Сексуальная культура в России - Игорь Семёнович Кон

этом ее поддерживают, из популистских соображений, многие политики. Разумеется, их мнение противоречит общественному. Люди, которые помнят советские времена, понимают, как это было ужасно. При недавнем национальном опросе Левада-Центра был задан вопрос: «В последнее время и у нас, и за рубежом бурно обсуждается проблема абортов. Должна ли женщина иметь право на аборт?» 70 % (в 1999 г. – 69 %) опрошенных женщин определенно ответили «да» и лишь 16 % (в 1999 г. – 21 %) – «нет» (Волков, 2008). Но никаких гарантий, что запрета не будет, у народа нет. К тому же современная контрацепция требует определенных знаний, объем и содержание которых все время меняются. Это значит, что сексуальное образование должно быть обязательным, систематическим и постоянно обновляющимся. Без помощи государства это неосуществимо.

ЗППП и ВИЧ

Один из важнейших показателей сексуальной безопасности общества – статистика заболеваний, передающихся половым путем (ЗППП).

В советском публичном дискурсе, как и в XIX в., эти болезни считались постыдными и замалчивались. Это мешало санитарному просвещению, особенно когда речь шла о новых инфекциях, о которых люди ничего не знали. Однако бесплатная государственная медицина, сочетавшая лечение в специализированных кожно-венерологических диспансерах и клиниках с принуждением – все случаи венерических заболеваний официально регистрировались, больных брали на специальный учет, источники заражения выяснялись, и врачи, с помощью милиции, старались проследить всю цепочку опасных связей, лечение было принудительным, уклонение от него и заведомое заражение кого-либо венерической болезнью подлежало уголовной ответственности (статья 115 Уголовного кодекса РСФСР), – позволяла блокировать опасность, удерживая ее в определенных рамках.

Заболеваемость сифилисом и гонореей даже снижалась. По официальной статистике, в 1987 г. в СССР на 100 тыс. населения было 5,6 больных сифилисом (в 1985 г. – 9,6), в 2,2 раза меньше, чем в США, и 86 больных гонореей (в 1985 г. – 113), в 6 раз меньше, чем в США. В 1988–1989 гг. уровень заболеваемости сифилисом достиг наименьшего показателя – 4,3 на 100 тыс. населения. Даже с учетом ненадежности подобной статистики это можно было считать достижением.

Тем не менее уже в начале 1980-х годов врачи отмечали значительный рост среди молодежи и подростков так называемых малых венерических заболеваний, которые часто протекают бессимптомно и при неупорядоченных сексуальных связях образуют запущенный «букет», с которым потом трудно сладить. Никакой сколько-нибудь серьезной профилактической работы среди населения не велось. Например, о генитальном герпесе и хламидиозе люди практически ничего не знали, пока не сталкивались с ними на личном опыте. Особенно много проблем было у молодых людей, которые не знали, что они больны и чем именно. Вместо того чтобы сразу обратиться в вендиспансер, юноши занимались самолечением, наживая в результате новые болезни. У урологов даже появился новый диагноз «хронический юношеский простатит».

Развал советской системы резко ухудшил эпидемиологическую ситуацию. Экстенсивная половая жизнь с меняющимися партнерами, при незнании и несоблюдении элементарных правил безопасности и гигиены, сама по себе опасна. Кроме того, государственная медицина ослабела, а то и вовсе рухнула из-за отсутствия средств, лекарств и оборудования, а частная медицина не всем доступна и к тому же, когда дело касается заболеваний, требующих длительного лечения и последующего контроля, менее эффективна. Ослабел и административный контроль, а официальная статистика стала еще менее надежной.

Это вызвало быстрый рост всех ЗППП, особенно среди молодежи и подростков. С 1990-го по 1996 г. заболеваемость сифилисом в России возросла в 48 раз, а у детей – в 68 раз. По числу зараженных сифилисом на 100 тыс. населения Россия в 50 раз опередила США и Западную Европу. В 1997 г. по заболеваемости сифилисом Россия заняла первое место в Европе (277,3 на 100 тыс. населения, по сравнению с 0,7 в западных странах) (Чубенко, Рябцева, 2007; Kontula, 2004).

В связи с более ранним началом и экстенсивностью сексуальной жизни и, особенно, с ростом детской проституции жертвами ЗППП все чаще становились дети и подростки 12–14 лет. Показатели по ЗППП и ВИЧ-инфекции у российских подростков в 1990-х годах были в 100 раз выше, чем в странах Западной Европы. При этом, по данным известного московского эпидемиолога О. К. Лосевой, заболеваемость среди девочек была в 2–2,5 раза выше, чем среди мальчиков.

В результате героических усилий медиков и использования новых, более эффективных препаратов в самом конце 1990-х годов эту тенденцию удалось переломить. Но хотя последние 10 лет показатели заболеваемости сифилисом в России снижаются, уровень его распространенности остается очень высоким. В 2007 г., по данным Всемирной организации здравоохранения, в стране было зарегистрировано 88 178 случаев заболеванием сифилисом или 62, 14 в расчете на 100 тыс. населения. Это почти в 15 раз больше, чем в странах Европейского Союза. По уровню заболеваемости сифилисом среди европейских стран Россия занимает 2-е место (уступая лишь Молдове). ЗППП являются второй по значимости причиной утраты здоровья женщин в возрасте от 15 до 45 лет (после заболеваемости и смертности, связанной с беременностью и родами) (Каткова, 2002).

Самый убедительный пример неэффективности командно-административных методов «управления» сексуальностью – провал профилактики ВИЧ-инфекции.

Благодаря социальной и сексуальной изоляции страны, ВИЧ пришел в СССР значительно позже, чем на Запад и в более мягкой форме. Мы имели несколько лет форы для подготовки к нему, но все это время было потрачено впустую. Сначала советская пресса, при участии чиновных эпидемиологов и руководителей Минздрава, использовала эпидемию для грязной антиамериканской пропагандистской кампании, утверждая, будто ВИЧ изобретен Пентагоном в военных целях. Одновременно уверяли, что нам бояться совершенно нечего, потому что вирус поражает гомосексуалов и наркоманов, против которых у нас есть такое мощное средство, как уголовный кодекс (Бургасов, 1986). Когда инфекция в СССР всетаки пришла и был диагностирован первый больной, начали создавать специализированную службу диагностики, но все цифры держали в секрете. Лишь в 1987 г., не столько в связи с осознанием опасности ВИЧ, сколько в результате гласности, о СПИДе начали говорить публично, однако все внимание было сосредоточено на так называемых «группах риска» – проститутках, наркоманах и, особенно, гомосексуалах, которых малевали самой черной краской. Что касается сексуально благонадежных граждан, то им рекомендовали просто придерживаться норм традиционной моногамии, не нарушать супружеской верности, а при случайных связях, «которых, впрочем, быть не должно», применять, как выразился в своем первом телевизионном интервью заведующий первой лабораторией по диагностике и лечению СПИДа Вадим Покровский, – «извините, презерватив». Так это неприличное слово впервые прозвучало с непорочного советского телеэкрана. Все это скорее развлекало, чем пугало.

Что же касается самых решительных людей, то им все было ясно. В «Комсомольской правде» 1 августа 1987 г. было процитировано письмо 16 студентов-медиков, рассматривавших СПИД как средство нравственного очищения общества и призывавших к физическому уничтожению всех проституток, наркоманов и гомосексуалов. С этим мнением, разумеется, не согласились. Президент Академии медицинских наук В. И. Покровский сказал, что такие люди просто недостойны быть врачами. Однако социальные и психологические аспекты эпидемии замалчивались и недоосознавались.

Первой серьезной тревожной