Гэсэр - Бурятский эпос

ЧАСТЬ 4

Поражение Атай-Улана

Хан-Хурмас и Атай-Улан,Властелины небесных стран,Порешили бойцов собратьИ померяться силой военной,Чтобы та и другая ратьНа просторах столкнулись вселенной.Собирает Атай-УланНа войну, на крепкую местьСмельчаков шестьдесят и шесть,И шесть сотен знатных вождей,И шесть тысяч ратных людей,Небожителей сорок четыре,Знаменитых в заоблачном мире.Все вокруг него сплочены,Заслужили его доверье.Распахал он дорогу войны,Распахнул он сражения двери.

Снарядил в этот грозный часТридцать три смельчака Хан-Хурмас,Пятьдесят и пять небожителей,И три сотни полков предводителей,И три тысячи верных воителейИ поклялся, что в битве прославится,Навсегда с врагами расправится.Загорелся над миром день.Оба войска ринулись в бой,И легла огромная теньНа небесный свод голубой,И густая великая мглаНа земные просторы легла.Каждый насмерть бился с врагом.Покатился над миром гром.Обагрила утесы кровь.Те, что вечером были убитыИ лежали, травой сокрыты,Поутру оживали вновь,А убитые до зариЗнаменитые богатыри,Что легли, где растет камыш,Разбудив полночную тишь,—В лисьей тьме оживали опять,Чтобы недругов убивать.Вот, обиды вспомнив былые,Насмерть бьются в сумраке мглистом,И звенят их мечи боевые,И летят их стрелы со свистом.Хан-Хурмаса богатыри —Именитые тридцать и три,Пятьдесят и пять небожителей,И три сотни вождей-предводителей,И три тысячи верных воителей —Одолели Атай-УланаШестьдесят и шесть удальцов,И шесть сотен вождей военных,И шесть тысяч обыкновенных,Но выносливых, смелых бойцов.

Победили их в жарком боюИ низвергли с небесных высот.Оказались они в краю,Где гора над горою встает,В том бесславном, бесплодном краю,В том бестравном, голодном краю,Словно вывернутом наизнанку,Где услышишь ветров перебранку,Где река, разбита преградами,Вниз бросается водопадами,Где кочкарники да болота!На урочище Хонин-ХотоХрабрецы, что в битвах прославилисьНа земле, словно лед, расплавились,Поубавились, как луна,Поистерлись они, как колеса.А на небе многоголосоИ кроваво длилась война.

Хан-Хурмас и Атай-УланЗлую гибель сулят друг другу.То, как коршуны, реют по кругу,То, как лоси, друг друга хватают,То, как беркуты, крылья сплетают,То как ястребы, гордо взлетают.Обопрутся руками вперед —Прямо в бездну столкнут небосвод,Обопрутся руками назад —Небеса позади загудятИ с гудением в бездну скатятся.Началась на небе сумятица,Изменился времени ход,Перепутался с годом год.А противники бьются все злее,Чтоб друг другу свернуть бычьи шеи,Напрягают свои усилья,Чтоб друг другу рассечь сухожилья.

На молочном своем простореВзволновалось великое море,И Сумбэр-гора загудела,Распростертая без предела,Зазвенела небесная высь,И земли задрожало тело,И холмы над ней затряслись.Чашу жизни древняя местьПереполнила, закипая.Попиралась гордая честь.Разгоралась вражда вековая.

Хан-Хурмас и Атай-Улан,Два небесных войск полководца,Как на небе начнут бороться,Так не падают с вышины:У обоих силы равны,А начнут на земле бороться —Одинаково оба сильны.Хан-Хурмас устал от войны,Трудно дышит Атай-Улан,Но решимости твердой полныБоги Западной стороны,А Восточного неба сыныЖгучей злобой напоены.

Бьются насмерть противники смелые,Властелины небесных странХан-Хурмас и Атай-Улан.Поднялись их волосы белые,Изогнулись их спины, как луки,Ослабели могучие руки,И зубов их слышится скрежет.Над вершинами солнце брезжит,—Появился из-за вершинСын Хурмаса, Бухэ-Бэлигтэ,Средний сын, красноцветный сын.Там, где трудно, там, где опасно,Там всегда Бухэ-Бэлигтэ!Сжал он саблю крепко и властно,Богатырь с бесстрашной душой,Пред которым трепещут враги,Размахнулся — отсек большой,Сильный палец правой ногиВластелина Атай-Улана,И тотчас душа улетелаИз куска рассеченного тела.

Хан-Хурмасу силы прибавилось,И плечо его мощно расправилось.Как плетьми, он руками хлещет,Полный ярости боевой,И врага, что зубами скрежещет,Он о скалы бьет головой.Если вправо удар нанесет —То на Западной сторонеСотрясается небосвод,Если влево удар нанесет —На Востоке дрожит небосвод.

И на Западе и на ВостокеЖаркой крови помчались потоки,Ураган поднялся, и вскоре,Зашумев, нахлынуло мореНа дрожащее мироздание,И низверглось молний блистание,Родила эта битва грозу,Загудело вверху и внизу,И с небес низринулся град —Всегубительный камнепад.

Приуныла восточная рать,Не осталось решимости боле,И, лишенная мысли и воли,На Восток повернула вспять,Восклицая: «Несчастье! Несчастье!Нет надежды вблизи и вдали!Небожители Западной частиПоражение нам нанесли!Наше воинство обессилело,Нам бесславная жизнь опостылела!»

Но, познав желаний свершенье,Одержав победу в сраженье,Подошел к царевне Заса,Грозной рати мощь и краса,Небожитель Западной части.Посадил он Сэсэг-НогонНа коня ястребиной масти,И быстрее ветра и вестиОн с прекрасной царевной вместеПоскакал к родной сторонеНа своем крепконогом коне.Победители в трудной войне,Небожители Западной части,Что изведали бранное счастье,Поздравляя друг друга по праву,Поскакали в родную державу.

Перевоплощение Атай-Улана на земле

Свой клинок Хан-Хурмас прославил —Он противника обезглавил,И отрубленная головаВластелина Атай-УланаНачала ворочать сперваТридцать раз глазами-белками.То ль жива она, то ль мертва?Из ноздрей вырывалось пламя,И покрылись уста его пеной,И саженную косу егоРазвевали ветры вселенной.

Эту круглую голову черную,Что познала участь позорную,Пнул ногой властелин Хурмас,И она покатилась тотчасС гор скалистых к просторной пустынеИ повисла как раз посрединеМежду небом и твердой землей.Был таков удел ее злой:Не под силу ей на небо двинутьсяИ на землю не может низринуться.Превратилась она в чудовищеПо прозванью Архан-Шудхэр,Что повсюду ищет становищеИ все время исходит слюной:Проглотить хочет солнце с луной.

Хан-Хурмас рукою своеюОтсекает от тела шею,Поднимает ее на клинок,И кидает без состраданияОн опорный ее позвонокНа седьмое дно мироздания.

На земле, в стороне восточной,Далеко от воды проточной,Где неведомы ловля, охота,На урочище Хонин-Хото,В землях, вывернутых наизнанку,Где ветра шумят, спозаранку,Где река ниспадает с отрога,Через три пробиваясь порога,Где бестравье и суховеиНа просторе главенствуют диком,—Позвонок богатырской шеиСтал шулмусом огненноликим,По прозванью Гал-Нурман-хан.

На его широкой грудиБыло сорок раз по сто глаз,Было десять по тысяче разЗавидущих глаз позади,На спине, повествует сказ.А на лысой его головеБыл один-единственный глаз.Так пылал воинственный глаз,Будто злая звезда зажглась.Был во рту один только клык.Гал-Нурман, в превращеньях велик,Стал причиной мук и мытарств,Стал началом всех непотребств.Он две тысячи ведал коварств,Три и тысячу ведал волшебств.Силой рук все сворачивать могИ ломать мощной силою ног.Говорят: на земле возродясь,Чародейством жестоким гордясь,Он поклялся в кромешной темени:«Чуть позднее позднего времени,При слиянии двух времен,Я устрою погибель племен!»

Хан-Хурмас, дыша горячо,Довершал богатырское дело.Руку правую по плечоОн отсек от безгласного тела,И Улана руку недвижнуюНиспроверг он на землю нижнюю.Ожила рука на земле,На горе, на Сумбэр-скале,Стала тигром рука врага,По прозванию Орголи,Подчинилась тигру тайгаВсей далекой, полночной земли,И была страшна его власть.Как раскроет алчную пасть,Так проглотит он все живое.Лезут в пасть деревья тайги —От корней до зеленой хвои.

Хан-Хурмас не кончил ещеБогатырского, грозного дела.Руку левую по плечоОн отсек от безгласного тела,И отрубленная рукаСквозь прозрачные облакаНа холмистую землю слетела.И, покинув небесную твердь,На земле, где гора высока,Где с рожденьем встречается смерть,Та отрубленная рукаПревратилась в чудовище злоеПо прозванью Шэрэм-Мината.Это чудище, злобой богато,Весь людской ненавидело род.У того чудовища злогоБыл большой, трехсаженный рот,Был язык ровно в пять четвертей,Пожирало оно детей,С каждым днем становясь лютей.

Не хотел Хан-Хурмас отдохнуть.Отрубил он Атай-УланаПустотелую, черную грудь,Чтоб на землю ее швырнуть.Пустотелая грудь великанаОказалась на той земле,Где долины и горы — во мгле,Где навыворот все живое,Где безлюдие в душном зное,—На урочище Хонин-Хото,Где кочкарники да болота,Где, с тремя воюя преградами,Ниспадает река водопадами,Где и слово еще не звучало,Где не смеет подняться росток,Где реки желтоцветной начало,Где реки черноцветной исток.Отсеченная черная грудьСтала алчным, свирепым чудовищем,Людям злую погибель готовящимИ в коварстве своем неизменным,А звалось Абарга-Сэсэном.

Хан-Хурмаса острый и жалящийВновь сверкнул на мгновенье клинок,У Атай-Улана седалищеОтрубил он до самых ног,И на землю оно полетелоИ достигло вскоре пределаСемигорья, безводной земли,Тьмы и горя бесплодной земли,Где ветров и песков обиталище,Иссушенное долгим зноем.Стало чудищем это седалище,Диким Лойро-Лобсоголдоем,Что неслось по горам и пустынямНа железном коне светло-синем.

А потом на землю слетелиДве отрубленных жалких ногиИ упали средь горных ущелийВ том краю, где не видно ни зги,Где ветра пролетают с воем,Где кругом — бестравный простор.Рядом с черным ЛобсоголдоемВ трех его превратилось сестер,И полны были злобы тупойЭти три сестры Енхобой.

Части тела Атай-Улана,Как на землю, отрублены, прибыли,Стали черным источником гибели,Ибо жаждали постоянно,День за днем и из года в год,Истребить человеческий род.В небесах, в распростертой безднеРасстилались едким туманом,Разносили они болезниПо земным, обездоленным странам.

На земле распространяются повальные болезни