Журнал «Компьютерра» № 42 от 14 ноября 2006 года - Компьютерра

Отсутствие где бы то ни было Интернета уже становится проблемой для путешественника. Мой мобильный телефон, разумеется, имеет GPRS, но это ничего не меняет: я подключен к российскому оператору, и в Италии мой GPRS не работает, я должен покупать контракт у местного провайдера. Когда нет Wi-Fi — это уже нонсенс. (Кстати, когда ездишь по Америке, порой кажется, что там уже не осталось отелей без бесплатного Wi-Fi.) Я с нетерпением жду того времени, когда все «более или менее разумное пространство» будет покрыто беспроводными сетями, теми же WiMAX. Надеюсь, в один прекрасный день, сидя где-то на острове, мы сможем так же легко выходить в Интернет, как в Москве или Бостоне.

Но зачем тогда сотовый телефон, — спросите вы, — если кругом будет Интернет? Разумеется, в этом случае он будет абсолютно не нужен! А отсюда вытекает вопрос: не являются ли телефонные провайдеры тормозом для прогресса? Уже сегодня я могу позвонить с компьютера в любую точку земного шара, причем бесплатно (скажем, через Skype; сегодня уже неприлично давать визитную карточку без Skype-адреса) или всего лишь за два цента в минуту, что явно невыгодно телефонным компаниям. Все, что для этого нужно, — карманный компьютер и беспроводное подключение, и проблема связи решена. Но если она так легко решается, зачем еще и мобильник?!

Сотовые компании годами ведут свой бизнес, давно конкурируют, но конкуренты они локальные: у нас, к примеру, это Билайн, МТС и Мегафон. Однако существует глобальная конкуренция, в результате которой их бизнес может стать никому не нужен. Любопытно, насколько сотовые операторы озабочены этой проблемой, ведь они рискуют лишиться всего, если им на смену придет нечто новое. Можно плохо написать программу, но всегда найдутся те, кто напишет другую; Skype — лишь одна из реализаций, и наиболее успешных, причем даже не по качеству, а по организации сервиса. Кстати, было много подобных программ, получше Skype, но не это главный показатель, важнее — насколько им пользуются.

Как-то мой приятель Саша Семенов написал: «Не стоит путать выдающихся предпринимателей с выдающимися менеджерами. Менеджер должен закончить Гарвардскую школу бизнеса, иметь резюме, солидный service record и обладать прочими признаками предметного специалиста. Предприниматель же в принципе не может быть хорошим предметным специалистом: он должен быть пуст, свободен от профессиональных пристрастий и лишних знаний. Единственные требования — интеллект и энергия, которые есть жажда жизни, выражающаяся в неподдельном интересе к людям, ко всему, что они делают и думают. Именно внутренняя пустота дает предпринимателю необходимую открытость новым идеям и гибкость в их реализации…» В моем понимании предприниматель — это человек, у которого родилась хорошая идея, как что-то сделать. После этого он нанимает бизнесмена, объясняет идею, привлекает деньги, и дальше уже бизнесмен раскручивает бизнес.

Чтобы прийти со своим условным Skype и подвинуть всех этих сотовых операторов с их ценами на роуминг, нужна та самая внутренняя «пустота», способность увидеть и понять реальные потребности людей.

ТЕХНОЛОГИИ: Симулятор для Microsoft

Автор: Владимир Гуриев

Отправной точкой для этой заметки стала статья Джона Маркоффа (John Markoff) в New York Times о том, что Microsoft собирается проектировать процессоры самостоятельно и займется этим специально созданная исследовательская лаборатория Computer Architecture Group, которую возглавит легендарный Чарльз «Чак» Тэкер (Charles «Chuck» Thacker).

Удивительно, но текст Маркоффа оказался единственным источником информации об этом сенсационном решении. Новостные агентства, сама Microsoft и, разумеется, производители процессоров, которых такие известия должны были бы обеспокоить, хранили стойкое молчанье. Один из топ-менеджеров европейского отделения Intel, с которым я разговаривал на прошлой неделе, о радикальном шаге Microsoft попросту не знал. Складывалось впечатление, что текст Маркоффа случайно проник в New York Times из какой-то другой, хоть и похожей на нашу, реальности.

Газета New York Times рассчитана на людей, считающих, что Java — это остров, поэтому никаких технических подробностей в тексте не было. Чтобы уточнить детали, мы связались с профессором Беркли Дэвидом Паттерсоном (David Patterson), который о новой инициативе Microsoft отозвался в высшей степени одобрительно. Если одобрительно — стало быть, он точно должен знать, о чем речь.

Для компьютерной индустрии Паттерсон такая же знаковая фигура, как и Тэкер. Если последний прославился, работая в Xerox Palo Alto над персональным компьютером Alto (а затем поучаствовал еще в паре десятков проектов, оказавших непосредственное влияние на компьютерную индустрию), то Паттерсон известен тем, что стоял у истоков архитектуры RISC. Нынешние проекты Паттерсона пока не привлекли пристального внимания прессы, и широкой публике он известен главным образом как соавтор монументального труда «Computer Architecture: A Quantitative Approach», выдержавшего уже четыре издания. В этой книжке содержатся все основные идеи Паттерсона на тему, куда должна двигаться компьютерная индустрия. И надо сказать, что частенько профессор из Беркли слегка обгоняет время: многие предложения не получили практического воплощения до сих пор, хотя в целом компьютерное сообщество относится к изысканиям Паттерсона очень положительно.

Профессор не является сотрудником Microsoft, поэтому он не хотел, да, наверное, и не мог дать комментарии о планах компании. Зато рассказал, какой именно неупомянутый в статье Маркоффа проект Беркли заинтересовал корпорацию. Проект называется RAMP, Research Accelerator for Multiple Processors.

Но сначала пару слов о Microsoft. Компанию часто называют софтверным гигантом, и это, конечно, справедливо: весь бизнес Microsoft построен на успехе операционных систем и (в последние десять лет) комплекта программ для выживания в офисе. Однако корпорация уже давно перестала быть «мягкой» и всерьез интересуется разработками в области железа, будучи наряду с Intel одним из главных двигателей прогресса на рынке ПК. И даже если не обращать внимания на то, что творится в исследовательских лабораториях, а учитывать лишь рыночные удачи, Microsoft и здесь есть чем гордиться — компанию, продавшую несколько десятков миллионов Xbox, c полным правом можно причислить к успешным производителям компьютеров.

Microsoft тесно сотрудничает с Intel, однако времена Wintel постепенно уходят в прошлое, и компания печется прежде всего о своих интересах. Когда в Microsoft пришли к выводу, что для Xbox 360 лучше подойдет PowerPC от IBM, то особенно расшаркиваться перед старым партнером, поставлявшим процессоры для первого поколения приставок, не стали. И теоретически, конечно, можно предположить, что в компании считают сотрудничество с Intel, AMD или IBM недостаточно продуктивным. Но настолько непродуктивным, что выгоднее проектировать и, возможно, даже производить процессоры самостоятельно?

На практике подобная задача выглядит почти неподъемной. Даже беря в расчет финансовые, трудовые и маркетинговые резервы Microsoft, очевидно, что подобное самообслуживание может обойтись очень дорого. Кроме того, для такого шага должны быть веские причины, заметные невооруженным глазом. А таких причин нет.

Профессор Паттерсон уверен в обратном. Компьютерная индустрия, по его мнению, находится в глубоком кризисе, и дело тут не в Microsoft или Intel, а во взаимоотношениях программистов и создателей железа. Переход производителей процессоров на мультиядерные архитектуры — казалось бы, многообещающий — эти и без того непростые взаимоотношения только усугубил. Раньше увеличение скорости работы процессоров проходило для софтмейкеров почти безболезненно — конечно, в каждом новом поколении процессоров были значимые архитектурные изменения, однако старые программы, рассчитанные на предыдущие архитектуры, все равно работали на новом железе заметно быстрее. Переход на мультиядерные архитектуры эту ситуацию изменил. Чтобы добиться от такой системы максимальной производительности, необходимо иметь софт, умеющий пользоваться новыми возможностями.

А чтобы писать софт под новые процессоры, необходимо эти самые процессоры или хотя бы их прототипы иметь под рукой. В результате процесс перехода на новые рельсы выглядит так: производитель процессоров создает новый чип и присылает прототип или даже полностью готовый сэмпл конечного продукта производителю ПО. Перед последним стоит, мягко говоря, нетривиальная задача: ему необходимо в очень сжатые сроки существенно переделать код своих продуктов. Проходит три месяца. Ничего, конечно, еще не сделано — за столь короткое время та же Microsoft не успеет перевести под новую архитектуру даже свои основные тайтлы. Но за это время софтверная компания успевает понять, что ее не устраивает в новом чипе, и отправить свои замечания производителю. Тот, если это возможно, вносит требуемые коррективы и приступает к массовому производству (это если повезет — не исключена ситуация, в которой на рынок поступает полный аналог последнего прототипа, а предложенные улучшения запоминаются и будут учтены при создании процессоров следующего поколения). На рынок новый процессор поступает в гордом одиночестве: программное обеспечение, способное использовать его возможности по максимуму, попросту не готово. Через несколько месяцев, не торопясь, начинают появляться первые «правильные» программные продукты. Полный цикл софтверно-хардверной перестройки занимает сегодня четыре года. Это плохо и для пользователей, и для производителей софта, и для производителей процессоров.