Москва слезам не верит - Валентин Черных

"Калинка, калинка, калинка моя,

В саду ягода малинка, малинка моя..."

Гога подхватил. Катерина стряхнула остатки сна и тоже подхватила.

Неслась по шоссе старенькая "Победа" а потоке ярких приземистых, сверкающих лаком и никелем "Жигулей", и неслась из "Победы" разудалая песня.

У Гоги были свои заветные места. Они остановились в лесу на берегу речки. Гога вынул из багажника стол, складные стулья, мангал и начал нанизывать на шампуры заранее заготовленное мясо.

- Мать, у него масса достоинств, - заявила Александра. - Во-первых, водит машину, часть забот снимается сразу, запасливый, этого нам тоже очень не хватает.

- Это еще не все, - пообещал Гога. - Еще я играю на гармошке, гитаре, балалайке, хожу на руках, играю в преферанс и морской бой.

- Этого вполне достаточно, - сказала Катерина. - Прелесть-то какая, вздохнула она.

Их обступили уже начинающие желтеть деревья, внизу синим полотнищем извивалась река, было тихо и спокойно.

После обеда они лежали на надувных матрацах, подставив лицо и тело солнцу, последнему горячему осеннему солнцу.

- Гога, - сказала Катерина, - я должна тебя предупредить. Я не та, за которую ты меня принимаешь.

- Конечно, не та, - согласился Гога, - Ты лучше.

- Я серьезно, - сказала Катерина.

- Она серьезно, - подхватила Александра. - Она не из фабрики-прачечной, она крупный...

- ...руководитель промышленности, - подхватил Гога.

- Да, - серьезно сказала Катерина.

- Она еще и депутат, конечно, - сказал Гога.

- Да, - подтвердила Катерина,

- Туда-сюда ездит по заграницам. И только вчера вернулась из Парижа.

- Не вчера, - сказала Катерина, - а две недели назад.

- Не будем мелочиться, - сказал Гога, - День, неделя плюс-минус - не имеет никакого значения.

- Я это серьезно, - сказала Катерина.

- Я тоже - сказал Гога. - Ты - серьезная женщина, я - серьезный мужчина.

- Гога, вы молодец, - И довольная Александра захлопала в ладоши.

Вечером они возвращались в Москву,

- Гога, - начала Александра. - Наша соседка, уезжая в отпуск, оставила машину на ремонт и просила ее забрать. Вы поможете?

- Когда забирать-сегодня, завтра? - спросил Гога.

- Прекрати, - предупредила Катерина.

- Можно завтра, - сказала Александра.

- Ладно, тогда завтра, - согласился Гога.

Они подъехали к дому. Во дворе на лавочке сидел молодой человек, очень высокий и очень худой. По тому, как он поднялся увидев их, Гога все помял сразу.

- Твой? - спросил он Александру.

- Мой - подтвердила Александра. - Мам, мы погуляет, не много.

- До одиннадцати, - предупредила Катерина.

- Само собой, - согласилась Александра.

Гога и Катерина поднялись в квартиру.

- Поговорим, - предложила Катерина.

- Поговорим, - согласился Гога и бросился к телевизору. - Извини, наши играют с канадцами.

И Гогу уже больше ничего не интересовало, кроме игры.

Катерина встретилась с молодым человеком, который присутствовал на совещании НИИ и комбината, в кафе.

- Витя, почему вы промолчали на совещании? - спросила она, когда принесли кофе.

Пока молодой человек обдумывал, что ему ответить, Катерина стремительно перешла в наступление.

- Витя, хотите перейти а СКВ нашего объединения? Мы тут же откроем вашу тему.

- Вы откроете, а Павлов закроет, - мрачно заключил молодой человек.

- А вы не переоцениваете его возможности? - спросила Катерина.

- Скорее, недооцениваете вы, - так же мрачно заключил молодой человек. - У него, как говорят сейчас, рука - большая и лохматая.

- Где? - спросила Катерина.

- У самого министра. Это все знают,

- А министр об этом знает? - спросила Катерина.

Молодой человек недоуменно пожал плечами.

- А вы думаете, кто-нибудь войдет к министру и спросит у него: это правда, что вы поддерживаете Павлова?

- А почему бы нет? - спросила Катерина. - Я, пожалуй, зайду и спрошу.

- Вы это серьезно? - Молодого меловека это явно заинтересовало.

- Абсолютно, - заверила Катерина, вставая. - Подумайте о нашем предложении. Вам будет интереснее, И зарплата больше.

Поздно вечером Гога и Катерина не спеша шли по Москве.

- А ты давно разошлась с мужем? - вдруг спросил Гога,

- Двадцать лет назад, - отпетила Катерина.

- А Сашке девятнадцать. - сопоставил Гога. - А еще раз выходила?

- Нет. Не получилось,

- Ну, ты как собака на сене, - возмутился Гога. - Ни себе, ни людям. Нет, это возмутительно в такие годы жить одной.

- Ну, ты ведь живешь один, - сказала Катерина.

- Живу, - согласился Гога. - Но не так уж и регулярно один, посчитал он нужным признаться.

- Я тоже, - сказала Катерина, - не всегда была одна,

- А теперь все, - заключил Гога. - Побаловались, и хватит. Теперь я у тебя, А если что замечу...

- Что тогда будет?

- Отлуплю, - убежденно заявил Гога.

Катерина и Людмила пили чай на кухне. Катерина рассказывала о своем романе.

- Вначале меня это забавляло, а теперь я и дня без него прожить не могу, - И Катерина грустно улыбнулась.

- Это любовь. - прокомментировала Людмила. - Когда у меня такое бывает, я точно знаю - это любовь.

- Завтра ему все расскажу, и пусть сам решает!

- Не знаю, не знаю, - задумалась Людмила. - Мужики не любят, когда выше их стоят.

- Да всегда кто-то выше стоит, - возразила Катерина.

- На работе - пожалуйста, а дома мужик хочет быть хозяином.

- А я что, возражаю? - удивилась Катерина. - Да на здоровье, будь хозяином, мне только легче.

- Ой, не отпугнуть бы. Пусть вначале все-таки сделал бы предложение, - засомневалась Людмила.

На территорию комбината, как и когда-то, двадцать лет назад, въехали голубые автобусы ПТС и остановились у подъезда управленческого корпуса.

Катерина видела из окна своего директорского кабинета как выходили из автобуса люди в кожаных куртках. Они тянули кабели, закатывали в здание портативные телекамеры, отдаленно напоминающие те, которые она видела на галантерейной фабрике.

Она не могла рассмотреть с высоты девятого этажа лиц, видела только, что отдавал распоряжения человек в ярком зеленом костюме.

Катерина перешла к своему столу, грустно улыбнулась и закурила.

Операторами распоряжался старший оператор Рачков. Он, разумеется, изменился, погрузнел, но не настолько, чтобы его было не узнать.

- Рудик. - К нему подошел режиссер, молодой человек. - Директриса уехала в министерство, обещала быть через полтора часа. Успеете?

- Успеем, - сказал Рачков. - Витя, - отдал он распоряжение молодому человеку, - из кабинета будешь вести ты. Мне лично надоели эти старушки, которые бубнят одно и то же: производительность, пятилетка, эффективность, трудовые традиции, выйдем к намеченным рубежам... я буду внизу, там хоть есть девочки, на которых можно посмотреть.

- Ну, ты не прав, - не согласился режиссер. - Директриса экстракласс. Фигура! Ноги растут прямо отсюда. - И режиссер показал, откуда растут ноги. - Кандидат наук и, главное, молодая. Недавно из главных инженеров. И не замужем.

- Откуда такие точные данные?

- Из отдела кадров.

- Ладно, - сказал Рачков. - Тогда беру на себя. Витя, я на директрису, а ты на производственные процессы.

Флегматичный Виктор кивнул.

Камера была установлена в директорском кабинете, а Рачков маялся в приемной и от нечего делать просматривал проспекты, рекламирующие продукцию комбината. Часы показывали без трех минут четыре. Секретарша перехватила взгляд Рачкова и заверила его:

- Директор никогда не опаздывает,

- Так уж и никогда, - усомнился Рачков.

- Никогда, - ответила секретарша.

Словно в подтверждение ее слов, в приемную вошла Катерина.

- Здравствуйте. - Она протянула Рачкову руку, и тот галантно ее поцеловал. - Через две минуты я буду готова. Заходите.

Рачков зашел вслед за Катериной в кабинет. Он был растерян. Он почти точно мог сказать, что где-то видел эту женщину, но только не мог вспомнить - где.

А Катерина меж тем села за свой стол, достала пудреницу, слегка подкрасила губы, одним взмахом расчески отбросила волосы на плечи.

- Мы с вами где-то встречались. - Рачков улыбнулся. - Я ведь вас уже показывал?

- Думаю, что вы ошибаетесь, - спокойно ответила Катерина. - Здесь вас не было...

- Но ведь вы не всю жизнь здесь работаете, - сказал Рачков.

- Не всю, но очень давно. Скоро двенадцать лет.

- Вы не отдыхали в Сочи?

- В Сочи, хоть один раз жизни, отдыхал каждый человек - сказала Катерина.

- Разрешите представиться - Рачков Родион Петрович.

- Родион? - переспросила Катерина.

- Да, - подтвердил Рачков. - Это довольно редкое имя.

- А в юности вы, конечно, были Рудольфом, - сказала Катерина.

- Да, - опешил Рачков. - Значит, мы с вами действительно знакомы?

- Нет, - сказала Катерина. - Это чистый домысел. Ведь не так давно модны были иностранные имена - Боб, Рудольф, Сэм теперь мода на родное, посконное - Иван, Никита, Родион, Денис. Все ведь легко объяснимо.

В кабинет заглянула секретарша,