Христианский мир и эллино-римская цивилизация. Исследования по истории древней Церкви - Алексей Петрович Лебедев

Вообще рассказы, какие Цельс сообщает о различных обстоятельствах из жизни Иисуса, представляются заимствованными из Евангелий синоптических, именно из Евангелий Матфея и Марка. Однако же встречаются некоторые места, которые, по-видимому, указывают на заимствования или, по крайней мере, на знакомство с двумя другими Евангелиями — от Луки и Иоанна. Цельс, таким образом, имел под руками и пользовался нашими четырьмя каноническими Евангелиями, если не предполагать, что часть известий о жизни Иисуса он заимствовал из сочинений второго ряда. Исследуем в подробности и постараемся открыть на основании их внутренней природы, откуда именно черпает он свои сведения о Христе.

Генеалогия Иисуса Христа, нисходящая до царей иудейских, о которой Цельс имел понятие, по своему существу принадлежит нашим Евангелиям, за исключением некоторых характеристических отступлений, которыми займемся ниже. Он знает о явлении двух ангелов Иосифу, как для того, чтобы успокоить его относительно зачатия Марии, так и для того, чтобы указать ему бегство в Египет, — эти сведения стоят в родственной связи с повествованием евангелиста Матфея. Впрочем, эти подробности встречаются также в Перво-евангелии Иакова, в Евангелии Детства и в Евангелии Рождества Марии. Указание Цельса на двух ангелов, являвшихся Иосифу, дает понять, что он не знал о послании ангела Захарии с возвещением о рождении Иоанна Крестителя и о благовещении Марии, из чего можно заключать, что он не читал Луки, где находятся эти последние сведения. Он знал, что Иисус назывался Назореем, как мы знаем об этом из Евангелия от Матфея, что Его Мать была Дева и обитала в небольшом городе, в Галилее — подробности, которые можно заимствовать из Матфея, Луки, а также из апокрифических Евангелий, которые указаны выше. Поклонение волхвов и убийство невинных младенцев с рассказом о бегстве в Египет, которое было следствием последнего события, взяты из Матфея. История крещения Иисуса, снисшествия Св. Духа под видом голубя и повествование о голосе свыше, возвещавшем, что Иисус — Сын Божий, может быть, обязаны своим происхождением и Марку, и Матфею, и даже Луке. Отсюда же занято известие о призвании мытарей и рыбарей. Но все эти евангелисты единогласно указывают, что число апостолов было 12, поэтому странным представляется, почему Цельс насчитывает их 10 или 11. Исцеление больных, воскрешение мертвых, умножение хлебов имеют своим источником Марка и Матфея, а также и Луку. Отсюда же заимствуются сведения о множестве притч и афоризмов, изреченных Иисусом, например о невозможности служить двум господам, о прощении обид, о воробьях и полевых лилиях, о верблюде и игольных ушах, об угрозах и прещениях Христа, Его предсказание антихриста и пр., и пр.

Большая часть подробностей, цитируемых Цельсом, об обстоятельствах страданий Христа, кажется, узнана им у синоптиков: предвозвещение Иисуса Христа о Своей смерти и воскресении, едение агнца, скорби в Гефсимании, предательство Иуды, отречение Петра, бичевание, терновый венец, багряная одежда, возглас Христа на Кресте, землетрясение и тьма, сопровождавшие Его смерть, желчь, которую Он вкусил на Лобном месте или на самом Кресте. Что касается ангела, который отвалил камень, закрывавший вход в гробную пещеру, и женщины, как называет ее Цельс, «сумасбродной», которая видела воскресшего Иисуса, то в этом случае показания Цельса наталкивают на некоторые трудности. В самом деле, Цельс знал только об одной женщине при гробе воскресшего Христа, в этом он сходится с евангелистом Иоанном, но не сходится с другими евангелистами; он знает, что христиане не согласны между собой о числе ангелов, которые отвалили камень от гроба, и не держится твердо ни известий Матфея и Марка об одном ангеле, ни Луки и Иоанна о двух ангелах. Цельс, кроме того, выставляет на вид то обстоятельство, что Иисус по воскресении не являлся ни одному из своих врагов, и тем, кажется, показывает, что он почему-то не знал того места в Евангелии Матфея, где говорится о воинской страже, приставленной иудеями ко гробу Иисуса. Что касается язв от гвоздей и других признаков распятия Христа, о которых упоминает Цельс, то эта подробность встречается у Луки и Иоанна. Какое следствие можно извлекать из всех этих указанных фактов? Нужно ли согласиться с мнением ученого Кейма (Keim. Celsus wahres Wort. P. 230), что Цельс знал наши четыре канонические Евангелия, но пользовался по преимуществу Матфеем?

Мы уже видели, что Лука и Марк не необходимы для того, чтобы объяснить знание Цельсом тех подробностей, какие цитируются им. Все сведения, из которых он делает употребление, находятся у Матфея и Иоанна, за исключением трех или четырех указаний, о которых мы скажем сейчас и которых не встречается и у других двух евангелистов. Но некоторые места, по-видимому, противоречат также и тексту Матфея и Иоанна. Как разрешить эту трудность? Нельзя ли предполагать, что Цельс пользовался Евангелиями, теперь затерянными, но схожими с нашими, или более полными, вроде Евангелия Евреев, к которому в затруднительных случаях любит обращаться немецкая критика? Или не лучше ли допустить, что в своих некоторых известиях он имел источником христианские сочинения более нового происхождения, например апологии и, в особенности, сочинения Иустина? Автор склоняется в пользу последней гипотезы.

Известно, что наши Евангелия дают генеалогию Иисуса только через Иосифа, указывая и происхождение Христа от Давида, хотя Иосиф не был отцом Иисуса. Но Цельс, когда говорит о происхождении Иисуса от царского дома Давидова, приписывает это почетное родство не Иосифу, а Марии. Откуда взялась у Цельса эта замечательная черта, и почему он, согласно с нашими Евангелиями, не приписывает царственного происхождения Иосифу?

Иустин, по нашему мнению, единственный источник, откуда Цельс мог почерпнуть подобное сведение. В самом деле, всякий раз, когда Иустин говорит о генеалогии Иисуса Христа, он утверждает, что через Марию Иисус происходит от Давида и патриархов. Это заимствование Цельса у Иустина нам кажется неопровержимым. И это не единственный случай, где Цельс пользовался Иустином. Можно привести и еще несколько примеров, из которых с еще большей несомненностью открывается, что совпадение Цельса и Иустина в указанном пункте не какая-нибудь простая случайность. Цельс, можно с решительностью полагать, опирался на Иустина, когда говорил о невзрачности наружного вида Христа и когда утверждал, что Иисус, как всякий другой человек из низшего класса, был неприхотлив в пище, питался пищей всякого рода. Иустин в таком же роде говорит в «Разговоре с Трифоном» (гл. 88). У Цельса и Иустина иудеи одинаково смотрят на чудеса Иисуса Христа как на действия магии и чародейство. В противоположность Евангелиям, Иустин утверждает, что когда Иисус был схвачен и предан