Невероятный русский - Мария Дмитриевна Аксенова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бедняга-актёр жутко волновался. И вот спектакль… Король и двор замолкают… Небольшая пауза… И слуга выпаливает: «Радикал Кишелье!» Милославский в бешенстве выскакивает на сцену и набрасывается на несчастного: «Ришелье! Ришелье! Ришелье! И не радикал, а кардинал! Кардинал, каналья!»
Знаменитый актёр Александринского театра Василий Далматов как-то совершенно запутался на спектакле. Вместо: «Подай перо и чернила», он сказал: «Подай перна и черна, тьфу, чернила и пернила, о господи, черно и перно. Да дайте мне, наконец, то, чем пишут!»
В одном спектакле должно было быть так: раздаётся выстрел, графиня восклицает: «Что это?», вбегает слуга и кричит: «Ваш муж!», графиня: «Мой муж, ах!» — и падает в обморок. Идёт спектакль, раздаётся выстрел, графиня: «Что это?» Вбегает слуга и от волнения кричит: «Вах мух!» Графиня со словами «Мох мух, ах!» падает в обморок.
Театр «Современник» давал спектакль «Декабристы». В роли Николая I — Олег Ефремов. По ходу спектакля он должен сказать фразу: «Я в ответе за всё и за всех», но оговаривается и произносит: «Я в ответе за всё и за свет». Его партнер Евгений Евстигнеев тут же подхватывает: «Ну, уж тогда и за газ, и за воду, ваше величество».
Как-то в финальной сцене «Маскарада» молодой актёр должен был, сидя за карточным столом, произнести нервно: «Пики козыри», задавая этим тон всей картине. От волнения он произнес: «Коки пизари», придав сцене совершенно другой, комический характер.
В Большом театре идёт премьера «Бориса Годунова». Актёр, играющий роль царя, вместо слов: «О, горе мне, я… червь смердящий…» выдал: «О, горе мне, я смерд, я червь сердящий! О господи! О, что я говорю!»
Российские политики тоже порой выдают перлы. Президент Д. А. Медведев тоже как-то сказал такое, что кто-то рассмеялся, а медиков, к примеру, наверное, прошиб холодный пот: «Хамство или недовольство со стороны пациентов действиями врачей должно приводить к уменьшению получаемых врачами денег!» То есть мало того что пациенты хамят, теперь врачам за это ещё и будут недоплачивать.
В 2006 году президент В. В. Путин допустил несколько очаровательных оговорок, которые тут же были названы «оговорками по Фрейду». Говоря, что Россия наконец расплатилась со всеми долгами, Владимир Владимирович грустно признал: «И теперь мы никому не нужны». Правда, через секунду поправился — «не должны».
Как-то я была свидетелем того, как мужчина в магазине попросил у продавщицы: «Дайте бутылочку хлеба» — оговорка по Фрейду! Наверное, вы частенько слышали эту фразу, но, оказывается, она ещё и медицинский термин!
Процитирую: «Оговорка по Фрейду — обиходное название обмолвки, частный случай явления, описанного Зигмундом Фрейдом. Учёный показал, что с виду незначительные и бессмысленные ошибочные действия служат реализации бессознательных желаний…»
Ну а что можно посоветовать тем, кто всё же ненароком обмолвился, вызвав смех окружающих? Даже теряя сознание от смеха, никогда не теряйте дара речи!
Цитата
«Цитата — неверное повторение чужих слов». Эту шутку американского писателя-сатирика Амброуза Бирса я принимаю всерьёз и в этой главе попытаюсь выяснить, прав ли он.
«Цитата» — от латинского cito, что значит «призываю в свидетели». Мы прибегаем к цитатам, когда хотим подтвердить свою мысль или, например, как сейчас словами Бирса, ярко заявить тему.
Эпиграф — цитата, помещаемая во главе сочинения с целью указать его дух, его смысл, отношение к нему автора. В зависимости от литературных и общественных настроений эпиграфы входили в моду, становились манерой, выходили из употребления, потом воскресали.
Эпиграфами любили пользоваться писатели, которых сегодня мы заслуженно называем великими, а они не считали для себя зазорным выразить суть своего произведения чужой фразой.
Ну, к примеру, у А. С. Пушкина в первой главе «Евгения Онегина»:
И жить торопится, и чувствовать спешит.
Кн. Вяземский
Или у Н. В. Гоголя в «Ревизоре»:
Неча на зеркало пенять, коли рожа крива.
Народная пословица
Чужие мудрые слова делают нашу речь богаче и образнее.
Цитаты украшают нашу речь, если ими не злоупотреблять. Но если цитаты сыплются из собеседника как из худого решета: «как сказал Дидро…», «как сказал Ларошфуко…», хочется спросить: «А сами-то вы как думаете?»
И конечно, если уж цитировать, то точно. Искажённая цитата может полностью изменить мысль её автора. И вот тому пример.
«В здоровом теле — здоровый дух» — выражение, ставшее крылатым, приписывают римскому поэту-сатирику Ювеналу. То есть автор этих слов утверждает: если человек здоров физически, то он никак не может быть моральным уродом. Но так ли это? Мало ли мы видели физически здоровых накачанных молодчиков, отнюдь не отличавшихся высокими моральными качествами? И напротив, люди немощные поражают порой силой духа.
Ювенала винить не за что. Он этой фразы никогда не произносил. Давайте процитируем дословно то, что поэт написал в 7-й сатире: «Молить надо богов о том, чтобы дух был здоровый в теле здоровом…» Как меняется смысл! Эти точные слова Ювенала дали жизнь римской пословице: «В здоровом теле здоровый дух — редкая удача».
Как часто мы обрываем мысль автора там, где нам удобно, — иногда не по злому умыслу, а просто в целях экономии времени. Но бывает и намеренно: если процитировать сказанное полностью, то цитата может стать не подтверждением, а опровержением наших мыслей.
На протяжении многих лет моей любимой передачей была «Очевидное — невероятное». И как приятно было каждый раз слышать голос диктора, произносившего в качестве эпиграфа пушкинские строки:
О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух,
И опыт — сын ошибок трудных,
И гений — парадоксов друг…
Однажды мне захотелось узнать, из какого произведения они взяты. И я с удивлением для себя обнаружила, что из стихотворения, в котором всего-то пять строк! Какая же строчка оказалась лишней? Последняя, пятая: «И случай, бог изобретатель». Понятно, что в научно-популярной атеистической передаче, да ещё в советское время, эта строка Пушкина была не нужна.
Вспоминается разговор издателя Рудольфи с писателем Максудовым из «Театрального романа» М. А. Булгакова. Издатель потребовал вычеркнуть из романа три слова: на странице первой, семьдесят первой и триста второй. Писатель заглянул в тетради и увидел, что первое слово было «апокалипсис»,
