Журнал «Вокруг Света» №04 за 1967 год - Вокруг Света

Как сначала тихо, почти нежно двигалась она, как потом развила ход до полного и как плавно поворачивала, следуя фарватеру! Правый берег удалился от нас, стали видны все дома спящего Архангельска, его набережная, яхт-клуб, Кузнечиха, Соломбала...

Капитан, нахохлившись, в дождевике почему-то, хотя небеса были чисты, торчал наверху, на ходовом мостике, (похаживал и поглядывал вперед то с одного, то с другого борта и время от времени покрикивал в трубу, в рубку: «Лево руля! Еще левей! Одерживай!»

И затрубили наши пароходы, там и сям возвышавшиеся на рейде, загудели низко, печально, каждый раз троекратно, прощаясь с нами. И мы им отвечали слабой своей сиреной — будто свирель отвечала рогу. Много там стояло теплоходов, лесовозов, танкеров по всем причалам — наших, финских, норвежских, греческих, немецких, стрекотали бревнотаски, поворачивали свои клювы портовые краны, сипел пар, кололи глаз острые бортовые огни, и глазели на нас из громадных домов-рубок вахтенные, и все знали, что шхуна наша уходит во льды...

Ах, как просыпался по ночам я в этом Архангельске, услышав сквозь сон долгий густой гудок, похожий на стон, как подходил я к окну, стараясь что-то разглядеть в узких разрывах крыш, хотя бы блеск воды, потом переводил взгляд выше, на алеющее небо, и, ничего уже не видя, с погасшей сигаретой, видел все-таки «воды многие» — и полярные страны, и Гренландию, и Землю Франца-Иосифа в осиянных льдах...

Я все не спал, когда взошло солнце, малиново стало светить в иллюминатор. Я лег на короткий диванчик, поджал ноги. Двигатель гудел, винт взбивал за кормой воду.

Спал я, как мне показалось, совсем немного и проснулся мгновенно, сразу открыл глаза. Все так же светило в иллюминатор солнце, только свет его был желтей, ярче, все так же взбивал за кормой воду винт. Не качало. Мне подумалось, что мы еще идем устьем Двины. Но заглянул в каюту стармех Илья Николаевич, сказал весело.

— Проснулся, Юра? А мы уж мимо Зимнегорского маяка идем. Скоро Нижняя Золотица будет. Помнишь, как ты там зимой на зверобойке был? А товарищ твой уже давно встал, все пишет чего-то.

Так-то вот и началась наша морская жизнь.

Юрий Казаков Рисунок В. Чернецова

Сайгон или анти-Сайгон?

Танки стали для города так же характерны, как и частые выстрелы, как ночные облавы и патрули (снимок внизу), как кровавые расправы с демонстрантами и дымы костров, на которых сжигают себя буддисты.

Чей город Сайгон? Вопрос этот, увы, не столь уж нелеп и наивен. Хотя карты и географические справочники утверждают, что он вьетнамский город, однако его символы, глядящие со страниц «Лайфа», «Лука», «Тайма», — это американские солдаты и танки, американский кардинал Спеллман и американские гёрлс. Хотя Сайгон находится во Вьетнаме, однако для большинства вьетнамцев он закрыт под угрозой смерти, как, например, закрыт для девушки по имени Куэт Там (что означает «Решительное Сердце»). Ей пришлось бежать из родного города, бежать потому, что ее образ мыслей не устраивал американцев. Зато любому гражданину США (если только он имеет справку о благонадежности) для поездки в Сайгон достаточно лишь обратиться в соответствующее (американское же) ведомство...

«Сайгон стал ныне Техасом, — пишет швейцарский репортер Жюльен Закариотто. — Витрины магазинов завалены высокими ботинками, шляпами, пистолетными кобурами, кожаными рюкзаками. Все — по моде авантюристов из вестернов. Американские солдаты, которых тут полным-полно, чувствуют себя как дома. Здесь можно, как некогда в Америке, фланировать по улицам в джинсах, с газетой в заднем кармане и пистолетом на боку. Все происходящее вокруг страшно напоминает фильм, в котором «настоящие мужчины» знают свое место...

...Еще одна вещь сразу бросается в глаза в этом городе — бары. Бары на американский манер вырастают, как грибы после дождя. Большие длинные залы с общим столом: с одной стороны стола — красивые девушки, с другой — «цивилизованные люди», вечно пьяные. Чего-чего, а виски тут хватает. Особый вид цивилизации!

...Проституция ширится с необычайной быстротой, проститутки повсюду — на улицах, в отелях, даже в самых роскошных. Им война приносит прибыль, цены на них — и без того высокие — все время ползут вверх...

...Каждый в Сайгоне держится настороже, каждый опасается своего соседа, опасается встречного на улице и того, кто толкнул вас в толпе. Война нервов идет в Сайгоне. А причина этой войны заключена в одном-единственном слове: «доллар». За доллары можно купить все. Коррупция охватила весь государственный аппарат — от «правительства», которое, по существу, подает пример, до самого мелкого чиновника. Чтобы получить любую бумагу или номер в гостинице, чтобы встретиться с каким-нибудь официальным лицом — повсюду надо начинать с денег...

...Я постепенно отдаляюсь от толкотни и ищу место поспокойнее, чтобы хоть на минутку отойти от этого мира. Безнадежно! Повсюду адский шум. Проезжают огромные серые грузовики, «джипы», тракторы — и всему этому сопутствует гул американских самолетов».

Замешательство швейцарского журналиста понять нетрудно. Разве это не противоестественно — обнаружить вдруг Техас (со всеми его законами, вкусами и моралью), насильно втиснутый в сердцевину древнего вьетнамского города? Как не прийти в замешательство, если едешь в Сайгон, а попадаешь в анти-Сайгон? 

Город расколот на две части: одна тесно застроена лачугами, которые, будто не уместившись на земле, скатились «экзотичными», нищими кварталами сампанов в реку; другая — раскинула свои роскошные особняки и многоэтажные гостиницы в центре. Две части города, между которыми нет и не может быть мира, — вот почему бессильно болтается звездно-полосатый флаг у взорванного патриотами здания посольства США, вот почему ни днем, ни ночью не знают покоя в своих особняках и гостиницах «хозяева» и их лакеи.

Впрочем, сами американцы (по крайней мере их официальные политики и идеологи) находят, что все это как бы само собой разумеется. «Вы служите богу, потому что защищаете справедливость, цивилизацию и самого бога», — говорит кардинал Спеллман солдатам США, посланным во Вьетнам. И они огнем и мечом, бомбами и танками пытаются насаждать здесь «американскую справедливость», «американскую цивилизацию», «американского бога» и при этом делают вид, что само их пребывание в Южном Вьетнаме так же естественно, как где-то в Техасе.

Каким путем, через какие щели и каналы осуществилось это проникновение Техаса в Сайгон? Ответ на это следует искать не только в телеграфных сообщениях, речах дипломатов и кардинальских проповедях, но и в досье Центрального разведывательного управления. 14 лет назад, когда во всем Вьетнаме была лишь горстка янки (и даже те из них, что щеголяли безукоризненной выправкой, называли себя «экономическими советниками»), в Сайгон приехал некто Лэнсдейл — американец с титулом полковника ВВС и репутацией удачливого агента ЦРУ. «Именно с такого вот Лэнсдейла Грэм Грин рисовал портрет своего главного героя в «Тихом американце», — замечали впоследствии журналисты Д. Уайз и Т. Росс в их нашумевшей книге «Невидимое правительство».

Французская экспедиционная армия в тот далекий 1953 год уже истекала кровью в боях с вьетнамскими патриотами, и миссия «маленького полковника», как прозвали Лэнсдейла, не на шутку озадачила французскую контрразведку. Впрочем, ни ей, ни самому Лэнсдейлу в те времена даже не мерещились нынешние сотни тысяч «джи аи» во Вьетнаме, хотя подготовка «законных оснований» для такого вторжения и составляла цель его тайной миссии.

Сначала Лэнсдейл (после проверки нескольких кандидатур) выбрал для Южного Вьетнама президента — небезызвестного Нго Динь Дьема. Затем США провозгласили устами этого «президента» отказ от общевьетнамских выборов, предусмотренных Женевскими соглашениями. Для упрочения американского господства требовались американские штыки. Численность незваных гостей год за годом росла в геометрической прогрессии.

«Передо мной балет американских сил — огромная выставка крылатых чудовищ, которые всюду сопутствуют американцам. На этих махинах и держится американский престиж, с их помощью и устанавливают американцы свою власть», — так выразил Закариотто свое первое впечатление от Сайгона. И все-таки Сайгон не Техас. Нет, далеко не спокойно чувствуют себя здесь янки. Без сомнения, самоуверенность всех этих рослых и сытых «джи ай» показная. Иначе зачем бы им сооружать все эти не то доты, не то бетонные баррикады вокруг собственного посольства, мозгового и нервного центра сайгонского Техаса? И недаром все тот же Закариотто едва отвел взгляд от «балета американских сил» и от внушительных «крылатых чудовищ», как увидел нечто иное. «В стороне, — констатировал он, — останки самолетов и вертолетов. Тут поработали снаряды Вьетконга. Десять, двадцать, тридцать искалеченных машин, может быть, больше. Разбитые самолеты напоминают железные скелеты...»