Ходовые испытания. сборник рассказов - Николай Югаев

Жизнь холостяка с частыми гулянками закружила, завертела, и он не заметил, как потребность выпивать стала необходимостью. В первый раз, когда он в состоянии легкого похмелья пришел к ней на медосмотр, она с тревогой посмотрела ему прямо в глаза. Его смутил её испуг и укор этих карих глаз. Во второй раз в её глазах блеснули слезы, но штамп медосмотра в путёвку не был поставлен. За нарушение трудовой дисциплины его на три месяца перевели в слесари. Более месяца Петр избегал встреч с Марией, считая её виновной в этом, а если они внезапно встречались, – делал вид, что не замечает её. Между тем он всё более увязал в болоте пьянства, даже его друг Виктор не мог уже на него повлиять. Да он и сам уже чувствовал, как глубоко погрузился во что-то вязкое неприятное, что облепило и сковало его. Сковало не только тело, но и мозги и самое же ужасное – волю. Оставался свободным только рот, через который он ещё мог пить, дышать и говорить, да глаза, посредством которых он ощущал весь ужас своего положения. Ему становилось страшно.

Начальник последний раз предупредил его об увольнении, если он не прекратит прогулы из-за пьянства. Казалось, жизнь кончена, потому что только работа ещё позволяла ему ощущать жизнь. Вспоминая сейчас это, его непроизвольно передернуло, как от чего-то чрезмерно кислого. Вот тогда-то и проявилась в поступках Марии вся её чистая и сильная к нему любовь и мужественный характер. Она договорилась с директором и, вытащив его из-за стола, за которым он снова сидел с собутыльниками, при виде её вдруг разбежавшимся, увезла к своей бабушке в глухую деревеньку. Там с помощью трав, о которых ведала бабуля, так шутливо он назвал её в день приезда, а через некоторое время произносил это слово уже с почтением, Петр лечился целый месяц. Не только травы бабули помогали ему в лечении, но и чистота души Марии. Они часто гуляли по лесу, любуясь красотой почти не тронутой человеком природы. Постепенно его душа оживала, появилось желание и стремление выбраться из того болота, в котором увяз. Потом появилась и сила воли, помогающая противостоять своей болезни. И рядом с ним всегда находилась она – Мария. Он замечал, как каждая его маленькая победа над болезнью радовала Марию, какими счастливыми становились её глаза, излучающие радость и доброту. Она все больше и больше ему нравилась, но он не испытывал к ней тех острых чувств, что когда-то испытал. И она не требовала от него этого. Однажды, гуляя по лесу, они наткнулись на два гриба, растущих рядом, а около них небольшие бугорки, накрытые хвоёй.

– Посмотри, Петя! Здесь целое семейство!

– Какое же это семейство, когда двое, – возразил он.

– Петя, а ты приглядись. Вон видишь, как эти двое укрыли своих детей от всяких напастей, пока они подрастут. – Мария осторожно приподняла хвою, под которой торчали три маленькие белобрысые головки молодых груздей.

– Маша, а давай поженимся, – внезапно произнес Петр, и, смутившись своих слов, только что навеянных нахлынувшими чувствами, покраснел.

Мария также не ожидала таких слов и тоже зарделась, но быстро взяла себя в руки.

– Петя, ты знаешь, конечно, что я люблю только тебя, люблю с того дня как тебя встретила, но я также знаю, что ты меня не любишь… И потому, милый, возможно, ты потом будешь мучиться и винить себя из-за сегодняшней минуты слабости. Давай не будем спешить… – И она с любовью заглянула ему в глаза.

Петр хотел возразить, но она остановила, нежно прикрыв ладошкой его губы. Ладошка её была необычайно мягкой, и от неё исходил едва уловимый запах хвои.

До конца проживания их в деревне больше они к этой теме не возвращались. Лишь перед отъездом, когда он благодарил бабулю за излечение, она попросила его задержаться и сказала: «Ты, Петр, женись на Марии, любит она тебя. Много лет я прожила на свете и знаю: со временем и ты полюбишь её». Петр ничего не ответил бабуле, только нежно обнял и трижды поцеловал её смуглое, изрезанное глубокими морщинами лицо, отчего та смутилась и поцеловала его в лоб. И уже на выходе его из избы, спешно, вслед, перекрестила.

Вернувшись в город, Петр и Мария встречались только вечерами: обычно ходили в кино, иногда на танцы. Петр больше не настаивал на своём предложении жениться. Правда, его бывшие собутыльники, посмеиваясь над ним, спрашивали: – когда на свадьбу-то позовёшь? Он беззлобно отшучивался:

– Когда водку пить бросите, тогда и позову.

– А мы уж давно её не пьём. Сейчас мы как интеллигенты перешли на вино, «Солнцедар» называется. Слышал? – спросил Федот, высокий тощий мужик, который на своё имя отзывался: «Федот, да не тот», а потому друзья присвоили ему кличку «Кощей».

– Нет.

– Темнота. В деревне совсем от культуры отстал. Про него поэты даже стишок сочинили: «не теряйте время даром – похмеляйтесь «Солнцедаром»! А вообще-то, с женитьбой не торопись. Хочешь, я про этих жён анекдот расскажу? – и, не выслушав ответ, продолжил: – муж собирается на работу и спрашивает жену:

– Ты мой пиджак почистила?

– Да дорогой.

– А брюки?

– Разумеется дорогой.

– А ботинки?

– Что у тебя, милый, и там карманы есть?

Петр посмеялся со всеми, но участвовать в выпивке по случаю получки решительно отказался.

Жизнь налаживалась, входила в своё русло. Петра снова восстановили водителем, и теперь он наслаждался своей любимой работой. Начальство стало выделять его из остальных и ставить в пример. Ничто не предвещало скверного поворота. Но жизнь есть жизнь, и его величество случай может всё изменить в хорошую или плохую сторону. Внезапно от сердечного приступа умер отец. Его смерть так поразила Петра, что на поминках он, не выдержав тяжести свалившегося горя, выпил за упокой его души и светлую память. Три дня промелькнули в полу-сознании. Зеленый змий подстерегает чаще всего свою жертву не в радостные минуты, а в моменты слабости и отчаяния. И вот он вновь оказался в его власти. Но если в первый раз Петр не мог поверить, что он стал алкоголиком, то в этот он с ужасом сознавал, что из этой трясины ему не выбраться. Он представил укоризненный взгляд Марии, и его словно обдало кипятком. «Надо освободиться от всего этого! Как?.. Где выход?.. Смерть, смерть! Вот что поможет мне. Надо как можно быстрее совершить самосуд над собой! – метались мысли в горячке. – Только бы скорее, скорее! Чем?.. Ружьё!»

Конец ознакомительного фрагмента.