Невеста для босса. Куплю тебе новую жизнь - Полина Довлатова

Только сейчас впервые это осознаю. Что тогда, семь лет назад, когда увидел Богдана в машине с Ниной, своими, блять, собственными глазами, даже это не зацепило настолько, как просто мысль о том, что он видел Лизу голой, смотрел на неё, дотрагивался…

Во всяком случае, тогда я ему рожу не разбил. Даже почему-то мысли такой в тот момент не возникло. Хотя сейчас я искренне не понимаю, почему этого не сделал.

Дойдя до кабинета отца, без стука вхожу внутрь и падаю на стул напротив его рабочего стола.

Он спокойный, как и всегда. Но это обманчивая видимость.

Отец вообще из тех людей, которые никогда не афишируют свои эмоции. Иногда мне жаль, что я так не умею. А вот Богдан да. Он в этом плане пошёл в папу. Тоже всегда спокойный как удав. А вот я по темпераменту скорее в мать. Иногда это мешает. Особенно в такие моменты, как сегодняшний.

— Если ты ждёшь от меня объяснений моему поступку, то их не будет, — говорю, спустя минут пять напряжённого молчания. — Это только между мной и Богданом. Никого больше не касается.

— Я не жду от тебя объяснений, Кирилл, — закрыв глаза, снимает очки и устало потирает переносицу. — Как ты и сказал, это твоё личное дело. И если ты так поступил, значит на это были причины. Но там на улице были твоя мать и будущая жена. И ты в первую очередь должен был о них подумать. Хорошо, что хотя бы Веры и их с Богданом детей рядом не было! Ты представляешь, что бы с ними было, если бы это всё произошло у них на глазах! Какие бы отношения у тебя ни были с твоим братом, но его дети тебе не посторонние. Это твоя семья, твои родные племянники. Ты не можешь плевать на их чувства, как будто они для тебя чужие.

— Не говори так отец! Я никогда не относился ни к Вере, ни к детям, как к чужим. Ты знаешь, что я своих племянников очень люблю.

— Кирилл, когда мы кого-то любим, мы стараемся его защитить, понимаешь? Можешь считать, что это слова синонимы — любовь и защита. Первого не бывает без второго. У тебя ведь тоже скоро появится семья. Да у тебя она уже есть. Представь, если кто-то поступит так с Лизой или с Машей.

От упоминания о Лизе передёргивает. Где-то на подкорке снова начинает подгорать ярость, которую я с трудом гашу.

— Мне не жаль, что я так поступил, — стискивая кулаки, поднимаю взгляд на отца. — Богдан получил по роже заслуженно. Но если бы рядом были его дети, я бы его и пальцем не тронул, отец, я тебе клянусь.

— Я очень на это надеюсь, — выдыхает устало. — Потому что порой эмоции в тебе берут верх над здравым смыслом, и это меня огорчает.

— Ну да… А ты бы наверно хотел, чтобы я был как Богдан. Тот всегда на всё смотрит с холодным расчётом, — хмыкаю.

— Ты знаешь, Кирилл, я ведь не стал сразу назначать себе приемника отчасти и потому, что хотел посмотреть, как каждый из вас будет себя вести в условиях конкуренции. Поведение мужчины в рамках борьбы многое говорит о нём и как о человеке в целом, и как о бизнесмене в частности.

— Это ты сейчас к чему клонишь? К тому, что я тебя разочаровал и ты отдашь президентское кресло Богдану?

— Нет, Кирилл. Как ни странно, ты меня не разочаровал. Да, то, что сегодня произошло, очень меня огорчило. И это не допустимо. Тем более между членами семьи. Но во всяком случае, меня радует то, что ты выражаешь свои эмоции открыто и напрямую своему брату. За всё это время ты ни разу не пришёл ко мне и не попытался очернить Богдана в моих глазах. Ты конкурируешь честно, и как отца, да и как владельца фирмы, это не может меня не радовать. А что касается президентского кресла… Я уже сказал о своём решении Богдану буквально пару часов назад. Теперь говорю тебе. Мне жаль, Кирилл. Но я не готов поставить тебя во главу компании.

Глава 48

— Лиза, а ты чего такая дёрганная?

— Я? Ничего, тебе показалось. Ложись спать, Маш.

Выключив ночник, накрываю сестру одеялом, а у самой мысли так в голове и пляшут. И картинка так и стоит перед глазами, как Кирилл бьёт Богдана. Черты лица его жёсткие и металлический голос, которым он со мной разговаривал, при этом не посмотрев на меня ни разу за всё время.

На подкорке скапливается паника. Ну не мог же он поверить этому козлу! Не подумал же он, что у нас и правда что-то было?!

Да и глупо это всё, он же сам знает прекрасно, что был у меня первым.

Хотя… он ведь мог решить, что до секса у нас дело просто не дошло.

Боже, только сейчас до меня доходит, что Богдан вообще с самого начала всё это сделал специально! Он же всё предусмотрел! Пошёл за мной тогда в номер, прекрасно зная, что я собираюсь переодеваться. И наверняка предполагал, что я расскажу об этом Кириллу и как тот на это отреагирует! Он всё это подстроил!

Сволочь… какая же сволочь!

— Лиз, ну ты чего? У тебя болит может что-то? У тебя такое лицо, как будто ты тухлый помидор съела, — Машка ёрзает на кровати и поворачивается ко мне лицом.

— У меня ничего не болит, перестань параноить, Маш. И спи давай. Нам завтра в город ехать, если ты не забыла.

— Не хочу в город, — морщит нос. — Опять в клинику возвращаться. А после операции, если меня вылечат, и я снова смогу ходить, ты меня заберёшь к себе? Насовсем.

Смотрит на меня с такой надеждой, что хочется разреветься. Иногда я чувствую себя ужасной предательницей за то, что держу Машу в этой клинике уже два года. Я как будто отделалась от неё и посадила там в тюрьму. Хотя и понимаю в глубине души, что это не так. Но вот в такие моменты, когда Машкин взгляд буквально кричит о том, как ей там плохо, я чувствую себя особенно паршиво.

— Я тебя обязательно заберу Маша, обещаю. Но и ты должна пообещать мне, что не станешь лениться, а будешь стараться делать всё, что говорит физиотерапевт. Успех операции во