Без пощады - Саймон Керник

Мелодичный шотландский баритон. Из него мог бы получиться неплохой оратор.

Я встал и пожал ему руку. Ладонь оказалась влажной.

— Спасибо, что пришли. Думаю, без вашей помощи мне действительно не обойтись.

Макфи снова улыбнулся, пристроил портфель на полу и уселся напротив меня. Поставив локти на стол, он сложил руки, словно в молитве, и задумчиво потер верхнюю губу. Взгляд у него был почему-то напряженный, хоть доброжелательности в нем не убавилось.

— Расскажите мне, как вышло, что вас задержали в непосредственной близи от места, где только что было совершено преступление. Что с вами случилось, и откуда эти раны?

— Прежде чем я начну, не могли бы вы сказать, что с моей женой? Если это в ее убийстве меня обвиняют…

Я умолк.

Адвокат наградил меня сочувственной улыбкой, отчего я чуть не расплакался. Неужели кто-то наконец мне поверил?

— Думаю, насчет этого можете быть спокойны, — ответил он.

У меня будто камень с души упал.

— Вас подозревают не в убийстве жены. Жертву зовут — точнее, звали — Ванессой Блейк.

Облегчение сменилось шоком.

— Ванесса?!

— Вы знаете ее?

— Да. Она читает лекции по политологии в том же университете, что и Кэйти. Ну, моя жена.

Ванесса никогда мне не нравилась. Младше Кэйти на несколько лет, она обладала агрессивной красотой и была стопроцентной лесбиянкой, мужчин же откровенно презирала. Порой мне казалось, что Ванесса настраивает жену против меня. По-моему, она даже втюрилась в Кэйти. И вот теперь она умерла… Впрочем, поразмыслить о ее кончине будет время и потом. Сейчас же я отдался чувству облегчения.

Макфи склонил голову и принялся с серьезным видом, словно особо изощренную историю с привидениями, рассказывать о событиях в университете:

— Тело обнаружили в комнате, примыкающей к библиотеке — той самой, где на вас напал человек в маске. Смерть наступила от многочисленных ножевых ранений. Наткнувшаяся на труп студентка была, само собой, потрясена, но нашла в себе силы позвонить в полицию. Вас задержали полицейские, ехавшие как раз по этому вызову.

Я обхватил голову руками и несколько раз глубоко вдохнул. Рана на щеке снова запульсировала.

— Слава Богу, с Кэйти все в порядке. Жаль Ванессу, она была хорошим человеком, но я все же рад, что это не Кэйти… Вы женаты, мистер Макфи?

— Ну… у меня есть постоянный партнер, так что я вас понимаю.

— Господи, как же я боялся за нее…

— Это были хорошие новости, — продолжил Макфи, характерно растягивая слова, — если их можно назвать таковыми.

Я внутренне напрягся.

— А есть плохие?

— К сожалению, да. На месте преступления было обнаружено орудие убийства — нож с шестидюймовым лезвием.

Мне стало тяжело дышать.

— И?

— Мне только что сообщили, что на рукоятке найдены отпечатки пальцев вашей жены.

8

Болт понимал, что их с Мо появлению на месте убийства Джека Келли никто не обрадовался. Инспектор Лэмбден попытался быть вежливым — в конце концов, между двумя делами прослеживалась кое-какая связь, так что с присутствием людей из Национального управления пришлось смириться, — однако добрыми намерениями все и ограничилось. Возможность, что жертву подвергли пытке, не согласовывалась с его версией событий.

— Да откуда нам знать происхождение этих пятен? Может, Келли сам себя подпалил по неосторожности? Слишком рано делать выводы.

По мнению Болта, сдержанность Лэмбдена объяснялась двумя причинами. Во-первых, он просто был не готов столкнуться с такой жестокостью. Во-вторых, в нем взыграл дух профессионального соперничества: этакий пижон из Национального управления появился невесть откуда, пяти минут не пробыл на месте преступления — и уже обнаружил потенциально важную улику! Такое кому угодно не понравилось бы.

Что ж, Лэмбдена можно понять. Болт и сам на его месте не плясал бы от восторга.

— Думаю, — обратился он к Лэмбдену и другим полисменам, — что следы пытки мы найдем в доме. Судя по отметинам на запястьях, совсем недавно Келли связывали. Преступники скрутили его и подвергли какой-то пытке, вероятно, с целью выпытать определенные сведения. Ему удалось сбежать; его догнали и прикончили.

— Допустим, Келли пытали. Какое отношение этот факт имеет к вашему делу?

Хороший вопрос.

— Может, и никакого, но мы не должны забывать, что этот человек был адвокатом лорда главного судьи, который двое суток назад покончил жизнь самоубийством — и при подозрительных обстоятельствах. И вдруг Келли убивают, причем явно профессионалы. Ограбление можно смело исключить — как и возможность, что Келли приняли за кого-то другого. Убийцы не сразу с ним разделались: они хорошо знали, кто он такой. Следует вывод: его могли заказать. Я, как и вы, ничего о нем не знаю, но меня настораживает скорость, с которой адвокат отправился вслед за своим главным клиентом.

Лэмбден помолчал, потом медленно кивнул.

— Мы обязательно восстановим круг общения Келли и выясним, чем он занимался в последнее время. Если какие-то сведения будут иметь отношение к вашему делу, мы, конечно, дадим вам знать. — Он обратился к одному из офицеров в халатах: — Билл, посмотри, что у него в карманах, и все сложи в пакет для улик.

Билл, пожилой детектив с пышными усами, принялся за дело, а Лэмбден снова повернулся к Болту:

— Еще что-нибудь?

— Мы хотели бы взглянуть на дом, если позволите.

Главному инспектору эта идея была явно не по душе, но он предпочел не устраивать скандала.

— Хорошо, только не мешайте моим людям работать.

— Обещаем быть паиньками.

Развернувшись, он увидел, что Мо сосредоточенно наблюдает за Биллом. Тот извлек из передних карманов джинсов Келли портмоне для кредитных карт, связку ключей, смятую десятифунтовую бумажку и несколько мелких монет.

— Сэр, а мобильный телефон удалось найти? — спросил Мо у Лэмбдена.

Тот покачал головой.

— Наверняка отыщется где-нибудь в доме.

— Было бы очень кстати выяснить, кому он звонил в последние несколько дней и кто звонил ему, — сказал Мо самым дипломатичным тоном, на какой был способен.

— Непременно — в свое время.

По пути к дому Мо кратко охарактеризовал главного инспектора Кита Лэмбдена:

— Этот малый дальше собственного носа не видит. Самодовольный болван.

Болт вздохнул в знак согласия:

— Таких всегда хватает… Видно, придется самим взяться за дело. Сейчас я свяжусь с Джин.

Детектив-констебль Джин Райли присоединилась к группе Болта совсем недавно и в свои двадцать четыре года была самой молодой из его сотрудниц. У нее имелись хорошие знакомые во многих телефонных и провайдинговых компаниях Великобритании, поэтому отслеживать звонки подозреваемых и жертв неизменно поручали ей. Утром Болт дал Джин номера домашнего и мобильного телефонов покойного судьи и велел найти полную информацию по всем входящим и исходящим звонкам. Однако в их маленькой группе всегда не хватало людей, поэтому он поручил Джин и другое задание — съездить в Суффолк и опросить сестру покойного. Конечно, за такое короткое время она не успела обернуться, но в свете последних событий им всем предстояло удвоить усилия.

Распечатку звонков частного лица не так-то просто раздобыть: во-первых, уходит много времени, во-вторых, британский Закон об охране информации требует в этом случае оформления специальных документов и одобрения высшего начальства. Однако на практике, если не пожалеть усилий, можно многого добиться.

Болт достал мобильник и набрал номер Джин. Она ответила после второго гудка.

— Как продвигаются дела, сэр?

— Всплыли новые факты, — ответил Болт и рассказал ей об убийстве Келли.

— От сестры судьи я мало чего добилась. Милая старушка, замужем, вырастила четверых детей. С братом они виделись раз в год, на Рождество, и, похоже, были не особенно близки. Она говорит, что всегда считала брата чуточку высокопарным.

— Не удивлен. Когда его показывали по телевизору, он всегда надувался как индюк. Что с телефонными звонками?

— Распечатки у меня с собой. Удалось достать данные по обоим телефонам. В основном он пользовался домашним. Я уже двадцать минут над ними сижу, пока ничего подозрительного не обнаружила.

— Как насчет Джека Келли?

— Секундочку, сейчас гляну.

Болту пришлось подождать. Джин мурлыкала какую-то песенку — кажется, «Бриллианты навсегда».

— Так, за последние шесть недель он звонил в «Рэнфрю, Келли и партнеры» три раза. В первые два разговор продолжался около десяти минут, в последний — четыре минуты девять секунд. Это было в понедельник после обеда.

— Вроде бы ничего интересного. А что по мобильному?

— Сейчас проверю еще разок… — Она помолчала. — Нет, вообще ничего.