таким образом, мы также свободны [освобождены] всей своей личностью. Независимо от того, рассматривает ли Апостол плоть или дух, мы представляем собой нечто единое - мужчина умер для Закона, и женщина освобождена от Закона, который сам сделал себя мужем и породил этот брак, то есть путем стимулирования он усилил желание и путем предложения возможности породил согласие между разумом и плотью. Таким образом, мы являемся женщиной по плоти, то есть мы - плотские, и по духу, который уступает плоти, мы - мужчина, мы одновременно мертвы и свободны. Такое двойное использование выпадает на долю человека, даже несмотря на то, что две части, из-за которых это происходит, различны. Ибо это является характеристиками, связывающими свои отдельные части с общим. Поэтому он говорит: "Так и вы ... умерли" (стих 4), несмотря на то, что мы умерли, были освобождены и развязались с Законом согласно только внутреннему человеку. Но снова это относится ко всему человеку из-за человека внутреннего, и это передано плоти или внешнему человеку. Ибо плоть сама по себе не служит более Закону или грехам, но она освобождена, благодаря тому факту, что был освобожден внутренний человек, с которым она составляет единое целое, чьей женой она была и есть.