S-T-I-K-S. Северный регион (СИ) - Соловьев Сергей Михайлович

Словно в замедленной съёмке он видел как тело моряка достигает поверхности воды, опускается в него сперва по грудь, потом шею и скрывается окончательно в непроглядной ледяной пучине. На месте куда он упал, тут же забурлила вода. Не отдавая себе отчёта в том что делает, Дима сорвался с места, но тут же повалился на землю — что–то сильно ударило его по ногам и он рухнул как подкошенный, больно ударяясь всем телом об остатки пирса.

— Подохнешь ведь! — донесся сверху бас того же самого бугая.

— Пошел на хер!

Не поднимаясь на ноги, Дима в одно мгновение дополз до края и зацепившись ногами за прореху выбитую в пирсе свесился вниз по самую грудь окунувшись в воду, нащупал руками что–то мягкое, изо всех сил потянул на себя, но ситуация была такова, что вытянуть из воды себя и товарища оказалось невозможно. Он добровольно сунул голову в мышеловку подписав себе смертный приговор. Так сказать — «за компанию». Окоченевшие руки дернулись — что–то с силой пыталось вырвать Костю из его рук, но Дима удержал. В ледяной воде его пальцы свело судорогой сравнимой с хваткой покойника, коим он вскоре и станет, если только не отпустит товарища. Но он не отпустит. Иначе даже если выживет, то никогда не сможет смотреть на себя в зеркало без позорного плевка в отражение собственного лица.

Сколько раз он сам вот так болтался над пропастью, на одном лишь страховочном тросе и с чужой рукой на собственном загривке, с мыслью «только не отпускай!». Четыре. Четыре раза он оказывался на волосок от смерти и если бы не чужие руки, не было бы сейчас ни Димы, ни его самоубийственного рывка.

Но эти сутки были щедры не только на кошмары, но и на удачу. Кто–то очень сильный потянул его за ноги. Рывок, ещё один, ещё. И вот, Дима уже сидит на обломках пирса, крепко пережимает к себе обрубок, оставшийся от его верного боевого товарища коим стал совсем незнакомый человек меньше чем за сутки и надрывно орет:

— Врача! Врача вашу мать!

Неожиданно, землю сотряс гул, вода возле носа корабля пошла волной, послышался жуткий скрежет, а следом, на всю округу разнеслось громогласное утробное урчание. Громадная тварь со всех сторон облепленная массивными, серыми, костяными наростами вырвалась из воды и вылетела на пару десятков метров на берег и сходу сожрала остолбеневшего солдата — раздутая, непропорционально широкая пасть с несколькими рядами огромных зубов поглотила человека целиком. Со всех сторон открыли огонь солдаты, из окна здания застрекотал стационарный пулемет, а тварь, не сумев на плавниках пробраться дальше в глубь берега упала на бок, оттолкнулась всем чем могла и лениво скатилась обратно в воду поднимая новую волну.

У Димы из рук вырвали тело Кости, самого его подняли и куда–то повели. Ноги не слушались, но его буквально волокли по доскам взяв подмышки, потом по снегу, трупам тварей и в помещение.

В себя он пришел в тот момент, когда ему чуть ли не силой разжали сведению морозом челюсть и закинули в рот какой–то шарик.

— Глотай, — приказал незнакомый женский голос, — потом спасибо скажешь. На вот, запей. Это живчик. Давай помогу.

Поднять голову и посмотреть кто шел рядом он не мог из–за жуткого холода сковавшего все тело. Оказавшись в помещении, его быстро раздели и помогли переодеться в сухую теплую одежду, сунули в руки кружку с чем–то горячим и на том оставили в покое сидеть на стуле. Постепенно приходя в себя, Дима осознал что находится все в том же кабинете на втором этаже базы. Тела Андрея в углу уже не было, но вот кровавое пятно с кусочками костей и мозгов на стене никуда не делось. Зато прибавилось раненых. Их стаскивали сюда люди в камуфляже и клали на пол прямо так, в чем были. Осматривали — если требовалось, снимали промокшую одежду, кололи чем–то в шприцах, после чего, какая–то девушка начинала водить руками над их ранами, от чего те, если не были сильно уж жуткими, переставали кровоточить и вскоре затягивались, оставляя на месте раны свежую розоватую тонкую кожу.

Удивляться такому Дима не стал, да и не смог бы, после всего пережитого. Накатила волна апатии и жуткой усталости, за окнами ещё звучали редкие выстрелы, но он начал клевать носом. Вспомнив про то, что вынырнул из воды не один, а с ценным грузом в руках, попытался вскочить, однако ноги подвели и он рухнул на пол. Тут же кто–то подбежал, помог подняться и усадил обратно в кресло.

— Кос–стян, — стуча зубами и борясь с сонливостью пролепетал Дима, — г-где Кос–стян?

Но ответа не последовало. Голова стала ватной, веки превратились в пудовые гири и он отключился уперев лицо в деревянную поверхность…

Пробуждение вышло сумбурным. Кто–то что–то орал, мысли путались, зверски чесался нос и щеки, тело отказывалось повиноваться — рука добравшаяся до лица не хотела его чесать.

— Эй Гном, очухался? На вот, глотни.

Под нос сунули фляжку, вновь приказали пить заявив что это уже опробованный им таинственный живчик, хотя на вкус, больше походило на обычную брагу. Голос, кстати, оказался Диме знакомым — тот самый грубый бас что обещал ему гибель в морской пучине. А вот и хрен! Он выжил, и не просто так, а даже смог вытащить своего нового друга. Буквально вырвать его из лап смерти, тем самым получив солидный бонус к карме и самоуважению. Вообще, у Димы было мало знакомых людей, которым он мог дать гордое звание «друг». Работа тренером в спортзале как бы сама собой подразумевает постоянное общение с людьми и нахождение новых знакомств. Хобби в виде альпинизма и секции самбо тоже, но… всего несколько человек, исключив из числа которых коллег и простых спортивных единомышленников, так и того меньше. Костя не был ему другом, но вместе они пережили такое, что он не смог бы доверить ни одному из своих «настоящих» друзей. Однако короткий период знакомства не мешал ему думать о Косте именно как о друге и переживать за его жизнь как за свою собственную. Поэтому, с трудом сделав глубокий глоток, он утер усы и взлохмаченную бороду. Спросил:

— Костян где?

— Нет больше Костяна, — пробасил бугай, — забудь это имя.

— Что?! — мгновенно вскочил на ноги Дима и вперил в бугая дикий взгляд.

Как это — нет больше? Он ведь его вытащил! Он ведь его спас! Что значит забыть?!

— Не мог он умереть, — упрямо заявил Дима, — я ведь вытащил его! Он ведь был жив! Он кашлял у меня на руках и шевелился — я видел! Где он?!

В ответ, бугай, возвышающийся над ним на две с лишним головы лишь хрюкнул и расплылся в доброй усмешке, будто отец наблюдающий за неразумным чадом.

— Чё ты лыбишься, урод?! — вскипел Дима глядя в глаза заносчивому типу и до судорог сжимая могучие кулаки, — зубы лишние?!

В ответ бугай заржал и по доброму хлопнул Диму по плечу. Зря…

Рефлексы сработали раньше чем Дима понял что делает. Схватил обеими руками ладонь и предплечье бугая, вывернул, дёрнул на себя, оборот, залом, подсечка, перехват, и вот уже лицо бугая впечатывается в столешницу с хрустом ломая тому нос. Одна из ног упёрлась в согнутое колено не давая противнику подняться.

— Слон! Сколько раз тебе говорили не издеваться над новичками?! — грозно вопрошал уже знакомый женский голос за спиной.

Дима отвлекся на ее голос всего на секунду, но бугаю этого хватило чтобы вырваться, перехватить державшую его руку и вот уже Димин нос разбит об пол.

— Сучара, я ведь тебе хребет сломаю, — зло шипел в пол Дима, но подняться не мог. Его будто танком придавило — бугай уселся ему на спину крепка держа руки. Весу в нем было действительно как в настоящем слоне.

— Встань с него! — потребовал женский голос, — Слон, ты ему все кости переломаешь!

— Да он сам в драку полез, — обиженно заявил бугай вставая с Димы и шмыгая кровоточащим носом, — ещё и морду мне подпортил.

— Так тебе и надо, — сказала женщина и помогла подняться Диме со словами: — жив твой напарник. Слон просто не правильно выразился. Он имел в виду что имя которым ты зовешь своего друга, в Улье больше вспоминать нельзя. Тебя он Гномом называл, считай, окрестил. Теперь ты Гном и никак иначе. И окажи любезность, окрести его тоже, а то мы твоего друга меж собой Водолазом зовём, но Тополь сказал что только у тебя есть право его крестить. Так что давай — придумывай.