Смерть служанки - Джудит Кук

Фрэнсис сразу же отправился в Лондон и немедленно принялся искать ступеньки, по которым можно было бы подняться повыше. Он работал у многих хозяев и постепенно заработал репутацию хорошего секретаря, отличавшегося смекалкой и умением держать язык за зубами. Он не позволял ничему встать на его пути, даже болезнь матери и ее смерть не могли заставить его покинуть Лондон. Сэр Уолфорд обратил на него внимание лет пять назад, когда его предыдущий наниматель, знакомый купца, узнал, что тому нужен хороший надежный секретарь. Поскольку сам он сокращал штат работников, то порекомендовал Фрэнсиса сэру Уолфорду, и таким образом он попал в дом купца.

Пообедав, он вернулся к перевозчику, чтобы убедиться, что его указания выполняются, и с облегчением увидел, что гроб уже забрали из гостиницы и повозка вот-вот тронется в путь. Затем он прошел через Бэнксайд к Лондонскому мосту, перешел через него и ранним вечером вошел в дом сэра Уолфорда. В доме было очень тихо, потому что хозяин уехал в Сити по делам.

Оливия Такетт направлялась в свои покои, когда он остановил ее. Когда она попыталась обойти его, Фрэнсис расставил руки в узком проходе, загораживая ей дорогу.

— К чему такая спешка, миледи? — спросил он. — Вы наверняка желаете знать, что произошло.

Она безуспешно попыталась протолкнуться мимо него.

— Я не хочу знать ничего лишнего. Элайза мертва, скоро ее похоронят. Ее не вернуть. Все кончено.

Он схватил ее за плечо.

— Если вы так думаете, то вам наверняка стоит кое-что узнать. Первое, доктор Форман жив и здоров и соответственно смог свидетельствовать перед коронером. Полагаю, это по вашему указанию какой-то недотепа пытался помешать ему появиться на следствии? — По ее лицу он понял, что угадал. — Я считал вас умнее. Что же, если вмешательство Формана нельзя было предвидеть, это нападение было верхом глупости. Есть лучшие пути разобраться с ним, если понадобится и когда наступит время. Все, что вы сделали, — это подтвердили его подозрения, что девушка умерла в результате нападения. О, нет, дело совсем не закончено, Оливия, совсем не закончено. Приговор был — преднамеренное убийство.

— Убийство! — Она побледнела. — Что ты говоришь? Этого не может быть.

— Теперь ты понимаешь, почему нам надо поговорить? И здесь совсем не подходящее место.

Оглянувшись через плечо, она неохотно впустила его в свою комнату.

— Хорошо. Но поспеши, говори, что хотел. Будет ужасно, если отец или Маркус застанут нас здесь вместе.

— Ты не всегда была так осторожна, — заметил Даун, закрывая за ними дверь и прислоняясь к ней. Она нетерпеливо отвернулась от него, но он продолжил: — Твой парень только и сумел, что порезать доктору руку во время борьбы, и после этого сбежал. Это нападение заставило Формана опоздать на несколько минут на заседание, но он уже сделал определенный вывод. Если бы ты воспользовалась каким-нибудь менее драматичным способом задержать его, например ложным вызовом к тяжелому пациенту или к умирающему, тогда присяжным пришлось бы выбирать только между несчастным случаем и самоубийством. Даже сообщение о том, что она беременна, не имело бы значения. Но об убийстве и речи бы не зашло.

— Теперь же, — безжалостно продолжил Фрэнсис, — Форман не только сообщил следствию о ребенке. Если бы он этим ограничился, то приговор был бы вполне подходящим. Но он пошел дальше, начал рассказывать о следах веревки на запястьях, странно выглядевших зрачках и своей убежденности, что тут речь идет о преступлении. — Он подошел к ней поближе. — Послушай моего совета. Оставь пока Формана в покое. Сейчас нужно время, чтобы все затихло и было забыто. Смерть горничной в результате преступления или чего-то иного не имеет значения, и приговор явно вызвал раздражение коронера. Поэтому я советую тебе написать ему — объяснить, что ты была слишком расстроена, чтобы сделать это раньше, но что теперь, узнав о приговоре, ты считаешь, что он должен знать, что у девушки был буйный любовник, по поводу которого ты ее много раз предупреждала, а также, что драгоценность, которая исчезла вместе с ней, была возвращена твоему отцу доктором Форманом.

Оливия покачала головой.

— Я уже сказала. Не хочу больше даже думать об этом.

Даун подошел к ней и крепко схватил за руки.

— О, нет, миледи, для этого уже слишком поздно. Заставив меня играть роль по твоему желанию, ты сделала себя моей сообщницей.

Она попыталась вырваться.

— Зачем ты так себя ведешь? Ты тоже хочешь денег?

Он засмеялся.

— Ты очень хорошо знаешь, что я хочу.

Она в отчаянии посмотрела на него.

— Хорошо, я сделала глупость, послав за доктором Форманом слугу-недотепу. Но ведь ему надо закрыть рот, пока он не наделал еще больше вреда? Не думаю, что он все так оставит. Ты можешь об этом позаботиться для меня?

Фрэнсис Даун продолжал держать ее за руки, но молчал.

— Вот, — вскричала она, стаскивая с пальца кольцо, — оно принадлежало еще моей бабушке, камень тут рубин. Стоит не меньше пятисот гиней.

— Ты предлагаешь мне кольцо за жизнь человека? Тогда, когда с первой смертью еще не разобрались? Леди, вы все еще плохо соображаете. Что касается доктора Формана, то это вовсе не наивная девица, он уже предупрежден, причем до такой степени, что счел нужным сообщить мне, что может быть опасным противником. И я ему верю. Повторяю, оставь его пока в покое. — Он грубо притянул ее к себе и поцеловал. — Не нужно мне твоего кольца, Оливия. По меньшей мере я хочу, чтобы отношения между нами были такими же, как раньше. Одного часа в твоей постели, когда мужа нет дома, мне недостаточно. Мы — две половинки одной и той же монеты. Тебе следовало выйти замуж за меня.

Она попыталась вырваться из его рук.

— Ты рехнулся? Вспомни о разнице в нашем положении. И это воля Господня. — Она возобновила попытки вырваться, освободила одну руку и закатила ему пощечину. Он поморщился, а потом подтащил ее к длинному зеркалу, висящему на стене, и приблизил свое лицо к ее лицу.

— Загляните к себе в душу, миледи, и увидите там меня. Там вся правда. Я тебе ровня. — Он отпустил ее и оглядел комнату.

— У тебя есть перо и бумага? Садись и пиши письмо коронеру. — Он оставил ее перед зеркалом, со слезами ярости на щеках.

Глава 5

Деревенские дела

На следующее утро погода определенно улучшилась: иногда проглядывало солнце, а крепкий бриз приносил в затхлые переулки Бэнксайда свежий запах моря. Саймон, направляющийся на похороны Сары, с удовольствием вдохнул свежий воздух и порадовался, что, скорее всего, ему не грозит промокнуть до нитки во время сегодняшнего путешествия.

Небольшая группа родственников и знакомых уже собралась на кладбище, чтобы проститься с усопшей. Среди них были постоянные покупатели старой женщины и соседи. Рядом с мужем Сары стояли две женщины — одна полная, средних лет в приличном коричневом плаще и юбке, другая помоложе, одетая в темный бархат. Муж Сары тепло пожал руку Саймона и повернулся, чтобы представить его двум женщинам.

— Это Мэри, сестра Сары, и моя племянница.

Саймон поздоровался с женщинами и спросил сестру Сары, издалека ли они приехали.

— Из Кента. Я выехала сразу, как только узнала, что Сара так больна, — печально сказала она, — но она умерла еще до того, как я добралась до дома моей дочери в Сити. Дочери и ее мужа не было в Лондоне, и они слишком поздно узнали о болезни тети. — Она похлопала молодую женщину по руке. — Это моя младшая дочь, Авиза.

Саймон с любопытством взглянул на молодую женщину. Наверняка, плод любви Сары. Она была симпатичная, с гладкой кожей и большими, очень темными глазами, скорее всего унаследованными от отца-цыгана. У нее были приятные черты лица, а волосы, насколько он мог судить по нескольким прядям, выглядывавшим из-под капора замужней женщины, тоже были темными.

— Значит, вы живете в Сити? — спросил Саймон.

— Как вышла замуж, — тихо ответила она.

— Моя дочь вышла замуж за Уильяма Аллена, торговца шелком, — сообщила ему Мэри с некоторой гордостью, затем повернулась к мужу Сары.

Саймон еще раз взглянул на Авизу. Она тоже посмотрела на него, и ее щеки слегка зарумянились. Но, прежде чем он успел ей что-то либо сказать, прибежал запыхавшийся викарий и начал похоронную службу. Денег на такую роскошь, как колокола, гимны и дополнительный молебен, не было.

Затем гроб опустили в могилу, провожающие бросили туда по горсти земли и веточки или цветы и разошлись. Только несколько человек, включая Мэри и Авизу, решили вернуться в маленький домик Сары вместе с ее мужем. Саймон еще раз высказал свои соболезнования.

Авиза Аллен действительно очень красивая молодая женщина, думал Саймон, быстрым шагом направляясь к дому. Скорее всего, она и понятия не имеет, что только что похоронила свою настоящую мать.