Поселок Просцово. Одна измена, две любви - Игорь Бордов

— А что там говорится про праздники?

Меня несколько обескуражил такой резкий поворот от вопросов умозрительных к сугубо практичным. Я понимал, что без неких основ (любовь к Богу, прочувствованное понимание своей ответственности перед ним) вряд ли на ура воспримется то, что Библия, к примеру, не одобряет. Но вопрос Свинцовой звучал «в лоб», и как ускользнуть от него, я не имел представления. А поскольку Свинцова имела вид смиренный, исполненный готовности воспринимать «любое Божье», я решил и отвечать «в лоб». В результате праздникам, в целом, «досталось». Не успел я перейти к частностям, как вдруг Свинцова меня перебила:

— А что у вас за Библия? — тон как-то резко поменялся и засквозило даже некое неудовольствие.

— Это особенное издание. Еврейские Писания в переводе православного архимандрита Макария, а Христианские Греческие Писания — в Синодальном переводе — это официальный перевод Православной церкви.

— Дайте-ка я посмотрю…

Я передал Свинцовой Библию. Она просмотрела титульный лист.

— Ну вот. Я так и знала: «Библия издана bf».

— Да, она ими издана. Но текст-то перепечатан с православных переводов.

— Сейчас посмотрим…

Вихрова открыла куда-то наугад. С минуту следила по тексту глазами. Вдруг вонзила в текст палец:

— Ну вот, смотрите!

— Что? — я наклонился. Палец указывал на Деяния апостолов 2:40.

Свинцова прочитала:

— «И другими многими словами он свидетельствовал и увещавал, говоря: спасайтесь от рода сего развращенного».

— Ну и что?..

— Как что? «Сви-де-тель-ство-вал»! — bf. А вы говорите — православная!

Я был шоке. Было одновременно и смешно и гневно. И жажда не допустить попрания справедливости возобладала над разумной иронией. Я возвысился над нищенкой-насмешницей и провозгласил:

— Хорошо, Татьяна Николаевна. Я готов прямо сейчас привезти сюда Православное издание Библии с благословением патриарха на титульном листе. Мы с вами откроем вот этот самый стих и, я клянусь всем, чем можно поклясться, найдём там то же самое слово: «свидетельствовал». Вы согласны?

— Согласна.

— Хорошо.

Я был настолько взбаламучен этой Свинцовской глупостью и упрямством, что, и действительно, вскочил на велосипед, умчался домой, постучал к Вере Павловне (которая, благо, оказалась дома) и выпросил у неё на полчаса Библию. Та без слов отдала. Примчался обратно. Свинцова возлежала на койке с задумчиво-непроницаемым взглядом.

— Вот, посмотрите, — я открыл Деяния 2:40, — те же самые слова, вы видите?

— Это чья Библия?

— Только что взял у Парфёновой Веры Павловны. Она служит в церкви, вы ведь знаете. А вот, посмотрите — титульный лист…

Свинцова с акцентированным достоинством отодвинула зелёную книгу в моих руках.

— Я Парфёновой не доверяю.

Я вдруг понял, как глупо смотрелся с этим своим метанием на велосипеде. Но по инерции, со вздохом отчаяния произнёс:

— Но ведь это же не Парфёнова Библию издавала…

— Я вам, знаете, что покажу…

Вихрова протянула руку к тумбочке и достала цветную газету по типу «Хронометра» с масляными пятнами. Полистала. Нашла какую-то «жёлтую» статью и указала мне на заголовок: «Вокалиста группы «На-На» убили сектанты».

— Не понял…

— А что тут непонятного: «сектанты убили музыканта».

— Зачем?

— А вот, прочитайте…

— Ой, нет, Татьяна Николаевна, увольте, я такие статьи не читаю. Пойду, пожалуй. Спасибо за приятную беседу.

— И вам.

Мне было не по себе. Особенно из-за того, что я вдруг почувствовал себя практически неприспособленным к такого рода провокациям.

Всё же нехороший осадок от столкновения со Свинцовой довольно быстро исчез, тем более что, холодно проанализировав этот случай, со временем я осознал истинную причину резкой смены настроения моей собеседницы. Дело ведь было отнюдь не в её рвении к православию, а было именно в праздниках. Оттого она и задала этот вопрос, проигнорировав всё прочее. Праздники — были её жизнью. В праздники больше народу приходило в церковь и, соответственно, Свинцовой больше подавали. Вот и всё. Так прагматично.

В конце концов, меня вызвала к себе в башню Богомолова.

— Игорь Петрович, я вижу, вы взялись активно рассказывать всем про Бога, и пациентам нашим…

Я видел, что Татьяна Мирославовна вызвала меня и «как власть имеющая» и как старшая из коллег «доброжелательница», и намерена призвать меня к благоразумию, спокойно, как бы «по-матерински», упредить, урезонить. Она говорила довольно мягко, но и без излишнего осторожничанья, прямо.

— Мне, Татьяна Мирославовна, это очень приятно. Ведь всё это приносит людям надежду. Многие ведь и действительно хотят узнать Бога. А знание Библии как раз и открывает для них эту возможность.

— Но для этого существует церковь, а здесь больница.

— Да, я понимаю. Но иногда больные сами вызывают меня на отвлечённую беседу о том-о сём. Что ж мне, замок на рот повесить?

— Игорь Петрович, но ведь это же — секта.

«Понятно, эта тоже, видно, «жёлтых» газеток начиталась!» И куда деваться от этой подлой ксенофобии? Ведь оно не от большого же ума. Хотя и жалко людей.

— Татьяна Мирославовна, мои родители исповедуют эту религию уже три или четыре года. Я наблюдаю за ними, и вижу, что это только привносит в их жизнь радость, стабильность и довольство. А папа-так вон даже от большой депрессии исцелился. Что ж тут плохого?

— Я рада, что у ваших родителей такой опыт. Но ведь и их могут обманывать. А народ у нас тёмный, боятся.

— Вот в том-то и дело, что боятся, потому что знаний не имеют. Что-то хорошее считают страшным, а во всякие глупые сплетни и наговоры из пятых рук слепо верят. Лично меня это возмущает.

— Ну а, кроме того, посмотрите, — вас же никто на самом деле не слушает, никому этого не надо!

— Ну как же, вон Галина Ильинична Родионова слушала с удовольствием. Свинцова даже сама пригласила, чтобы я с ней о Библии поговорил…

— Танька Свинцова! Нашли, кого в пример привести. А Галина Ильинична слушает, потому что боится вас!

— Ну нет. Ей было очень интересно, и она тоже сама просила…

— Боится, Игорь Петрович, боится! — Татьяна Мирославовна безнадёжно взмахивала руками. — И знаете, что бы вы там ни говорили, а я ни за что не поверю, что это хорошие люди, к которым вы думаете примкнуть!..

— Но ведь мы с вами — люди с высшим образованием, мы должны доверять не чутью своему, не сплетням, а фактам.