Панцирь - Андрей Гардеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это сойдёт за аргумент.
Я перешел в боевой режим, разогнав сердца.
Прицелился, прислонив оружие к камням. Замер и выстрелил. И почти сразу же второй раз.
Костляк не ожидал, поэтому уворачиваться не стал.
Первая пуля ударила в грудь, выбив яркую синюю взвесь. Вторая пробила шею, синева хлынула сияющим ручьём. Но амтан умирать не пожелал. Развернулся к нам, с невероятной скоростью прыгнул, оказался на середине насыпи, прилипнув ладонями и ступнями к крупным тяжелым булыжникам.
Прыгнул второй раз, и оказался уже в четырех шагах ниже. Мрачно молчал.
Шутов Кряж.
Откинул ружьё, выхватил двухзарядник и дважды выстрелил амтану в грудь. Он дёрнулся, тонкие струйки побежали по ребрам.
Кряж выставил воле-конструкт щита.
Костляк прыгнул, преодолев его. Оставшиеся боковые части, лопнули, разлетевшись золотистой шелухой. Оракул упал, болезненно зашипел:
– Не в голову, – бросил Кряж и откатился в сторону края площадки.
– Издеваешься?
Амтан, прыгнув вновь, оказался на потолке: глядел оттуда, сверкал глазами, и изливался синевой.
Еще один прыжок – в трёх шахах от меняна площадке – припал к земле, выпячивая горб. Я выхватил еще один пистолет – в момент, когда навелся и выстрелил, горб лопнул. Вонючий фиолетовый дым заполнил все вокруг.
Сделал шаг назад, вдел пистолет в кобуру, вытащил нож, перехватил его обратным хвостом и подставил левую руку.
Костляк прыгнул, пасть сомкнулась на псевдо-металле нарукавной защиты. Топорик царапнул по панцирю.
Вот эту атаку я прозевал. Про оружие совсем забыл.
Опасно.
Странно. Он был быстр, но в ритме. Резкое движение – затем перерыв. Опять резкость.
Я вбил нож ему в лоб. Давил пока не захрустела гарда и пока амтан не перестал шипеть и дергаться.
Тело упало на колени, и я вырвал оружие. Оттер синеву о штанину и засунул оружие в ножны.
– Ты, Кряж, урод, – сказал, пнув труп.
– Легко же.
– Почему не достал пистолет?
– Плохо стреляю. Ты лучше. Нужно глянуть чего колотил.
Аккуратно спустились.
Оказалось, что бил амтан импровизированным каменным долотом по мелкой шкатулке. Кряж создал конструкт и через две минуты вскрыл ее.
– Не понял, – бросил я.
Внутри сушенный человеческий палец с вырезанными на костяшке символами – разглядеть не мог, глаза начинали слезиться. Пригляделся не прямо на символы, а чуть вбок и проявились дрожащие цветные поля – слои: черный, синий и голубой.
Кряж положил шкатулку на камень, закрыл крышку, сделал шаг назад.
– Что это?
– Воле-конструкт привязан.
– Возьмёшь с собой?
– Прощупаю. Старый орнамент на шкатулке. Если запитан аж с тех времен. Значит золотожопый, – он глянул на меня. – Оракул Собора был силен. Опасно. Вытащи глаза у Костляка, сборщикам отдай. Наша премия.
– Как это делать? Есть какой-то особый способ?
Кряж тяжело вздохнул:
– Нож. Воспользуйся. Бездна, дхал, тебе не пять лет.
Глава 18
Промысел
Нашей целью оказались карстовые гиббоны.
После двух часов блуждания – ведомые Кряжем – мы вышли на целое поселение таких в одной из пещер.
Йорг объяснил, что гиббоны – частично оракулы; в них была железа, которая и шла на продажу. Вот за этими органами – за спец-железой мы сюда и явились.
Карстовые гиббоны – коллективные создания. Они связаны друг с другом. Связь эта совсем не такая как связь между телами Идола, но общее виденье имелось. С момента как мы убьем одного из них, все будут знать об атаке. Также Йорг сказал, что гибсы – так промысловики называли их – еще и какие-то телепатические фокусы показывали. Чистыми телепатами они не были – это скорее отдельные способности на телепатической основе; но по большому счёту, какая разница амтан целый телепат или четверть телепата, если он тебя в рог скручивать начнёт?
Правильно, абсолютно никакой.