Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга III - Кондратий Биркин

Весьма многие из посещавших траурный зал во время выставки в нем гроба и восковой фигуры Кромвеля удивлялись, почему мертвый подлинник лежал в гробу наглухо закрытом? Тому была — как гласит предание — весьма уважительная причина. Передавая это предание читателям, мы не ручаемся за его достоверность, хотя оно и не совсем невероятно.

Приверженцы протектора из опасения, чтобы роялисты при возвращении сына Карла Стюарта не вздумали исторгнуть из могилы труп Кромвеля, сделали такого рода подмен: труп Карла I они положили в гроб Кромвеля, выставленный в траурном зале, а труп последнего в гроб казненного короля. По другим сказаниям, это перемещение сделано было не с целыми трупами, а только с головами обоих покойников. В следующем очерке мы доскажем развязку этой хитрой затеи.

Ни одна эпоха истории английской не послужила таким богатым источником для романистов и для драматургов, как революция при Карле I, протекторство Кромвеля и восстановление престола Стюартов. Кроме того, о великих событиях этих времен написано множество монографий, эпизодических очерков, исследований, диссертаций и т. п. При этом нельзя не пожалеть, что доныне еще не произнесено окончательного приговора над великими деятелями, участвовавшими в этих переворотах, и каждое историческое сочинение более или менее проникнуто духом враждебных партий и пристрастия. Каждый историк, возвышающий Карла I, унижает Кромвеля и, наоборот, — возвышающий Кромвеля, унижает Карла I. «От столкновения суждений родится истина», — говорит древняя аксиома, но в данном случае при разноречии сталкивающихся мнений самая истина разлетается вдребезги, и самый прилежный ее исследователь в истории Карла I и Кромвеля, написанной авторами противоположных воззрений, принужден довольствоваться самыми скудными крупицами этой истины.

КАРЛ II СТЮАРТ

ЛЮСИ УОЛЬТЕРС. — ГЕРЦОГ МОНМУТ. — МИСС ФРАНЦИСКА СТЬЮАРТ. — ГЕРЦОГ БЕКИНГЭМ II. — НЕЛЛИ ГУИН. — МОЛЛИ ДЭВИС. — ГРАФИНЯ БАРБАРА КЭСТЛЬМЭН. — ЛУИЗА ДЕ КЕРУАЛЬ, ГЕРЦОГИНЯ ПОРТСМУТ. — МИНИСТРЫ АНАГРАММА

(1649–1660—1685)

Карл, принц Уэльский, старший сын короля Карла I и супруги его Генриэтты Французской, родился 29 мая 1630 года. Прелестным лицом он походил на мать, а нравом был в дедушку, в покойного короля Генриха IV.[66] Не знаем, какие планеты играли главные роли в гороскопе новорожденного, но уверены, что первое место между ними принадлежало Венере… Звезда богини любви, во все продолжение жизни Карла II, была его путеводницей, а он ревностнейшим ее жрецом. Влюбчивый в детстве, ненасытно сладострастный в юности и в зрелых годах, развратный в старости — Карл II постепенно превращался из эпикурейца в циника, подавая пример крайней разнузданности нравов всему двору. Лучше отомстить чопорным пресвитерианам и постникам-пуританам за смерть отца (и в то же время поглумиться над его памятью) Карла I он, конечно, не мог, как превратив в срамной лупанар тот самый дворец, в котором король-мученик проводил последние свои дни, а суровый Кромвель первые годы своего царствования… Какую память оставил по себе в потомстве английский Сарданапал? Развел породу длинноухих комнатных собачек, названную в его честь кинг-чарльс, — и только. Выражаясь языком баснописцев, скажем в заключение, что и сам-то Карл II был таким же дрянным охранителем славы, богатств и интересов Англии, каким бывает избалованная комнатная собачка в отношении имущества своего хозяина: вор ее самое унеси — и ухом не поведет. Не таков был Кромвель — сердитый' бульдог, грозно рычавший и скаливший зубы на каждого, дерзавшего только протянуть руку к Англии, охраняемой этим верным стражем.

Когда начались междоусобия Карла I с народом, малолетний принц Уэльский был отправлен в Гаагу и отдан на попечение Вильгельма Оранского. Известия о ходе борьбы короля английского с его подданными день ото дня становились тревожнее; несчастная королева Генриэтта отправилась во Францию умолять о помощи ее супругу всемогущего Ришелье, а после него продажного лицемера Мазарини. Короля английского, на словах, жалели все европейские государи, но из них ни один не оказал ему существенной помощи. В то время европейская политика уже была проникнута отвратительным иезуитством, основное правило которого выражено было впоследствии Талейраном ужасными словами: «язык дан человеку на то, чтобы скрывать свои мысли». Трон Карла I колебался; порфира на его плечах превращалась в хитон Деяниры, сброшенный с плеч несчастным королем вместе с жизнью. В то же самое время, когда отец томился в плену у своих подданных, восемнадцатилетний его сынок проводил время в любовных интрижках, одерживая победы над красавцами более или менее легкого поведения. В 1648 году принц Уэльский встретил в Гааге любовницу полковника Роберта Сидни, некую Люси Уольтерс, влюбился в нее по уши и упорно стал домогаться взаимности. Совесть, которую сын Карла I тогда еще не утратил окончательно, укоряла его за соперничание с содержателем прелестной Люси; но Сидни был философ; узнав о слабости короля к его содержанке, он равнодушно отозвался, что Люси властна располагать собой как ей угодно. Принц Уэльский не замедлил взять Люси к себе, а она, в свою очередь, не замедлила объявить себя беременной и в 1649 году родила Карлу сына, Иакова. Злые языки и люди в этом деле компетентные утверждали, что настоящий отец новорожденного не принц, но Роберт Сидни, на которого ребенок был поразительно похож, даже на щеке был помечен родинкой, точно так же, как и благодетель Люси… Но кто любит, тот и верит. Куртизанке не стоило большого труда убедить принца Уэльского, что он отец ее ребенка, и Карл беспрекословно признал его своим. Он по целым дням проводил у ног развратницы, повиновался ей беспрекословно, предупреждал малейшие ее желания; тратил на ее прихоти последние деньги из скромных субсидий, выдаваемых ему Вильгельмом Оранским. Весть о казни Карла I на время прекратила эту грозную идиллию и заставила принца — теперь наследовавшего после отца титул королевский — заняться делами более приличными его званию. Весной 1649 года, нежно распростившись с Люси Уольтерс, Карл II отправился в Ирландию, где права его мужественно отстаивал маркиз Ормонд. Отсюда с небольшим отрядом солдат, душой и телом ему преданных, Карл переправился в Шотландию. Его появление в этом королевстве произвело в народе сильное впечатление. Как бы желая загладить недавнее предательство и измену отцу, шотландцы с восторгом встретили сына и приветствовали его как законного короля. В свою очередь, Карл II, желая задобрить пресвитериан, показал себя ревностным последователем Ковенанта и вступил в эту секту, смиренно подчинясь ее строгим уставам. Это фарисейство увенчалось желанным успехом; шотландские изуверы признали его святым и решились грудью постоять за него. Эта защита была тем необходимее Карлу II, что надежная его опора в Шотландии, знаменитый Монроз[67] — погиб, а войска Кромвеля с каждым днем усиливались.