Счастливого дня смерти 2. Убийственный карнавал - Кота Нодзоми

– А почему?

– Думаю, что причины как таковой нет. С их помощью... – он показал на камеры, – ему просто нравится наблюдать за нами. Он безучастный наблюдатель.

Понятно. Сидя в комнате, можно собрать больше информации, чем выходить и выяснять все самому, так? Довольно лицемерный способ укреплять отношения.

– ...И что вы будете делать? – спросил я, глядя на дверь комнаты Юрири. – Раз такое дело, пойдемте со мной?

– Нет, пожалуй, откажусь. В сложившейся ситуации, если такой человек, как я, будет рядом, то делу это не поможет.

Я еле сдержался, чтобы не сказать: да, вы правы.

– Возможно, сейчас Юрири могла бы встретиться только с одним человеком – с тобой.

– Со мной?

– Она расстроена из-за смерти сестры и очень устала. Всю свою ненависть она направила не столько на виновницу происшествия, Ан, сколько на всю экстраординарность этого особняка. Поэтому лучше, чтобы источник экстраординарности не приближался к ней. Разумеется, это хозяин особняка, ну и мы тоже.

Доля правды в этом есть. Наверное, я действительно единственный, с кем она могла бы сейчас встретиться. И Ёмидзи попросил меня об этом не потому, что хотел скинуть нудную работенку на меня, а потому, что ему самому это было не под силу.

Юрири питает ненависть ко всем убийцам. Пожалуй, это правильно. Странным было то, что до этого дня она общалась со всеми нами совершенно нормально.

– Полагаюсь на тебя, Ю, – закончил наш разговор Сайлент и удалился. Провожая его взглядом, я постучал в дверь.

В комнате был погром. Казалось, его устроили с каким-то расчетом: на полу были разбросаны одеяла, книги и одежда, а дорогие вазы, сорокадюймовый плазменный телевизор, стены и прочее было нетронуто. Видимо, сказалась жизнь в долгах, подумал я и подошел к Юрири, сидевшей на кровати.

– Здравствуйте, – поздоровался я и присел рядом.

– Да, здравствуйте.

Ее голос был хриплым, а глаза покраснели от слез.

– С вами все в порядке?

– ...Конечно, нет.

Черт. Иначе и быть не может.

– Эмм, господин Ёмидзи беспокоится за вас.

– Сомневаюсь. Он в трудном положении – да, беспокоится – вряд ли.

Раскусила.

– Это ведь тоже неплохо. Если он в затруднении, значит, вы ему нужны. Вам есть, куда идти.

– Я вас не понимаю.

Да. Нелегкая это работа – утешать других. Пока я молчал, Юрири произнесла:

– Я виновата перед всеми. Накинулась на господина Сайлента, ударила господина Асакуру...

– Все в порядке. Думаю, эти двое не из тех, кто станет беспокоиться по этому поводу.

– А еще госпожа Хинамура...

– Об этом тоже не стоит беспокоиться. Хайна не расстроилась, и вы ни в чем не виноваты.

Хайна, конечно, тоже не виновата. Никто из них не виноват, но обе переживают. Такое часто встречается в этом мире.

Я сказал Юрири, что Ёмидзи поставил меня в известность о ситуации, в которую попали сестры Канасава.

– Вот как? – устало и равнодушно кивнула она.

– Хорошо, что долга больше нет. Да, произошло непредвиденное происшествие – умерла Юрара, но у вас, Юрири, все еще есть надежда, разве нет?

Юрара умерла, что является нарушением договора с Ёмидзи, но спасения в этом мало. Я старался, чтобы сказанные мной слова звучали доброжелательно, но лицо Юрири исказило горе:

– Действительно ли это происшествие было непредвиденным? – произнесла она слабым голосом.

– Что вы имеете в виду?

– Когда нас наняли обслуживать убийц в этом особняке, нас предупредили об опасностях... Сказали, что будет неудивительно, если мы умрем...

– И поэтому вы не считаете сложившуюся ситуацию настолько уж непредсказуемой?

– Нет, – Юрири покачала головой. – Думаю, наоборот.

– Наоборот?

– Убийство моей сестры было как раз таки предсказуемо, – в глубине ее глаз кипели бурные чувства. – Возможно, в планы Ёмидзи входило то, чтобы нас с сестрой убили... С самого начала нас наняли в этот особняк, предполагая убить...

– Ну... – я запинался, не мог выдавить из себя и слова.

Безумец, собирающий убийц, – организатор самоубийств Ёмидзи.

Убийцы – демоны, лишающие людей жизней.

Раз уж собрал их вместе, то нужно дать им возможность показать себя, иначе какой в том смысл? Наверное, таков ход его мыслей.

– Нас с сестрой принесли в жертву убийцам...

Юрири дрожала.

Гнев и печаль, вызванные убийством сестры. За ними последовали тревога и страх. Наверное, у нее внутри господствовал водоворот отрицательных эмоций.

– Все хорошо, – попробовал я улыбнуться. – Вы накручиваете себя. Если горничных не станет, то больше всего от этого пострадает сам хозяин.

– Даже если и так...

Она была в сомнениях. А что поделать – грубые методы лечения.

– Скажу прямо, Юрири, я не могу вас спасти. Я защищаю только Хайну. Пожалуйста, защищайте себя сами. Если хотите выжить, вы должны продолжать мыслить, – сказал я твердо и посмотрел на нее в упор.

– Вы можете вечно сидеть в этой комнате, но, по-моему, это неправильно. Я бы хотел, чтобы вы, как и раньше, продолжали заботиться о нас.

– Почему?

– Я хочу есть приготовленную вами еду. Мне не нравится, как готовят другие.

Юрири рассеянно посмотрела на меня, потом сразу же горько ухмыльнулась.

– Что вы... такое говорите?

– Я давно не ел домашней еды. Хайна готовить вообще не умеет. Хотя это понятно – она ведь никогда не пробовала обычной пищи.

– Это не смешно, – сказала она и слегка улыбнулась. – У меня есть к вам одна просьба...

– Слушаю.

– Помогите мне похоронить сестру... – ее голос становился тише, словно теряя силу. Видимо, потому что она хорошо понимала, о чем просила.

– То есть вы хотите, чтобы Хайна не ела Юрару.

Юрири нахмурилась и, не говоря ни слова, опустила голову. Выдержав паузу, я сказал:

– Юрири. Юрара уже мертва. Сейчас то, что лежит перед комнатой Ан, – просто груда мяса. «Это» уже не ваша сестра.

Я не стал погружаться в разговоры о душе и прочем.

– Вы можете принять такой образ мыслей: если она послужит кому-нибудь пищей, то непременно останется в памяти, а если ее закопать, то тело всего-навсего вернется в землю, бактерии начнут разлагать его, и оно будет медленно гнить? Оно никому не принесет пользы. Выходит, что Юрара умерла напрасно.

– Это уж слишком...

– Это определение как нельзя кстати нам подходит, вам так не кажется? Но это самое обычное правило, которое человек навязывает домашнему скоту.

Ради еды можно и убить – такое вот слишком уж эгоистичное правило.

«Будем есть и благодарить жизнь». Это вполне можно заучивать в младшей школе на уроках нравственного воспитания. Убивая по своей прихоти, не извиняйся, но благодари. Дерзость, достойная восхищения. В человеческом гуманизме есть на что поглазеть. В таком случае, нам, людям, стоит жить дерзко и благодарить за то, что кто-то умер ради нас.

– Людей и скот не...

– Не сравнивать, да? Юрири, что для вас жизнь, кроме человеческой? Все мы живем. Нет ни одной жизни, которую можно забрать. Однако, если мы не будем убивать, то не сможем жить. Поэтому все кого-нибудь убивают и живут. Поэтому Хайна убивает людей. Она ест людей.

Я продолжал:

– Юрири. Вы все равно хотите, чтобы тело вашей сестры не ели?

– …

Юрири все также молчала, склонив голову, и сжимала подол юбки. Затем:

– Да, все равно... – она подняла голову. – Я все равно... против того, чтобы тело моей сестры съели. Я против...

В ответ на ее дрожащий заплаканный голос я кивнул: «Ясно».

– Хорошо. Я не дам Хайне съесть Юрару.

– Э? – удивилась Юрири. – Вы согласны?..

– Да. Хайна сейчас не очень голодна.

Ожидаемый результат. Сколько доводов не приводи, а смерть члена семьи – это тяжело. Вооружившись теорией, нельзя совладать с отрицательными эмоциями, нахлынувшими, словно прорвавшими плотину. Можно понимать головой, что труп – это всего лишь груда мяса, но сердце этого не примет. И, возможно, именно поэтому в этом мире существуют могилы.

– Тогда давайте поскорее организуем погребение. Нехорошо надолго оставлять ее там.

– Да... Простите...

– Что?

– Спасибо...

– …

Я растерялся. Не думал, что меня благодарить будут. Человек всего лишь не дал съесть другого человека – самое обычное дело для обычного человека.

Мы завернули тело Юрары в простыню и похоронили в лесу за особняком.

Юрири сказала, что вернется к работе. Либо это я ее приободрил, либо она таким образом решила отвлечься.

Когда я вернулся в комнату, Хайна сказала: «Я еще в саду не была, хочу сходить, посмотреть», и мы вышли в сад. Как и вчера, Канари сидела на краю фонтана и читала мангу. Похоже, ей нравится это место. Я присел рядом с ней, а Хайна прогуливалась неподалеку.

– Ан – необычная девушка. Ее невозможно ненавидеть, нет причин ее ненавидеть, – стал я роптать вместо приветствия.