Самые знаменитые ученые России - Геннадий Прашкевич

Учение Сеченова развили его ученики – И. П. Павлов, Н. Е. Введенский, И. Р. Тарханов, Л. А. Орбели, что же касается молодых врачей, представителей поколения Вишневского, то для них учение Сеченова давно стало классикой.

В 1899 году Вишневский закончил Казанский университет.

Руководителем Вишневского стал известный физиолог А. Н. Миславский. В его лаборатории молодой врач подготовил докторскую диссертацию «О периферической иннервации прямой кишки», которую успешно защитил в 1903 году.

В течение нескольких лет Вишневский упорно изучал патологическую анатомию и микробиологию. В те же годы он выезжал в заграничные командировки и работал у знаменитого биолога И. И. Мечникова. Одновременно Вишневский вел практическую работу: оперировал в городской больнице Казани, а затем – в Сибири, в затерянном под Тобольском глухом селе Крутинка.

В 1914 году Вишневский занял место заведующего кафедрой хирургической патологии Казанского университета. С этого же года он руководит Госпитальной хирургической клиникой. К тому времени в активе Вишневского было уже более двадцати научных работ, а главное, множество хирургических операций, в том числе самых сложных – выполненных на головном мозге.

Сразу после революции Вишневского назначили руководителем губернской больницы. Одновременно он консультировал сотрудников только что учрежденного Наркомздрава Татарской АССР, принимал самое активное участие в организации Института усовершенствования врачей и председательствовал в Казанском обществе врачей. Одновременно он разрабатывал прославивший его метод местного обезболивания. В 1929 году Вишневский успешно демонстрировал этот метод в Америке, а в 1931 году вышло в свет знаменитое руководство «Местное обезболивание по методу ползучего инфильтрата».

До работ Вишневского считалось, что хирургический нож и боль – вещи, совершенно неотделимые друг от друга. Во времена Пирогова и Листера боль снимали хлороформом или парами эфира. Это, конечно, помогало больным, но далеко не всем. Пары эфира и хлороформ оказывали на организм сильное токсическое действие. Не раз случались общие отравления, прямо при операциях резко ухудшалась деятельность сердца, легких, печени, почек, случались летальные исходы.

«…Приведенные выше числа, – с горечью писал в 1898 году один из старых русских врачей, указывая данные врачебной статистики, – говорят нам о многих неожиданно загубленных жизнях, о несвоевременно осиротевших семьях, но не говорят о мучительных и ужасных моментах, что пережили те, которые хотели исцелить больного, а вместо того вызвали преждевременную кончину. Такие ужасные и ни с чем не сравнимые по своему трагизму моменты переживали и великие клиницисты, и последние рядовые в армии врачей. Все имеющие дело с хлороформом или эфиром были свидетелями тех „леденящих кровь“ сцен, когда раздаются страшные слова: „Больной не дышит, пульса нет“. И счастливы еще те, которые сохраняют достаточное присутствие духа, чтобы предпринять необходимые меры спасения. А то бывает, что решительные на операционном поле и талантливые хирурги теряются и мечутся, как угорелые, не способные в эти минуты к работе мысли. И это не только единичные мучительные моменты; такие моменты, в особенности если наркоз имеет смертельный исход, сохраняют продолжительное влияние на всю нашу душевную деятельность и сообщают ей известную окраску. Имеют здесь в виду врачей с тонко развитой анализирующей нравственной личностью, которые вечно снова возвращаются к мучительному вопросу, какая степень вины падает собственно на них».

Только ясное понимание того, что боль рождается в каком-то совершенно определенном участке головного мозга, позволило врачам начать поиски нового, более безопасного способа избавления больных от боли.

Подход к проблеме был, в общем, ясен.

Поскольку при наркозе сильнее всего угнетается мозг, это лишает его возможности бороться с болью. Значит, нужно отгородить мозг от болевых ощущений, перехватить болевые импульсы в пути, ни в коем случае не допустить их к мозгу. К тому же, не при каждой операции необходимо применять общий наркоз. Как заметил один французский хирург: «Зачем выключать свет во всем городе, если требуется погасить его только в одном доме?»

Вещество, способное временно прерывать проводимость нервов, было известно – кокаин. Русский ученый В. К. Анреп установил, что впрыскивание кокаина под кожу вызывает резкую потерю чувствительности вокруг места впрыскивания. Правда, кокаин начинает действовать не сразу, так как не сразу достигает нервных ответвлений. Впрыснутый в ткани, он вступает в контакт с нервными ответвлениями лишь пройдя сквозь оболочки тканей. Такое проникновение сквозь оболочки ткани, пропитывание их получило латинское название – инфильтрат.

Обладая большим опытом провинциального врача, Вишневский начал развивать свой метод, имея в виду, прежде всего, именно провинциальные больницы. В крупных городских клиниках, знал он, почти всегда есть опытные врачи, там созданы более или менее благоприятные условия для лечения, а вот в провинциальных, затерянных в отдаленных селах больницах и медицинских пунктах, как правило, нет опытных врачей, и операции там приходится вести при свете керосиновых ламп, не надеясь на помощь ассистента.

Конечно, у инфильтрационной анестезии, предложенной Вишневским, тоже были свои минусы. Например, такая анестезия требовала обязательного выжидания – пока новокаин (одно из производных кокаина) всосется в ткани. Иногда анестезия требовала даже перерыва в операции – пока больному вводились дополнительные количества новокаина. Нащупывая оптимальные пути, Вишневский постепенно уменьшал концентрацию вводимого больному обезболивающего вещества. Наконец, после многих опытов Вишневский создал раствор, отвечающий всем условиям и вполне совместимый с кровью, с тканями и клетками организма.

Метод местного обезболивания, предложенный Вишневским, резко расширил круг возможных пациентов. В этот круг теперь вводились люди пожилые, а также те, кто страдал заболеваниями, совершенно несовместимыми с наркозом, применяемым прежде.

«…Местной анестезией, – писал Вишневский в своем знаменитом руководстве, – я заинтересовался с самого начала моей врачебно-хирургической работы. Я широко применял этот метод в сельской практике и уже тогда оценил его особое значение именно в этих условиях. Много лет назад при защите диссертации на степень доктора медицины (1903) я выдвинул положение о роли местной анестезии в сельской практике.

По мере роста и расширения моей хирургической работы росли и ширились мои достижения в области местной анестезии. Однако до 1922 года они, вероятно, не выходили за пределы обычных возможностей применения этого метода. При этом я должен заметить, что к этому времени метод Реклю-Шейха был совершенно дискредитирован как метод широких возможностей вследствие целого ряда его отрицательных сторон, и в течение этих двух десятков лет, пока я продолжал интересоваться местной анестезией, наблюдая и изучая ее в клинике, успела пышно расцвести методика проводниковой анестезии. Несмотря на это, я всю свою работу вел на базе инфильтрационной анестезии. Этот метод, хорошо известный всему врачебному миру, не получил широкого распространения потому, что в том виде, как он предлагался его наиболее горячими защитниками Реклю и Шлейхом, он содержал в себе много неточного, недоговоренного, что не могло не тормозить его развития.

Если на всем протяжении своей хирургической работы я не переставал интересоваться местной анестезией, то 1921 год был поворотным моментом в моих воззрениях на значение общего наркоза для операций, в особенности для операций в брюшной полости. С этого времени я стал на путь упорной, систематической разработки местной анестезии с твердым намерением найти способ во что бы то ни стало избавиться от необходимости пользоваться общим наркозом.

Изучив состояние вопроса об обезболивании при хирургических операциях, учтя результаты наших наблюдений несистематического применения местной анестезии в клинике в прошлом, я стал на следующую принципиальную позицию.

В клинике всякий метод обезболивания может встретить свои противопоказания. Наиболее ценным будет тот метод, который этих противопоказаний будет иметь меньше, чем другие методы.

Но мы сейчас сознаем и впредь будем помнить, что невинным и безупречным не может быть ни один способ общего наркоза, раз действующее начало должно пройти через кровь и так повлиять на центральную нервную систему, чтобы важнейшие ее отделы (головной и спинной мозг) пришли в состояние преходящего паралича. Это не может пройти бесследно для человеческого организма. Состояние это связано с полной потерей сознания и чувствительности, произвольных и многих рефлекторных движений, значительным изменением функций сердца, легких и других внутренних органов.