Любовь на крови - Дмитрий Семенчук

"Привычка", - так часто отвечал Леонардо, если делал очередную совсем не нужную нам вещь.

В гостиной было достаточно темно, чтобы человек ничего не видел. Но только не вампир. Я видела каждого члена моей семьи, словно при дневном свете.

Я, Леонардо и Дорис разместились в мягких креслах напротив друг друга. Эмма и Алекс расположились на полу, рассматривая какую то книгу. Моя сестра была одета в голубую рубаху, явно не её размера, так что руки сестры скрывались за длинными рукавами, свисающими вниз. А само одеяние неприглядно висело на тонкой фигуре Эммы, закрывая колени. Сестра бы никогда в жизни не надела такое безвкусие, назвав его "вызовом моде".

"Но что не сделаешь ради Алекса?" - как часто говорила мне Эмма, с грустным придыханием, поднимая голову вверх.

Хотя, все её "жертвы", как это часто бывало, были продиктованы исключительно её собственными желаниями, и Алекс к ним обычно никакого отношения не имел.

Моя сестра сидела на полу, прислонившись спиной к Алексу, а тот обнимал её за плечи. Эмма листала книгу с безразличным видом, иногда надувая губы, что говорило о полном её равнодушии к содержимому. Неудивительно, ведь это был тот самый редкий фолиант, что получил с Германии Леонардо. Алекс с непроницаемым видом смотрел на переворачивающиеся страницы из-за плеча Эммы. Сейчас было невозможно сказать о его чувствах. В его глазах тускло светился обжигающий холод, контрастом выступающий с находившимся позади него камином, где весело светил огонёк.

- Если верить католической церкви, то вампиры лишены души, как злые существа. Но тогда возникает вопрос. Что даёт жизнь вампиру? Думаю, ответ очевиден с религиозной точки зрения. Источником нашего существования является зло, сатана... - проговорил Леонардо со своего места, сидя в кресле рядом с Дорис, - Называйте, как хотите. Но тогда возникает другой вопрос. Что даёт жизнь людям? Ответ тоже кажется очевидным. Душа и Бог. Но, в таком случае, почему вампиры превосходят людей? Хотя бы взять только физический аспект. Почему сила Бога делает людей слабее нас вампиров, слуг князя Тьмы? Ведь в христианской религии говорится о превосходстве первого (Бога) над вторым. И, если не ошибаюсь, князь Тьмы - это падший ангел. То есть тот, кого создал Бог. В таком случае, почему сила, что даёт нам жизнь, делает нас сильнее людей? Сильнее тех, в ком сам Бог зажёг жизнь.

Дорис одевшись в шерстяной свитер, черные джинсы и домашние тапочки, сидела, закинув ногу на ногу, и с нежной улыбкой слушала Леонардо. "Видимо, не в первый раз", - подумала я. Они часто устраивали подобные диспуты между собой. Мы с Эммой и Алексом лишь иногда становились свидетелями этих разговоров.

Практически сразу заговорила Дорис, после того как закончил Леонардо. Со стороны это могло показаться, как будто рассказ и не прекращался. Только лишь поменялись голоса.

- Леонардо, - проговорил приятный женский тенор, - ты знаешь, что людям свойственно ошибаться. Такова их сущность. Так почему они не могут ошибаться в этом? Почему у вампира нет души? Как можно в этом полагаться на людей, если они даже не знаю кто они такие в этом мире. К тому же ты помнишь, в какие черные времена возникло такое видение вампирской сущности. Тогда, в средние века, в разгул охоты на все, что хоть немного казалось странным...

Дорис пожала плечами и, улыбнувшись, неопределённо развела руками, что могло значить все что угодно. Леонардо с задумчивым видом склонил голову набок.

- Очень верно сказано Дорис, - проговорила Эмма, отложив скучный фолиант в сторону, и опустила голову на плечо Алексу. - Людям свойственно ошибаться. Такова их сущность.

Последние слова моя сестра произнесла с нажимом, выделяя их, а затем повернула голову в сторону моего отца.

- Леонардо, мы понимаем, что ты хотел показать свои измышления касательно христианских взглядов на вампиров, не беря в расчёт саму возможность ошибочности христианской религии по этому вопросу.

Мой отец добродушно кивнул, глядя на Эмму.

- Так вот, - снова пропела колокольчиком моя сестра, переведя взгляд на Дорис и меня, - мы с Алексом, как вы знаете, придерживаемся биологической концепции Леонардо, в которой говорится, что вампир - это следующее звено человеческой эволюции. И откровенно говоря... - Эмма задумчиво посмотрела в потолок, - не понимаем смысла этих разговоров. Как можно говорить о самой христианской религии и вампирах, если даже все, чем обладает человечество на сегодняшний день, - это копии копий Библии, переведённые с копий когда-то переписанных копий. В чем смысл этих разговоров?

Потянувшись в объятиях Алекса, Эмма сладко произнесла:

- Лучше вступайте в наш "маленький клуб"!

Под "маленьким клубом" моя сестра подразумевала всех тех, кто разделял биологическую теорию Леонардо, которую он разработал очень давно. Ещё до того, как была создана наша семья.

Мой отец улыбнулся в ответ Эмме, но он сам по какой то ему одному понятной причине не совсем разделял свою теорию. А это, наверное, должно было о чем-то говорить. Ведь Леонардо - очень старый вампир. Он многое увидел за свой немалый срок жизни на земле. Правда, он никогда и не отрицал свою теорию.

Дорис лишь натянула грустную улыбку.

- Эмма, хочется верить в спасение души, - проговорила Дорис совсем устало.

Лицо моей сестры практически сразу стало грустным. Она поняла, что задела больную тему для Дорис, воспитанную как истинная христианка. "Это было неправильно", - подумала я. - "Весь этот разговор был каким-то неправильным." И от этой мысли мне стало плохо.

- Простите, - прошептала я, поднимаясь, а затем молнией унеслась в свою комнату.

Через некоторое время все также разошлись по своим комнатам в полной тишине.

Глава V. В университете.

В своей комнате я присела в кресло. Сейчас мне хотелось побыть одной, расслабиться и предаться собственным мыслям.

Комнату наполняли лёгкие воздушные мелодии. Играла классическая музыка. Моя любимая.

Закрыв глаза, я просто сидела, размышляя над прошедшим днём. Тот случай в торговом центре не выходил у меня из головы. Да, я сказала Леонарду, что чувствовала себя хорошо, но только для того, чтобы никто из семьи за меня больше не переживал. На самом же деле все было сложнее. Я действительно не испытала жажду, когда почувствовала аромат. И до сих пор её не ощущаю. Но в то же время я не могла сказать, что чувствую себя нормально, ведь мысли о том запахе не покидали меня даже сейчас. Напротив, они только усилились. Меня тянуло отправиться на его поиски. Не скажу, что это было больно, как об этом говорил Леонардо. Нет, боли и мучений совсем не было. Я только чувствовала сильное влечение к аромату. Меня тянуло встать и начать немедленный поиск этого запаха, где бы он ни был. Но я могла это преодолеть, хоть воспоминания о нем нежно кололи моё мёртвое сердце.