Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сражение при Пате стало настоящей катастрофой для англичан. Впервые после битвы при Боже в 1421 году они потерпели поражение в полевом сражении и понесли большие потери. Большая часть армии Нормандии была перебита или взята в плен. Большинство главных английских командиров во Франции оказались в плену. Скейлз был освобожден в течение года на условиях, о которых ничего не известно. Толбот был освобожден после четырех лет плена, когда его пленитель, Потон де Сентрай, сам попал в плен, и их обменяли. Ремпстон содержался в тяжелых условиях в течение семи лет и в конце концов был освобожден в обмен на неподъемный выкуп. Что касается Фастольфа, то он уехал "с величайшим горем, которое я когда-либо видел в человеке", — писал Ваврен. Ему удалось добраться до Жанвиля с двумя десятками латников, но ворота были закрыты и в город его не пустили. В конце концов он добрался до Парижа, где его ждали гневные упреки со стороны тех, кто обвинял его в бегстве с поля боя в самый разгар сражения. Герцог Бедфорд был потрясен поражением и приостановил членство Фастольфа в Ордене Подвязки. После того как гнев утих, проверка фактов показала, что Фастольф покинул поле боя только после того, как битва была проиграна. Он был официально оправдан, а его членство в Ордене восстановлено. Но обвинения в трусости так и не утихли. Шесть лет спустя, в ходе судебного разбирательства в Парижском Парламенте, один из оппонентов все еще называл Фастольфа "беглецом", то есть "худшим, что может сказать человек о рыцаре". Толбот так и не простил его. После долгих лет затаенной обиды он все-таки добился того, что дело было передано в трибунал под председательством короля, который вновь оправдал старого рыцаря. Но бегство Фастольфа из под Пате спустя более полутора веков продолжало дискредитировать его имя. Толбот в шекспировском Генрихе VI, часть I. произносит такие слова:
Позор тебе и герцогу! Я клялся,
Трусливый рыцарь, встретившись с тобой,
Сорвать Подвязку прочь с ноги презренной,[399]
Перевод Е. Бируковой
Общая численность английских войск, оставшихся у регента после сражения, не могла превышать 3.500 человек, включая гарнизоны, что является историческим минимумом. Жители Жанвиля, отказавшиеся принять Фастольфа, вскоре изгнали английский гарнизон. Их примеру последовали все оккупированные англичанами города Орлеанне и южной части Босе. Ущерб английскому престижу был нанесен непоправимый. Распространились дикие эсхатологические слухи: что в небе над Бретанью видели архангела Михаила на белом коне; что в пригородах Парижа родились сросшиеся близнецы и двухголовый теленок; что Руан и Париж подняли восстание и открыли ворота Жанне д'Арк; что герцог Бедфорд бежал, спасая свою жизнь; что Карл Орлеанский спасся и бежал в Шотландию, где король Яков I собирался вторгнуться в Англию; что Дофин идет на Рим, чтобы быть коронованным Папой. Венецианский судовладелец, из Авиньона, сообщал о всеобщем мнении, что все это произошло потому, что в тот момент, когда французам грозило поражение, чистая девушка "искупила их от грехов и гордыни"[400].
Париж находился в состоянии повышенной тревоги. Герцог Бедфорд, узнавший о сражении на следующий день после его окончания, председательствовал на заседании Большого Совета для оценки ситуации. Несколько членов Совета были в слезах. Теперь следовало ожидать крупного наступления дофинистов. Но у Бедфорда уже не было английских войск, чтобы противостоять ему, и было неясно, насколько можно полагаться на свои местные войска. Совет решил, что первоочередной задачей должна стать оборона Нормандии. Все гарнизоны в крепостях герцогства были приведены в боевую готовность. Люди, выведенные из гарнизонов для службы в поле, были отправлены обратно. Такие места, как Понторсон, которые считались не обороноспособными, кроме как с большими затратами людей и средств, были разрушены. Все это означало, что в течение следующих нескольких недель англичанам не приходилось рассчитывать на полевую армию. Остальная часть ланкастерской Франции, особенно Иль-де-Франс и Шампань, оказалась беззащитной. В отчаянии Большой Совет обратился к герцогу Бургундскому. Высокопоставленная делегация отправилась в Эден, чтобы лестью и уговорами побудить его немедленно прибыть в Париж. В Англию были отправлены письма, призывающие Совет увеличить экспедиционную армию сэра Джона Рэдклиффа и ускорить ее отправку[401].
В Вестминстере Совет сразу же осознал всю серьезность ситуации. Французские владения короля, по их мнению, "могут быть потеряны, если не будет предпринято поспешное и незамедлительное предоставление помощи и поддержки из его королевства Англии". Всем английским владельцам нормандских земель было приказано немедленно переправиться через Ла-Манш в герцогство для исполнения своих военных обязанностей. Имеющиеся в Англии военные ресурсы уже были задействованы для небольшой экспедиционной армии Рэдклиффа и армии для гуситского крестового похода. Оба войска в настоящее время собирались в Бархэм-Дауне в Кенте. В Дауне же ждал флот, который должен был доставить их в Кале. В сложившейся ситуации Совет принял кардинальное решение и принял крестоносную армию Бофорта на баланс, чтобы использовать ее для укрепления позиций герцога Бедфорда. Но численность армии Бофорта оказалась неутешительной. Вместо 2.750 человек, которых ему было разрешено нанять, ему удалось собрать только 1.000 человек, из которых только 50 были латниками. Но вместе с отрядом Рэдклиффа они составили корпус численностью около 1.800 человек, что было достаточно для восполнения большинства потерь при Пате.
Отвлечение крестоносной армии на другие цели было грубым нарушением. Воины были набраны под обещание индульгенций и получили жалованье за первый квартал из папской казны, фактически из доходов, собранных в Италии. У английской казны не было денег, чтобы возместить папские расходы. Недолго думая, группа советников 1 июля встретилась с кардиналом Бофортом в замке Рочестер. Его уговорили сотрудничать "за особую любовь, рвение и нежность, которые он питает к благополучию и процветанию короля". Он также получил вознаграждение в размере 1.000 марок, которые пошли в его собственный карман. Было решено, что после высадки армии в Кале герцог Бедфорд издаст приказ, запрещающий подданным Генриха VI покидать Францию в течение шести месяцев. Затем эти люди будут призваны на службу по его приказу. Папе будет возвращена выплаченная им сумма, как только для этого найдутся деньги. Ему скажут, что Бофорт подчинился лишь с большой неохотой и по принуждению. В каком-то смысле это было правдой, поскольку, как позже объяснил Мартину V эмиссар кардинала, его люди все равно не последовали бы за ним в Богемию, поскольку их соотечественники нуждались в них во Франции. Мартин V был возмущен и протестовал, но поделать ничего не мог[402].
* * *
Французская армия уже собиралась у моста города Жьен
