Жертва страсти, или Роман в стиле порно - Анна Дубчак

– И когда вы намерены мне за нее заплатить? – поинтересовался хозяин картины.

– Через час, не раньше.

Мальцев пошел красными пятнами. Он мысленно уже объяснился с американцем и теперь только ждал момента, когда же сможет своими руками подержать такую кучу денег.

– Хорошо, я согласен. Буду вас ждать.

Наталия подошла к окну и поняла, что нужная ей мастерская находится левее, как раз там, где им никто не открыл.

– Извините, я не знаю, как вас зовут… А где же ваш сосед, Илья? – спросила она.

– У себя. Во всяком случае, был недавно. Если хотите, подождите его здесь. А вы что, знакомы с ним?

– Нет. Мне сказали, что у него можно купить неплохие натюрморты… – выдумала она на ходу. На что Мальцев скорчил рожу и хохотнул:

– Да он в жизни не писал натюрмортов. У него одни пейзажи. Вот сходите к нему и посмотрите… Кстати, он может вам и не открыть. – Он многозначительно ухмыльнулся. – Когда у него женщина, он ни за что не откроет. Даже родной маме.

– Очень жаль, – пожала плечами Наталия. – В таком случае я съезжу за деньгами. Если хотите, поедемте вместе.

Он, нервничая, съел два огурца подряд и теперь стоял как неприкаянный, все еще не веря в свое счастье.

– Хорошо, поедемте.

– Гарик, если хочешь, поедем с нами, – пригласила она своего бывшего ученика, который едва не изнасиловал ее на лестнице, но тот покраснел и отрицательно покачал головой. Оно и понятно.

Они обернулись за полчаса. Сара все еще спала. Пока Мальцев стоял в прихожей, Наталия перезвонила Сапрыкину и узнала от него, что, как она и предполагала, в машине Майи Кауфман были найдены еще три (!) канистры, причем все с отвинченными крышками. Машину явно хотели сжечь, чтобы замести все следы.

– Тебе не кажется странным, что не нашли голову девушки? – кричала она в трубку, забыв на время о существовании художника и спящей сестры погибшей.

– Кажется. Эксперты взяли несколько костей на анализ, а остальные, как тебе известно, забрала ее сестра, – отвечал скрупулезный и ответственный во всех отношениях Сергей Сапрыкин.

– Спасибо, Сережа, ты настоящий друг.

– Всегда рад помочь, сама знаешь…

Она положила трубку и, вспомнив про Мальцева, хлопнула себя по лбу:

– Извините, я увлеклась… Сейчас вернусь. – Наталия скрылась в спальне и вышла оттуда с коричневым конвертом. Она аккуратно разорвала его и достала новенькие хрустящие долларовые купюры. – Вот, здесь ровно две тысячи. А сейчас поедем за картиной. Я повешу ее в спальне – она займет почти всю стену, и это потрясающе…

…Пока Мальцев в своей мастерской отделял холст от рамки, Наталия, воспользовавшись моментом, выскользнула в подъезд и еще раз позвонила в дверь Ильи Алефиренко (она узнала фамилию от Мальцева). И снова тишина. Она толкнула дверь, и когда та поддалась, ей сделалось нехорошо. Все повторялось: сейчас она войдет в мастерскую и увидит мертвого художника. Да что же это за такое!

Она вернулась к Мальцеву и сказала как ни в чем не бывало:

– Знаете, Петр, – она теперь уже знала и его имя, – там дверь не заперта. Может, он все-таки дома и просто не слышит звонка. Вы не посмотрите?

Мальцев, отряхнув руки, поднялся с пола, где возился с крохотными гвоздями, которыми крепился холст на подрамник, и направился к Дроздову. Вернулся он очень скоро.

– Вы нарочно позвали меня? – спросил он жестко. Лицо его стало серым. Он был жутко перепуган.

– Что значит нарочно? Я вас не понимаю.

– Алефиренко убили. Он лежит мертвый, уткнувшись лицом в палитру… – Петр отвернулся. – А в спине торчит нож.

– С белой ручкой? – внезапно спросила Наталия.

– С белой ручкой. Что? Что вы сказали? Это вы сказали о белой ручке? – Он повернулся и приблизил к ней свое худое, красное от чрезмерного употребления алкоголя лицо. – Вы?

– Я ничего ни о какой белой ручке не говорила, это вам показалось. Но если его убили, значит, надо немедленно вызывать милицию.

– Но ведь вы что-то сказали о белой ручке, – продолжал он твердить как заведенный, – ведь сказали?

– Нет. Это вы сказали, что у него в спине торчит нож, а потом добавили: с белой ручкой.

– Какой ужас. Ведь ему и тридцати-то не было. Кому же это понадобилось убивать его?

Он снова опустился на пол и принялся вытаскивать гвозди из подрамника. Затем, думая о чем-то своем, аккуратно расстелил холст на полу маслом вверх и осторожно принялся его сворачивать.

– Я приду к вам завтра и снова набью картину на раму: иначе бы я не вынес ее отсюда, она бы в дверь не пролезла. Я подскажу вам, где можно купить отличные красивые рамы. Их привозят сюда из-под Питера… Черт, Илюха из головы не идет. Такое настроение было… Может, вы сами позвоните в милицию?

Она знала, что этим все кончится.

– Вы сказали, что видели его с женщиной?

– Это не я говорил. Может, Гарик?

И она вспомнила. Да, это действительно говорил Гарик. Он сказал, что видел Алефиренко с женщиной, блондинкой.

– Хорошо, я сама вызову милицию.

Наталия взяла тяжелый рулон и, попрощавшись, вышла из мастерской Мальцева, чтобы через несколько минут очутиться в мастерской Дроздова. И почему ей привиделось именно это место? До каких пор ее сознание будет подсказывать местонахождение очередного трупа? Неужели ее извращенный ум не мог придумать для нее что-нибудь более эстетичное и безопасное, чем горы трупов?

И снова она ощутила это липкое и жгучее чувство вины, ведь она вполне могла бы предотвратить это убийство, окажись на месте раньше, хотя бы через полчаса после того, как ее посетили эти видения. А если бы она рассказала об этом Логинову, то Алефиренко был бы жив? Но это же абсурд! Ведь она видела лишь мастерскую, не более того. И как должен был отреагировать Логинов на ее заявление о том, что она видела мастерскую художника, окна которой выходят на Волгу? Он бы в лучшем случае поздравил ее с очередными галлюцинациями и посоветовал обратиться к психоаналитику.

Наталия открыла дверь, страх заставил ее сердце биться сильнее. Кто бы мог подумать, что она в своей жизни столкнется со столь острыми ощущениями, причем по своей воле? И все из-за ее упорного желания достичь той степени самодостаточности, когда она сама сможет решать свою судьбу, а такое право ей могут дать только деньги. Так считала она, так считала и Сара…

В мастерской все было перевернуто вверх дном. Сильно пахло растворителем. Наталия даже представила себе сцену: убийца, после того как вогнал нож в спину художника, стал что-то искать и наверняка выпачкал руки в краске. Потом, откупорив бутылку с растворителем, принялся очищать руки… и от краски, и одновременно от крови. А вот и тряпка. Так и есть: следы синей и коричневой краски и какие-то бурые подозрительные пятна.