Афоня или путешествие тверского купца Никитина до Древа желаний. Сказка для взрослых - Игорь Буторин

Карла покрутился на местном базаре, стырил пару лепешек, новый халат и чалму (а это он умел делать виртуозно), после чего, умывшись в горном ручье, появился на пороге местного элитарного литературного хостела «Луноокая Гузель».

Он быстро сообразил, что здесь на халяву живут разного рода бездельники, выдающие себя за литераторов. Хостел организовала дочка шаха, а ее папаша щедро финансировал это предприятие, потакая всем увлечениям своей девочки.

Карла обладал необходимыми знаниями общения на фарси, и потому понял, что именно сегодня начинаются Дни сказателей – литературное соревнование среди поэтов и прозаиков. Победителю светил приз в виде холеного скакуна, мешка золотых монет и еще много чего по мелочи в виде: расписанного звездами халата, шелковой чалмы, кинжала дамасской стали, четок из красного дерева, сафьяновых чувяков и посещения на одну ночь лагеря ассассинов, где, как было сказано в программке, победителя ждут неземные – райские удовольствия.

Местные и пришлые литераторы слонялись по двору хостела и, закатывая глаза, бубнили себе под нос разные рифмы, что-то записывали на пергаментах, а многие просто с аппетитом жрали яства с расставленных здесь же столов. А пожрать было чего: и мясное, и мучное, и овощное, и рыбное, и всякое другое, чем была богата Шамаханская земля.

Карла подобрался к одному молодому человеку, одетому в греческую тогу и с распущенными по плечам черными кудрями. Паренька звали Софокл. С ним почти, как с земляком, Карла быстро нашел общий язык, и грек занес имя своего нового товарища в список участников литературного марафона. Суть творческого состязания заключалась в том, что победителем становился тот, чье повествование вызовет слезы у шамаханской девицы – дочери шаха.

Вот ведь разница какая, на Руси все царевны – несмеяны, их добрым молодцам рассмешить надо, а на Востоке, подишь ты, заставь красотку заплакать… Вот, разбери, почему? Толи у них на Востоке повседневная жизнь такая развеселая, что для полноты и гармонии жизни им слез не хватает, то ли у нас на Руси народ постоянно по колено в слезах ходит и однажды посмеяться от души за великое счастье считает. Загадка, однако… русской души.

К вечеру в хостел стали съезжаться местные вельможи с семьями. А потом и сам шах шамаханский с дочкой заявились. Литераторы начали выходить на сцену и читать свои душещипательные произведения.

В качестве рефери выступал сам шах, который ради чистоты соревнования прилепил дочке под глазами по кусочку туалетной бумаги и, если вдруг растроганная слезинка выкатится из прекрасных глаз царевны, то, стало быть, проняло красавицу, да так, что теперь не отвертишься. Сама же Гюзель Шамаханская на сентиментальную особу не сильно смахивала. Это была скорее язвительная и ироничная девица, которая в процессе состязания отпускала колкие резюме в адрес сюжета читаемого произведения, а зачастую и самого литератора. Пикантности этому литературному ристалищу придавало то обстоятельство, что все проигравшие писатели на год поступали в рабство к шаху и как говорили вокруг, еще никто после этого года из неволи не воротился.

После того, как Карла услышал, какую пургу несут местные инженеры человеческих душ, он понял, что сегодня армия рабов шаха изрядно пополнится.

Тем временем на сцену вышел Софокл. Со свойственной грекам пафосностью он сразу начал нагонять на слушателей героическую тоску. История была про двух братьев Полиника и Этеокла. Один защищал город Фивы, а другой наоборот всех предал и перешел на сторону агрессора. Предатель Полиник был убит и царь Фив Креонт запретил хоронить коллаборациониста. На это не смогла пойтить его сестрица Антигона. Креонт снова рассердился, теперь уже на непослушную девицу, да так сильно расстроился из-за этих непутевых детей, что велел замуровать девку в скале. Но Антигона поразмыслила и решила, что ей нет никакого фарта париться среди камней. Кому понравится света белого не видеть, да еще и без косметики со смены белья? И решила она свести счеты с жизнью, и тем самым (вот дурра!) насолить жестокому Креонту. А ее аккурат любил сын царя Гемон, который тоже заколол себя, так как без Антигонушки все тот же свет белый ему показался серым. Очень из-за этого расстроилась его мать – царевна Фив Эвридика и тоже наложила на себя руки.

Одним словом все умерли кроме царя, у которого от такого всеобщего суицида случился поморок и он понял, что есть он тварь дражащая перед Богами, а не человек, как он раньше о себе думал.

Рассказывал эту историю Софокл путано и долго. Гузель вся изъерзалась на своем троне и в конце повествования спросила:

– Так я не поняла, чего они все счеты с жизнью-то сводить начали?

Обескураженный таким поворотом Софокл пояснил:

– Как же – трагедия, конфликт между родовыми законами и законами государственными, вот в чем проблема вопроса…

Гузель зевнула и бросила отцу:

– Папа забирай еще одного раба, на пустом месте трагедию создает, сильно умный. А я таких умников не очень-то люблю, от них одни метания в народе и, не дай Бог, революции случаются. Зачем нам в Шамахини революция, пусть уже побатрачит, вместо того чтобы смуту в умах шамаханских сеять. Следующий!

А следующим в списке соискателей шамаханской литературной премии значился «Карло из Милана», о чем и сообщил евнух-конферансье. Карла уже понял, что царевну надо брать особой жестокостью иначе ничего не выйдет. А что может быть жестче, чем средневековые европейские сказки? Ничего, кроме инквизиции, которая эти сказки воплощала в жизнь. Карла полез на сцену.

Решил он вспомнить все истории, какие ему рассказывали в детстве. Не те, которые потом разные деликатные Перро и братья Гриммы обтесали в угоду общепринятой морали, а те, которые родились в народе во времена дремучего средневековья, когда царили голод, чума и дикие нравы народов населявших Старый свет.

Попурри на европейские народные сказки

Объединенные изощренным умом иезуитского шпиона Карло Сфорци, рассказанные им для Шамаханской царицы на литературном конкурсе ее же имени.

«Однажды послала одна деревенская фрау свою дочь в соседнюю деревню к бабушке. Это и понятно, самой-то идти было лень. Нарядила ее в красный шаперон и перекрестила на дорогу. Девочку в лесу заметил волк, а кто бы ее не заметил в красном плаще, и стал привязываться к ней с разными пространными разговорами, как если бы он был не волк, а полицейский, а перед ним не девочка в красной накидке, а уличный драг-дилер. Куда, мол, идешь и зачем, дайте на Ваш мандат поглядеть, вдруг, он просроченный? Ну, девочка все про бабулю свою одинокую и выложила. А волк сообразил тогда, что пока красный шаперон бродит лесными тропами, он успеет навестить пенсионерку и приготовить из нее вкусное жаркое, а домик ее приватизировать и потом сдавать его под офис местным фарцовщикам. Так и сделал.

А Девочка – Красный шаперон пошла дальше петлять между пней и болот. Навстречу ей попались два малыша: Грензель и Гретель, и они рассказали девочке свою историю. Как оказалось, малыши подслушали однажды разговор своих матери и отца, которые помирая от голода, решили съесть своих детей. Испугались дети и убежали в лесу. Потом вернулись, однако настроение у их родителей, как и их намерения, не изменились. Они снова убежали в лес, где заблудившись, набрели на домик из хлеба. В том домике жила лесная колдунья. Брат с сестрой обманули ведьму и зажарили ее в печке и вот теперь идут домой к родителям, чтобы угостить их жарким из колдуньи и хлебом из ее домика. Красный шаперон сняла пробу с варева из колдуньи, одобрила кулинарные способности брата и сестры, и пожелав им счастья в семейной жизни, пошла дальше.

Шла она, шла, и вспоминала историю про другую девочку из соседних земель. Та вообще была принцессой, но злая мачеха решила ее убить и съесть за обедом. Однако принцессе удалось убежать в лес, где она поселилась у семи духов. Но злая мачеха все же подсунула ей отравленное яблоко. Духи сильно расстроились и выставили хрустальный гроб с принцессой на горе для всеобщего горевания. Мимо как-то ехал один королевич, и так ему глянулась мертвая девушка в гробу, что он решил взять ее в свой замок. Пока он торговался с духами о цене покупки, гроб упал и разбился. От удара об камни у принцессы из горла выпал кусок отравленного яблока и она ожила. Про то понравилась ли королевичу уже живая принцесса, Красный шаперон подумать не успела, вспомнила только, что царице, которая хотела съесть принцессу, на ноги надели раскаленные железные башмаки и заставили плясать на горящей жаровне, пока та не умерла.

Когда девочка представляла, как пляшет на жаровне коварная царица, и в этот момент у нее произошла еще одна встреча.

Навстречу из кустов к ей выползли две девицы с отрубленными ступнями. «Что за фигня с вами приключилась?» – спросила Красный шаперон. И девицы ей поведали свою историю. Они жили в довольно состоятельном доме с матерью и отчимом. Еще в доме жила их сводная сестра – дочь отчима от первого брака – Ашенпутель. Сестры постоянно ездили на бал к королю, однако Ашенпутель с собой не брали, так как девушки сильно проигрывали ей по сексуальным параметрам, а чтобы еще больше над ней покуражиться заставляли ее работать по дому: мыть туалет, сортировать семена и давить блох у цепного пса. Кому нужна конкурентка на дискотеке?