Синий свет, свет такой синий (Есенин) - Георг Хакен

ЕСЕНИН. Галя, где ты?

БЕНИСЛАВСКАЯ. На Ваганькове, Сергей Александрович.

ЕСЕНИН. Зачем ты пришла на кладбище?

БЕНИСЛАВСКАЯ. Самоубилась я здесь, на могилке. Лучше умереть, нежели горестная жизнь или постоянно продолжающаяся болезнь.

ЕСЕНИН. Кто в могиле?

БЕНИСЛАВСКАЯ. В этой могиле для меня все самое дорогое. Сергей, я тебя не люблю, а жаль! (Стреляет из пистолета в сердце, падает.)

ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Вот ей уже наплевать. (Смеется.) Я ее друга убил!

Бениславская исчезает. В зеркале появляется Айседора Дункан. У нее в руках

красный длинный шарф.

ЕСЕНИН. Изадора!

ДУНКАН (смеется). Эссенин! Эссенин! Ай эм рэд! Я будет танцевать для русски революсс! (Начинает танцевать с шарфом.)

ЕСЕНИН. Стерва! Это она на костях моих пляшет!

ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Только в костях есть вкус! (Смеется.) Я ее мужа убил! Ишь, расплясалась! Стой, хватит, Изадора! Шарф, ведь, штука опасная. Еще невзначай вокруг шеи обовьется, да и задушит.

Дункан исчезает.

ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. А нам с тобой и веревочка в дороге пригодится.

ЕСЕНИН. Ты о чем?

ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. О веревке, которую ты с собой сюда привез. Доставай ее из чемодана и адьо. А Эрлиха ты зря просил написать для тебя некролог. Другие напишут. Но обещаю, что будет красиво. Ты только послушай: "Сергей Есенин обернул вокруг своей шеи два раза веревку от чемодана, вывезенного из Европы, выбил из-под ног табуретку и повис лицом к синей ночи, смотря на Исаакиевскую площадь".

ЕСЕНИН.  "Черный человек!

Ты прескверный гость.

Эта слава давно

Про тебя разносится".

Я взбешен, разъярен,

И летит моя трость

Прямо к морде его,

В переносицу...

Есенин швыряет трость в Черного человека, который стоит в зеркале. Тот исчезает.

Слышится звон разбитого стекла.

...Месяц умер,

Синеет в окошко рассвет.

Ах ты, ночь!

Что ты, ночь, наковеркала?

Я в цилиндре стою.

Никого со мной нет.

Я один...

И разбитое зеркало...

Один. Даже повеситься можно от такого одиночества! Все! Уходите. Мне нужно остаться одному!