Игра для смертных - Вячеслав Назаров

Но настенная фреска не повторяла скульптуру. Что-то сместилось в ее композиции. Безвестный художник намеренными, едва заметными отклонениями нарушил гармонию – из подобия выросло отрицание.

Не осталось мощи в порыве Лаокоона: напряжение борьбы превратилось в бессильную судорогу смерти. Не боль и не страдание духа, побежденного, но не покорившегося жило на лице: животный ужас исказил черты. Уже не борец погибал на фреске – в могучих змеиных кольцах корчилась жалкая жертва, недостойная жалости.

А змеи были прекрасны. Изгибы их черных полированных тел, грация всепобеждающей силы, торжество беспощадного рока над жалкой жизнью человеческой – с какой мстительной страстностью, патологической достоверностью было выписано все это.

И последняя мрачная шутка – у победившей змеи было человеческое лицо, и оно было очень схоже с лицом Дуайта.

– Великолепно, – промолвил Роберт, разглядывая фреску. – Впечатляет. Особенно портрет папаши. Очень похож. Правда, Айк?

Дуайт промолчал. Он снова был бесстрастен и сух. Женщина подошла к стене, коснулась каких-то видимых только ей выступов. Глаза человекозмеи засветились.

– Мистер Солсбери, мы пришли.

– Вижу, – гулко прогремел под сводами голос. – Вы свободны, Джой. Мне надо побеседовать с дорогими гостями наедине. Кстати, эта два черных молодых человека свободны тоже…

– Позвольте! – Дуайт протестующе поднял руку.

– Это условие, мистер Дуайт. В зону по вашему же приказу вход посторонним воспрещен.

– Но это же… – начал Роберт.

– Я знаю, мистер Роберт. Это и есть посторонние. К тому же здесь нет никого, кроме меня, и вам, следовательно, ничего не угрожает.

В последних словах сквозила уже открытая насмешка, и Дуайт хмуро кивнул охранникам.

Световой параллелепипед раздвоился – половина осталась на месте, с Робертом и Дуайтом в центре, а вторая бесшумно заскользила в глубь коридора за молчаливыми телохранителями и Джой и погасла за поворотом.

Они остались одни, наедине с мрачной картиной, лицом к лицу с издевательски живым подобием покойного Смита-старшего.

– Прошу в лифт.

Оба невольно вздрогнули, потому что голос прозвучал за спиной.

Вместо замшелой каменной кладки там теперь зиял вход в полуосвещенную кабину.

В кабине никого не было.

Створки захлопнулись, и лифт заскользил вниз, через несколько секунд замер, потом пополз куда-то вправо.

– Мне это не нравится, – сообщил Роберт.

– Мне тоже.

Лифт совершил еще несколько странных перемещений в пространстве, прежде чем створки его бесшумно раскрылись.

Это был полукабинет, полулаборатория со сводчатым готическом потолком, с высокими, стилизованными под Средневековье книжными стеллажами, причудливо перемещающимися с лабораторными витринами, стойками с химической посудой, какими-то аппаратами и приборами.

В комнате горели только две неяркие лампы: одна – слева, над дверью с желто-красным кружком «Осторожно, радиация», вторая – в глубине, на громоздком письменном столе.

У стола стоял человек в белом халате, накинутом на плечи. Он стоял, опустив голову, и лицо его скрывала тень от абажура.

– Здравствуйте. Проходите, пожалуйста.

Здесь не искаженный радиоволнами голос звучал еще более молодо. Роберт сделал шаг вперед, но Дуайт остался у стены.

– Я не буду больше томить вас загадками, господа. Честное слово, меньше всего мне хотелось вас дурачить. Дело в том…

Человек помолчал, левая рука его рассеянно листала бумаги на столе.

– Мистер Роберт, вы помните Чарли Солсбери таким, каким был он пятнадцать лет назад, когда он поступил к вам на работу?

Роберт не ответил, и человек за столом продолжал:

– Ему было сорок пять, но он был еще чертовски крепкий парень, не правда ли? Он здорово сдал за эти годы, но окончательно доконала его бомба – он принял на себя удар, который предназначался вам, мистер Роберт, и предназначался, кажется, вполне заслуженно, не так ли?

– Короче, доктор, – подал голос от стены Дуайт.

– Короче? Ну что ж…

Человек поднял голову, и свет настольной лампы упал ему на лицо.

Дуайт выхватил пистолет раньше, чем Роберт успел перевести дух.

– Не имеет смысла идти дальше, – сказала Джой, приостановившись. – Можно подняться в комнату, где вы можете подождать мистера Роберта и мистера Дуайта. Там вам будет удобно.

Телохранителям было не по себе. Их смущала спокойная властность молодой женщины, явная встревоженность хозяев, необычность этого черного коридора без входа и выхода.

Инстинктивное чувство опасности заставляло их держаться настороже.

– А как боссы найдут нас?

– Через меня, разумеется. Когда все кончится, я вас провожу.

– Где вы будете?

– У меня дела. Но я приду сразу, как все кончится.

Головы телохранителей были отлично натренированы для смертельного удара в живот, но не больше. Сейчас бить было некого, приказов не было, и старший махнул рукой:

– Делайте как знаете, мисс. Мы привыкли выполнять. Думать – не наше дело.

Джой положила ладонь на стену, и большая каменная глыба сдвинулась, открыв кабину лифта.

– Как в цирке, – прищелкнул языком младший.

– Техника, – констатировал старший.

Лифт поднял их в маленькую комнатку, посреди которой стоял стол, такой же как в холле, несколько кресел, мягкая тахта у стены и какие-то шкафы со множеством отделений. Джой откинула полог, за которым оказались полуразобранный пульт и большой, вполстены, экран.

– Здесь была раньше служба подсматривания, – сказала Джой. – Ну а теперь можно включить телепрограмму.

– Не надо, мисс. Но если бы промочить горло – это другое дело…

– О господи, как я сразу не догадалась! Извините. Вам виски?

– Сойдет и виски.

Бутылка выскочила из стола, и охранники сразу повеселели.

– Ну, я вас покидаю. Если не хватит – вот здесь наборная карточка. Я думаю, вы справитесь.

Дверь за Джой захлопнулась с легким металлическим щелчком.

Младший подошел к двери, толкнул.

– Закрыто. Если мы попались, то попались.

– Отсюда и с открытыми дверями не выберешься.

Младший, обходя комнату, обнаружил за пультом еще одну дверь.

– Боб, а тут, оказывается, есть все, что надо.

– Ну и отлично.

– Но вообще-то здесь мрачновато. Как в гробу.

– В гробу не бывает виски. Садись.

Младший захохотал, хлопнул старшего по спине:

– Ты прав, старина. Есть что пить, есть куда лить. Что еще надо простым парням вроде нас? Хватим, Боб!

– Хватим, Сэм.

Телохранители сняли пиджаки, отстегнули лучеметы, кряхтя, стащили плотные негнущиеся кольчуги с эластичными бронепрокладками и побросали всю свою тяжелую сбрую на тахту.

Виски светилось в бутылке золотистым солнечным светом, и уже после первой рюмки им стало уютно и тепло.

Однако человек за столом никак не реагировал на наведенное дуло пистолета.

– Успокойтесь, мистер Дуайт. У вас просто плохая зрительная память. Посмотрите внимательнее.

Он усилил свет лампы и продолжал глядеть на Смитов грустно и слегка иронически.

На вид ему было лет сорок, и легкая седина на висках, как ни странно, не старила, а, наоборот, молодила его, может быть, потому, что резче порчеркивала матовый, без единой морщины, высокий лоб и живые глаза.

Он улыбнулся, и сверкнули в улыбке крепкие белые зубы.

– Черт подери, Солсбери, что с тобой? Где твои шрамы, очки… и все остальное? Ведь у тебя…

– У меня была сожжена половина лица, выбиты все зубы вместе с изрядным куском нижней челюсти, катаракта от ожога, которую, правда, удачно оперировали, но тем не менее без очков я не видел дальше своего собственного носа, не так ли?

– Клянусь дьяволом, совершенно верно!

Дуайт убрал пистолет и подошел поближе.

– Простите, мистер Солсбери, понимаете… все это несколько необычно. Извините за эту игрушку, но…

– Я понимаю, мистер Дуайт. На вашем месте я поступил бы так же.

Дуайт от волнения снял свои темные очки.

Солсбери уставился на Дуайта во все глаза и оглушительно расхохотался. Действительно, превращение было разительным. В очках Дуайт был похож на грифа, ждущего добычу, в нем было что-то демоническое, загадочное. А теперь без очков перед Солсбери стоял просто любопытный крючконосый старик с маленькими, близко посаженными глазами.

– Я впервые вижу вас без очков, мистер Дуайт. И вы, оказывается, совсем не похожи на Мефистофеля. Вся ваша сила – в очках, никогда не снимайте их!

– Я снял очки перед Фаустом, мистер Солсбери, ибо вы – настоящий Фауст. Если я не ошибаюсь, вы, кажется, нашли элексир вечной молодости?

– Не совсем так, но дело это не меняет. К тому же пока я вам продемонстрировал только пролог. У меня еще немало сюрпризов. Мистер Роберт, вы, наверное, знаете, что в университете я немного занимался боксом?