Не созревшая рябина - Алина Карская

Люди с оружием действительно уехали. С самого начала, казалось, их целью было только обустройство безопасного от зомби уголка, но устроенные беспорядки и невозможность организации местных сделали эту цель невозможной. Несмотря на дезорганизованную работу муниципалитета и правоохранительных органов, занятых пока только появившимися мертвецами, не было гарантии, что вооруженные люди, творящие самоуправство в дачном поселке, будут проигнорированы.

Чиж не единственный, кто отважился выйти из дома в это время – рядом с пламенем собралась небольшая группа людей. Огонь поднимался от местной импровизированной свалки. Это был небольшой овражек, куда ленивые жители годами скидывали мусор. Он особо не мешал местным и продолжал существовать никем не тронутый. Теперь мусор горел, а в воздухе чувствовался запах бензина вперемешку с противной вонью горелых отходов.

Не было нужды гадать, пытались ли сбегающие люди избавиться от этого места или от тех бесформенных тел, искажающихся в пляске пламени. Кто-то из окружающих, слишком напуганных, чтобы ранее вступиться за родных и соседей, плакал, а кто-то рыдал в голос, пока Чижов напряженно осматривался.

– Известно, кто? – спросил он у самого разумного на первый взгляд мужчину, стоящего неподалеку, тот покачал головой и поспешил уйти обратно, скрывшись за кустом рябины.

Светало, и Чиж не хотел оставаться здесь дольше. Никто не спешил тушить огонь, но несколько человек остались ждать, пока он сам не потухнет.

Даня ждал товарища у дверей. На его немой вопрос Чиж только покачал головой и безрезультатно предложил вернуться в город. С наступлением рассвета Даня словно потерялся. Он почти не говорил с Чижом, а только бродил по дому, иногда порываясь выйти на улицу, но так и не решившись на это.

Чижов старался не поддаваться тревоге товарища и сконцентрировался на бытовых вещах. Он постирал пропахшую дымом одежду, приготовил из остатков еды обед. И хотя ни у кого не было аппетита, он заставил и себя и Даню поесть. Остаток дня и вся ночь прошли как в тумане. Чиж был уверен, что ждать чего-то бессмысленно, но Даня боялся выйти из дома. Боялся не этих, уехавших с рассветом, а скорее неизвестной жизни, с которой он должен был справиться самостоятельно, к чему он был абсолютно не готов.

Со следующим рассветом Чиж уже привычно заставил Даню позавтракать с ним и поставил его перед фактом своего ухода. Мухин с той же безнадежной тревогой на лице закинул в рюкзак недостающие вещи и побрел следом. Он так и не спросил о произошедшем и о том, что видел Чиж. Ваня спиной чувствовал, как товарищ едет на велосипеде прямо за ним, натягивая и без того напряженные нервы парня. Чижу пришла на ум картина, где Даня теперь будет безголовой курицей таскаться за ним до конца жизни.

К собственному удивлению, несмотря на раздражение, Чижов не хотел плеваться от этих мыслей. Он уже написал главе отряда, и Агата дала добро на вступление нового члена. Мнение самого Дани его не особо волновало – он пытался говорить об этом, но тот только непонимающе кивал головой, соглашаясь с каждым сказанным ему словом.

Какое-то время телефон Чижа уже разрывался от сообщений Агаты, но он успешно их игнорировал. Не мог же он признаться, что считал их группу пустой затеей и сбежал при первой же возможности.

– Не сбежал, а «дистанцировался», – пробурчал Ваня и показал язык обернувшемуся на его голос Мухину.

Глава 4. Влюбленность длиной в один день

За время отсутствия Чижа, Агата успела дать их маленькой группе название. Пафосное «Рассвет» читалось с экрана телефона торжественным голосом девушки, и Чижов мог, не закрывая глаз, представить ее уверенное и полное надежды лицо. Он мало отвечал ей, больше отчитываясь в своих передвижениях на случай собственной пропажи. Присоединившись к ней на второй день появления зомби, Чиж быстро стал кем-то вроде «правой руки», но также он стал тем человеком, который первым замечает направления действий Агаты.

По началу, из попавшихся под руку оперативникам подростков сформировалась дружина, которая на общественных началах оказывала содействие полиции. Так продолжалось недолгое время, и по мере нарастания в системе неразберихи, Агата позволяла себе и своим людям некоторые дополнительные обязанности, вроде пресечения беспорядков на улицах. «Рассвет» в ее словах стал полноценным общественным отрядом, готовым оказывать содействие в борьбе с зомби-апокалипсисом.

Чиж Агату уважал и поддерживал, но глядя на прежний, ничуть не затронутый концом света город, считал ее действия поспешными и бессмысленными. Пребывание в дачном поселке и действия людей в форме заставили его поменять свое мнение. Если объединение в отряд поможет избежать таких ситуаций, Чиж был бы только рад проявить инициативу.

Поездка на велосипеде растормошила Даню и смогла немного привести его в чувства. Он неловко попросил Чижа пожить с ним, если тот не против, соглашаясь сразу и со вступлением в «Рассвет» и с последующими обязанностями. Чижов с трудом скрыл радость от отсутствия необходимости возвращаться в квартиру с убитым им зомби и натянул на лицо откровенное нежелание.

«Я, конечно, буду жить с тобой, но только потому, что ты один помрешь», – сказал он, но Даня видел его воодушевление. Мухин фыркнул и скорчил Ване рожицу.

Чиж собрался забрать часть своих вещей, Даня вызвался ему помочь, но тот отказался, не собираясь выносить из квартиры все имущество. Парни договорились встретиться у дома Дани, чтобы потом вместе пойти к Агате.

Самым необходимым в доме оказались вещи первой необходимости, деньги и документы. Ване было жаль оставлять здесь почти всю свою жизнь, но и нести с собой столько ставших тягостными воспоминаний не хотел.

Заперев входную дверь, Ваня не сразу бросился бежать, он немного постоял, уткнувшись в нее лбом и не решаясь окончательно уйти. С бабушкой он попрощался еще в то время, когда она была в больнице, понимая, что старушка слишком стара для своих болезней, с матерью – когда приезжал по вызову полицейского, даже если он и не воспринимал мертвое тело своей дорогой матерью. Прощаться же с пустой квартирой не было смысла, но парень все равно чувствовал невыносимую тяжесть от осознания своего ухода.

В десятке шагов продолжал лежать труп зомби. За неделю он начал разлагаться, а зловоние стало вовсе нестерпимым. Чиж ушел, когда больше не смог его выносить.

Если бы он действительно следовал всему, что от него требуют правила самопровозглашенного отряда дружины, то он бы уже давно позвонил Агате и попросил вызвать «уборщиков», которые теперь зачищают улицы от бродячих трупов. Чижов этого не сделал