Дар желания или Мексиканские каникулы (СИ) - Лека Гагарина

- В закат! Божечки мои, Лев приглашал меня сегодня прокатиться в закат, только я… я ведь...

- «Они смотрели на звезды, ели устриц и запивали Dom Pérignon». Устриц! Из всего дерьма, что я могла придумать, я выбрала скользкие мерзкие устрицы, которые терпеть не могу? Боже мой!

Мой бедный кот уже под кровать залез, а я, вцепившись в волосы, добивала многочасовой труд парикмахера.

- Так что же получается? Мадам эта правду, что ли, говорила? А свеча и вправду волшебная?

Я, конечно, догадывалась, что мадам с приветом. И глаза ее фиолетовые навели на меня ужас. Но чтобы желания исполнять. Это же... Предупреждать вообще-то надо!

Срываюсь со стула и начинаю нарезать круги по квартире. В голове мысли, кого вызывать первым: экзорцистов, священника или бабку повитуху. Так, стоп! Повитуха вроде при родах. А мне кто нужен? Охотники за приведениями. Снова нет. Тогда кто?

Смотрю на свечу, а в голове вдруг, как по волшебству всплывают слова: «я хочу порекомендовать вам замечательную свечу. Единственную в своем роде. Она, можно сказать, волшебная. По старинной легенде, зажигая эту свечу, ее владелец может осуществить самые тайные, самые сокровенные свои желания».

- Желания! Так это ж мои получается… То есть я могу… что хочу… Люций, так может быть…

Договорить не успеваю мой котяра, мой ласковый малыш, вдруг вылетает из-под кровати и с бешеным воем вцепляется мне в волосы. Ясен день, моей прическе сейчас уже ничего повредить не может, но когти, запущенные в черепную коробку - та еще радость.

- Успокойся, бешеный. Я ведь только ради эксперимента! Один разик только попробую и все. Вдруг это лишь совпадение?

Кота от головы отодрала почти без последствий. Он хоть и шипел, но мой выбор принял достойно. А я, захватив бутылку вина, пошла отмокать в ванную. На трезвую голову принять тот факт, что мой принц оказался всего лишь моей шальной выдумкой, было обидно.

Но с другой стороны, впервые в жизни мне выпал шанс самой для себя написать идеальную историю. Лев - мужик нормальный. Красивый, богатый, гетеросексуал. Щедрый и не козёл. Мечта, да и только! Ему бы побольше слов в тексте прописать, и вообще будет чудо. Заладил свое: красивая туда, красивая сюда. Хотя! Можно и «красивая». Мне приятно.

Допивая бутылку вина, я настолько разомлела и расфантазировалась, что вся эта идея просто ниспосланным благословением представилась. Что я только не распланировала сделать со своим Львом Леопольдовичем. Мне вообще часто хорошие идеи приходят, пока я хлопаю пузырьки и представляю, что бы сделала отважная Виктория из моих романов. А после бутылки вина решила вообще поменять сценарий. Теперь я вынашивала план не что бы сделала Виктория, а чтобы сделала я, находясь в ее шкуре!

Выбираюсь из ванной, надеваю халат и топаю на кухню, в надежде чем-нибудь окончательно стереть гадкий вкус мерзкой устрицы. Поставив на огонь кастрюльку с водой, решаю заесть свой план пельменями и загадать просто охрененное желание._______________

Глава 9

- А не прокатиться ли нам, Люций, на его шикарной тачке? - открывая уже вторую бутылку вина, произношу с энтузиазмом.

Пельмени давно улеглись, как и план в моей голове. Я видела во всем этом перспективу. А значит, двигалась в правильном направлении. Свою кричащую и отбивающую набатом совесть я пыталась угомонить с помощью вина.

- In vino veritas#sdfootnote1sym - нагло декларирую, глядя в недовольные глаза Люциферу, при этом абсолютно игнорируя вторую часть изречения in aqua sanitas#sdfootnote2sym.

Мой рыжий малыш, видимо совершенно офигев от поведения своей Маруси, залез на карниз и оттуда зло зыркает и агрессивно фырчит. Чувствую, если не приторможу, он снова предпримет попытку снять с меня скальп.

- Люций, пойми. Это шанс прокатиться за рулем шикарной тачки. Марго все равно сожгла мои права, и вряд ли я смогу получить новые. Как раз в действии проверим свечу мадам Доры. Ведь я могу в этом романе описать пустую улицу без машин и только зеленые сигналы светофоров. Буду ехать по прямой и, как Виктория, выжимать сто пятьдесят километров в час, ловя при этом кайф от езды.

Во мне разгорается такой азарт. Адреналин бьет по нервам, заставляя потеть и шевелиться. Наконец, не выдержав напряжения, сажусь в кресло и с решительным видом чиркаю спичкой.

- Давай, свеча. Исполняй мое желание!

Пламя вспыхивает, искрит и затевает свой ровный бег. А я двигаю к себе ноут и начинаю писать…

«...- Привет, красивая! Мне нужен еще один шанс покорить твое сердце! Покатаемся? Лев вкладывает в мою руку ключи от своего шикарного майбаха и придерживает дверь. Мотор ревет. Выжимаю газ и срываюсь с места. Уверенно веду машину. Ветер дует нам в лицо, а светофоры отражают зеленый цвет от капота начищенной до блеска машины...».

- Да, Люций! Это будет эпично. Мы проведем незабываемый вечер. Возможно, мы встретим рассвет, сидя на капоте машины, и Лев, наконец-то меня поцелует!- задуваю свечу, победоносно поднимаю руки вверх и кричу в пустоту, - продано! Заверните.

Допиваю бутылку и прямо в халате падаю лицом в подушку, моментально засыпая. Ночью мне снова снятся люди, кони, птицы. То ли красные, то ли синие мигающие лампы гирлянд. Шум толпы и под конец все заканчивается злобным смехом мадам Доры.

- Уф-ф.

Подпрыгиваю на кровати и озираюсь по сторонам. Люций недовольно стекает с моей головы на подушку и продолжает похрапывать, а вот я чувствую, что уже не усну. Эти странные сны с покадрово меняющимися картинками меня изрядно взбодрили. Дальше только душ и кофе.

Пока работает кофемашина, просматриваю электронную почту и сообщения в мессенджерах. Ясно как день, практически все они от Муранской. Она, как всегда, предельно настойчиво требует показать наброски нового романа.

Лично я люблю выдавать уже готовый вариант, когда понимаю, что больше ничего менять не собираюсь. Но Марго, как и все прогрессивно-агрессивные литагенты, любит прикармливать читателя постепенно. Создавая интригу и напряжение. Я никогда с ней не спорю. Она знает, как сделать так, чтобы «завести» читателя. Чтобы к финалу особо фанатичные люди диктовали автору, как они видели бы развязку романа сами, а преданные вступали с ними в конфронтацию. Из-за их споров, а порой прямых оскорблений и даже угроз, вокруг книги возникает такой ажиотаж,