Глэд. Рассвет над Майдманом - Олег Борисов

– А хорошо идем, ваша милость, бодро, – решился прервать долгое молчание Кхохолом. – Так и границу завтра перевалим.

– Это вы, любезный, хватили. До границы еще два дня ходу. Но уже близко, это так.

– Я с утра по ближайшим отрядам проехал – одеты, обуты. Похоже, его величество в самом деле лучшее из арсенальных запасов выдал.

– То-то вы на завтрак опоздали, личным досмотром войск занимались. Не замечал раньше за любимым костоправом такой прыти.

– Так нам вместе в степи снег топтать, хочется знать, кто спину прикроет, – обиженно вскинул белесые брови колдун.

– Не обижайтесь, Кхохолом. Простите старика, я последние дни в делах, заботах, все ворчу по мелочам… А насчет одежды для солдат – это нам перед отходом подфартило. Его величество давал небольшой прием, и фаворит пожертвовал крупную сумму золотом на благо армии. Видать, плохи его дела, раз такие подарки перед государем делает, все внимание хочет к себе привлечь. Ну пока крысы тыловые не хапнули, я деньгами распорядился. Одежку получше для части завербованных прикупил и обуви набрал. Что-то уже надели, что-то нас на границе ждет, в деревнях. А из арсенала одно тряпье досталось. Им хорошо мостовые мыть, не жалко.

– Неужели и оружие такое же выдали?

– Чуть лучше. Для необученной пехоты на пару потасовок хватит. А больше наши бодрые солдатики вряд ли выдержат. Одна у нас надежда на пять тысяч регулярных войск, которые уже в степь выдвинулись, да набранных свободных конников. Но там сброд тот еще. Где бывшие наемники, где просто обнищавшие горожане. Любой, у кого хватило сил лошадь прикупить, тот к нам и прибился. Сотников к ним я приставил, но держать эту вольницу в кулаке будет трудно. Боюсь, даже стойбища по степи искать им нельзя поручить. Одна надежда, что основные силы врага расколотим в первом сражении. Тогда бравых ребятишек можно будет пустить незащищенные юрты грабить.

Колдун обеспокоенно обернулся на гремящую железом массу и нагнулся ближе к Тертедуэю:

– И что, мы идем на верную смерть?

Закутанный в теплую шубу старик захихикал:

– Полно вам, чего вы так боитесь! Орков осталось несколько тысяч, даже нас хватит втоптать их в снег. А совместные силы способны сделать это несколько раз подряд. Так что пока сугробы не намело – доберемся до их города, ударим. Остатки у гробницы добьем и дележом бескрайних земель займемся. Боюсь, это будет самая тяжелая схватка за всю кампанию.

– А войска?

– Ну ополченцев нам хватит, кормить есть чем. Обоз санный уже вперед выслали. Бодрым шагом через месяц-полтора на месте будем. А там мечами помашем и согреемся. Не бойтесь, разобьем мы этих орков. Я их не первый год знаю.

– Я тоже их не первый год знаю, – буркнул себе под нос колдун и замолчал.

Столь блестяще начавшаяся военная кампания медленно поворачивалась к нему неприятной стороной. Обещания щедрого вознаграждения, лебезящие придворные и теплые перины остались далеко позади. А впереди замаячила густая кровь, которую прольют их плохо обученные крестьяне и разбегающиеся от ударов на быстрых конях наемники. Оставаться с глазу на глаз с мохнатыми орками не хотелось, слишком хорошо Кхохолом помнил, как они обращаются с попавшими к ним в лапы. А старый вояка запросто может влезть в самую гущу предстоящих сражений. Все ему на месте не сидится, черту старому… Эх, как нехорошо выходит! Похоже, поторопился колдун, поспешил. Поставил будущее только на одну лошадку. А как не вывезет, как споткнется?..

И до самого вечера обеспокоенный лекарь не досаждал больше попутчику глупыми вопросами, лишь мрачно косился на заснеженные поля вдоль дороги и кутался от порывов стылого ветра…

Глэд со стоном стянул пропитавшуюся потом и кровью рубаху. Нещадно избитое тело болело. Правый бок представлял собой почти сплошной синяк, а мелкие порезы щедро искусали натруженные руки. Второй день подряд с небольшими перерывами он бьется с орками. То, что начиналось как легкая забава, превратилось в тяжкий труд. Пока выручают гибкость и ловкость, но драться с превосходящими силой противниками, играючи обрушивающими на тебя страшные удары, – не сахар. Не сахар, не соль, а кровь и боль. Хорошо еще, что не забили до смерти… Потешут силушку, проверят себя в деле с необычным свежим бойцом и другим место уступают. Но пока счет не в его пользу. Из десяти поединков он выигрывает от силы пару. Хоть сегодня к вечеру чувствовал себя намного увереннее, чем вчера, но накопившаяся усталость давала знать, пропустил несколько весьма неприятных ударов. А выходить на утоптанный пятачок завтра просто страшно…

– Готов ли хозяин принять мясо в дар и разделить с гостем? – послышалось из-за полога.

– Хозяин рад любому гостю и сам одарит пришедшего, – вставая, ответил Глэд. Нехорошо встречать гостя сидя, оскорбление. Это лишь родственники могут друг к другу без ритуальных приветствий бегать.

В слабо освещенную юрту шагнул широкоплечий орк в простом воинском облачении, с пятнами седой шерсти по всему телу. Следом за ним вкатился непонятный зверь, похожий на кошку. Полог захлопнулся, за ним забубнили и завозились. Гость бросил кому-то через плечо:

– Позже, я сказал. Успеется.

На улице стихло. Глэд широким жестом пригласил неизвестного к горячо пылающему костру.

Крепко сложенный орк устроился на старом ковре, внимательно оглядел юрту, задержал хмурый взгляд на вещах у тотемного столба. Принял из лап Торопыги чашу с кумысом, плеснул немного в огонь во славу богов и влил в себя обжигающе горячий напиток одним движением. Вернул пустую посуду и покосился на другую малышку, которая возилась с пришедшим зверем, угощая того моченными в молоке кусками лепешки. Вздохнул и повернул изрезанную морщинами морду к человеку:

– Что делать будем, безглазый? От меня требуют выдать чужака на суд шаманов.

Глэд помассировал саднящий бок и усмехнулся:

– Тебе решать, вождь. Девочки с тобой останутся, я же мою шкуру постараюсь продать подороже.

Орк молча оскалился, похлопал лапами рядом с собой. Торопыга и Шонголом быстро присели рядом и замерли, словно мышки. Хмурый прижал к себе малышек и пригорюнился:

– Кем я после этого буду, человек? Какой из меня вождь, если клан не уберег. И отдал того, кто родственников из плена вызволил и хлебом с ними делился? Это у вас, людей, брат брата за паршивую монету продаст, а мы кровью родных не торгуем.

– Может, и так. У вас свои правила.

– Свои… Убить можем, соседей на колья посадим из-за выпасов хороших. Во славу богов кровавую жатву устроим в походе. Но пока степь стоит на кровных узах и братстве стали, мы будем жить. Ты думаешь, что я смогу с вами в подлости сравниться, продать тебя как скот после того, как увидел живыми моих сестер по клану?.. Вот там что? – Хмурый мотнул мордой в сторону сундучков.