Россия и Китай: 300 лет на грани войны - Игорь Попов

Из этого видно, что, домогаясь открытия для торговли реки Сунгари, мы требуем только того, на что имеем полное право, как законное, так и нравственное.

Указав на энергичное противодействие, оказываемое маньчжурскими чиновниками попыткам русских купцов завести торговые сношения с провинциями, расположенными по Сунгари, сообщаем, что причина такого упорного противодействия гнездится не только в желании этих чиновников сделать угодное своему правительству, но и в стремлении сохранить за собой большие барыши, возможные только при существующем порядке вещей.

Известно, что местные страны, прилегающие к низовьям Амура, к его нижним притокам и морю, обитаемы бродячими племенами гольдов и гиляков, занимающимися звериным и рыбным промыслами. Грубые племена эти всегда были легкой наживой для китайского чиновничества в Маньчжурии. Оно собирает с них ясак пушными и рыбными товарами и берет взятки при всех их торговых делах.

Получив от китайцев первые зачатки цивилизации, гольды и гиляки не могут обойтись без Китая; им сделались необходимы ткани, хлеб, водка, табак, посуда — предметы, которых они не производят, но которые в изобилии находят в Маньчжурии. Взамен этих предметов они отдают соболей, панты и другой более или менее ценный товар своих промыслов.

Летом по Сунгари и по нижнему течению Амура бывает большое движение судов: маньчжурские лодки идут вниз и подымаются частью по реке Уссури за сбором ясака; гольдские и гилякские лодки, тяжело нагруженные пушниной, плывут вверх в город Сянсин на ярмарку. На последней торговля ведется меновая, причем эксплуатация диких племен китайцами производится в самых широких размерах. Много способствуют этой эксплуатации природная простота и честность зверопромышленников. Долги, оставляемые отцом, считаются священными для сына, а так как кредит в этой торговле имеет большое значение, то зверопромышленники, благодаря своему невежеству и безграмотности, обращаются в неоплатных должников. Обыкновенно после умершего дикаря китайцы являются к сыну с требованием уплаты будто бы оставленных им по себе долгов, и сын беспрекословно исполняет это требование, чтобы очистить покойного отца от всяких нареканий…

Для большего влияния и ближайшего знакомства с эксплуатируемыми ими промышленниками китайские купцы и чиновники, идущие в этом деле рука в руку, перенесли свою репрессивную деятельность в самое сердце зверопромышленной страны. Они на лодках спускаются по Амуру до его низовьев, подымаются по Уссури и затем ее притокам, Хору и Бикину. В верховьях последних двух рек, в месте, где существует между ними волок, так называемый Дабань, в стране, неведомой до последнего времени русским, образовался правильный торжок вроде ярмарки, куда сходятся, с одной стороны, зверопромышленники, а с другой — китайские купцы для торговли, а также китайские чиновники для их поддержки и сбора ясака. Прибыльный торг этот не раз уже возбуждал предприимчивость русских купцов, но и здесь, внутри наших владений, попытки эти терпели полную неудачу. Так, например, поверенные Плюснина и Богданова были выгнаны китайцами с рынка с угрозами и бранью и были очень рады, что вернулись целыми из глухой страны.

Слишком кажется невероятным, что китайские чиновники до сих пор позволяют себе разъезжать по нашим владениям внутри цепи русских селений и собирать дань с подданных нам инородцев, но грустный факт этот подтверждается множеством случаев. Изредка эти сборщики ясака попадаются нашим властям, причем их высылают каждый раз за границу с «ласковыми словами», в истинном значении этой фразы, а не с такими «ласковыми словами», с которыми высылались из Маньчжурии наши купцы, являвшиеся под прикрытием военного флага искать точного исполнения Айгуньского трактата. Дело тем и кончается.

Из всего вышесказанного ясно, почему китайские власти так дорожат замкнутостью для русских реки Сунгари, между тем наискорейшее открытие ее для нашей торговли есть жизненный вопрос для Амурской и Приморской областей. Нам необходимо энергично потребовать от Китая выполнения всех статей Айгуньского договора, причем полезно опереться на военную силу. Надо помнить, что только проявление силы и настойчивости делает китайцев уступчивыми.

VI.

Рассмотрим теперь взаимное положение России и Китая в случае возможного вооруженного столкновения. Прежде всего считаем необходимым оговориться: мы не стоим за войну с Китаем, так как уверены, что для некоторых европейских держав крайне желательно истощение России и отвлечение ее внимания на Дальний Восток. В силу этого России не следует играть в руку коварным державам. Мир с Китаем для нас более желателен, чем война, так как в территориальных приобретениях на счет Китая мы не нуждаемся. Тем не менее сохранить этот мир чрезвычайно трудно. Вследствие настойчивых интриг некоторых европейских государств в Китае уже давно замечается глухое неудовольствие против России, которое разразилось бы кровопролитной, упорной войной в самом непродолжительном времени, если бы японско-китайская распря из-за Кореи не отдалила этой войны, благодаря полному успеху всех японских военных действий, как сухопутных, так и морских. Япония в данном случае выносит на своих плечах многое из того, что предстояло в недалеком будущем совершить нам… Впрочем, несмотря на успехи японского оружия, нам надо быть готовым на все последующее. Китай всегда может оправиться от разгрома и вновь проявить свои упорные, воинственные наклонности в ином направлении. Уроки столкновения с Японией послужат, несомненно, Китаю на пользу, и он подготовится к следующей войне более толково и основательно. В этом помогут ему англичане и немцы, которым колет глаза наше господство на берегах Великого океана.

Итак, повторяем, нам следует быть готовыми на все и никогда не забывать, что Китай — серьезный, мстительный наш враг, терпеливо выжидающий только удобного случая свести с нами старые счеты за Амур и Уссури. Случай этот, конечно, может и не представиться, раз Россия будет постоянно проявлять непоколебимую твердость могущественной монархии, а также держать на крайнем Востоке сильную эскадру и достаточный контингент сухопутных войск.

Особенную услугу могут оказать в столкновении с Китаем военные суда, при помощи которых возможно сделать высадку в любом месте китайского берега, можно легко овладеть некоторыми важными стратегическими приморскими пунктами, нанести неисчислимый вред китайской торговле и уничтожить неприятельский флот, чтобы отнять у Китая возможность предпринять что-либо против нашего восточного прибрежья. Надо знать, что китайский флот, благодаря английским усилиям, может очень скоро занять видное место в Тихом океане и сделаться опасным соперником. Наученные последним горьким опытом и жестокими японскими уроками, китайцы, несомненно, станут теперь прислушиваться к английским советам «довести флот до известного совершенства» с большим вниманием, чем раньше, что грозит нам в будущем значительными осложнениями. Последующие недоразумения с Китаем удастся нам разрешить не так легко, как раньше, если пекинское правительство серьезно примется за осуществление заветной мечты англичан — «поставить китайский флот если не на высшую, то хотя на равную ступень с нашими тихоокеанскими морскими силами». Имея в виду английские стремления создать на Тихом океане опасного врага России в лице Китая, мы обязаны зорко следить за каждым усилением китайского флота и, сообразно с этим усилением, своевременно увеличивать судовой состав нашей тихоокеанской эскадры до степени, необходимой для морского первенства на далеком Востоке. Этого требуют наши важнейшие государственные интересы, ради которых можно принести самые тяжелые финансовые жертвы…

Надо помнить, что при помощи морских сил можно достигнуть в войне с Китаем несравненно больших результатов, чем сухопутными операциями в диких местностях необъятной Поднебесной империи. С суши вообще Россия может предпринять против Китая что-либо серьезное только при условии сосредоточения на китайской границе, в Южно-Уссурийском крае, сильной армии, могущей проложить себе путь до священного города Мукдена и затем — Пекина.

Помимо одновременных действий против Китая сухопутных и морских сил, Россия может воспользоваться поддержкой со стороны магометанского населения Китая, проникнутого глубокой ненавистью к китайцам и готового во всякую минуту предать последних поголовному избиению.

Теперь возникает другой вопрос: вполне ли безопасен от китайцев Владивосток и не могут ли они грозить разорением нашим пограничным округам и даже, может быть, Иркутску? На этот вопрос с уверенностью ответим, что Китай, несмотря на очень воинственные приготовления, не скоро еще будет обладать необходимыми военными ресурсами для движения в наши владения сколько-нибудь грозной и хорошо вооруженной армии. Ему придется большую часть обученного по-европейски войска сосредоточить около Пекина, которому мы можем угрожать во всякое время нашим флотом и десантом, а также на западе империи, где каждую минуту возможно энергичное восстание всего мусульманского населения. Помимо этого, Китай не может мечтать о наступательных действиях вследствие полного отсутствия в армии военного современного обоза и примитивного состояния интендантской части. Представители последней до сих пор наивно думают, что продовольствие войск зиждется на мародерстве и грабежах мирного населения. Китайские интенданты, начиная с высокопоставленных мандаринов и кончая мелкотравчатыми чиновниками, поголовные хищники и мошенники, мечтающие исключительно о собственной бесшабашной наживе. Вследствие этого и многих других причин, более мелких, наступательная война со стороны Китая может ограничиться только хищническими набегами недисциплинированных, кое-как вооруженных скопищ, вся цель которых будет не воевать, а лишь грабить и жечь более или менее беззащитные русские поселения. Скопища эти не могут связать руки нашим регулярным войскам: против них с полным успехом сразятся казачьи пограничные линии и вооруженные крестьяне. Что касается регулярных войск, то они свободно могут быть сосредоточены в трех важнейших пунктах: в Благовещенске — для действий против соседних городов Айгуня и Сахалян-Ула; при устье реки Сунгари — для наступления в самое сердце Маньчжурии и, наконец, в Южно-Уссурийском крае, на реке Суйфун и озере Ханка, — для действия против многолюдных, богатых маньчжурских городов Ингуту, Хуньчуня и Мукдена, расположенных более или менее вблизи нашей границы. Последний отряд особенно важен для активных действий, потому что будет оперировать по направлению главного объекта войны — Пекина.