Зеркала. Темная сторона - Мария Николаевна Покусаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так. – Кондор вдруг стал в разы серьезнее, чем был до этого. – Судя по тому, что ты жив, у этого кого-то нет ни когтей, ни клыков.
– Ни когтей, ни клыков. – Габриэль потер лоб. – Но поразительная меткость, когда дело дошло до пресс-папье из кварца.
Я нервно кашлянула и приложила руку к груди, пытаясь успокоиться.
Кондор спрыгнул со стола.
– Только не говори, что…
– Я притащил оттуда человека, Кондор. Девушку. Точнее, она сама свалилась в переход и, кажется, была непотребно пьяна. И… – Габриэль опять посмотрел на меня. – И одета почти так же, как твоя спутница. Не знает языка, кстати, это тоже повод задуматься над вплетением дополнительной формулы, создающей возможность ограниченного и направленного контакта с информационным полем… – воодушевленно начал он, но заметил суровый и сосредоточенный взгляд собеседника и осекся, переминаясь с ноги на ногу. – Она не понимает, что произошло, крайне напугана. Я попытался успокоить ее и…
– Получил тяжелым предметом в лоб, да, – фыркнул Кондор. – Поздравляю, ты теперь в элитном клубе. Скажи, когда в ход пойдут книги и канделябры, я с удовольствием обсужу с тобой проблемы самозащиты и уязвленной гордости. Где она?
– Кто? – Габриэль недоуменно моргнул.
– Девушка, бестолочь ты одаренная. – Кондор сказал это с невозмутимо-спокойным и одновременно крайне обреченным видом. – С этой проблемы стоило начинать.
– Я… я применил чары сна. Она у меня в спальне. И… кажется, она ничего не помнит.
***
Она оказалась моей ровесницей, но из тех, с кем мы вряд ли бы подружились, слишком уж разным мирам обе принадлежали там, с другой стороны. У меня было не слишком много близких подруг, больше приятельниц, но таких вот – тоненьких, изящных, способных позволить себе носить зимой укороченные джинсы с розовыми кроссовками на платформе – среди них не попадалось. Кто-то вроде нее редко разговаривал с кем-то вроде меня, по крайней мере, в школе и на первых курсах.
Как бывало потом, я еще не знала.
Я подошла ближе, отодвинув руку Кондора, который попытался меня перехватить, но молча пропустил, словно бы признал мое право интересоваться этой девушкой.
Джинсы были порваны на колене, видимо, во время падения, а не для красоты, потому что рядом с дыркой ткань испачкалась.
Копна вьющихся светлых волос на фоне вишневой обивки дивана почти сияла. У корней волосы были чуть влажные, а одна прядь торчала в сторону, испачканная в чем-то липком. Я попыталась ее поправить.
Веки девушки дрогнули, она зашевелилась, когда моя рука почти коснулась ее щеки, но не проснулась. От нее пахло сладким парфюмом и алкоголем, и какое-то время назад она точно была ярко накрашена. Сейчас тушь и глиттер с век осыпались на щеки, подводка размазалась, розовая помада почти стерлась, оставшись только по контуру пухлых, очень красивых губ.
– Умыть ее ты не мог, – проворчал Кондор, подходя ближе.
Он подвинул меня мягко, но не церемонясь. Длинные пальцы чародея легли на виски девушки, она чуть слышно застонала, открыла глаза – и тут же их закрыла с глубоким вдохом.
– Отойди в сторону, милая, – тихо попросил Кондор. – Ты слишком волнуешься и мешаешь мне.
Я нервно сглотнула и правда отошла, шлепая босыми ногами – в этом доме никто не торопился подавать мне тапочки – по прохладному паркету с узором из цветов. Я остановилась рядом с Габриэлем. Он сейчас выглядел еще более рассеянным и суетливым, словно боялся и этой женщины, которая, правда, успела присадить ему шишку на лоб, и Кондора, который не скрывал, что был им, Габриэлем, недоволен, и меня. На меня Габриэль старался не смотреть, словно не знал, что со мной делать и как себя при мне вести, поэтому мы оба смотрели на то, как Кондор, прикрыв глаза, держит пальцы на висках моей подруги по несчастью. Мне показалось, что Габриэль хочет чем-то помочь, слишком уж напряженно он сжимал ладонь в кулак, но боялся, что его неуклюжая помощь только навредит.
– Что он делает? – шепнула я, кивнув на Кондора.
Габриэль покосился на меня в изумлении, как будто бы рядом с ним ожила статуя и спросила, почему небо синее, а вода мокрая.
– Снимает чары, – ответил он, моргнув.
Я изобразила на лице крайнюю заинтересованность.
– М?
Он завел руки за спину и дернул головой, то ли стряхивая в сторону прядь волос, которая лезла в глаза, то ли просто нервничая:
– Чары сна – это очень тонкое воздействие. Я заставил мозг этой леди, – слово "леди" Габриэль произнес с каким-то сомнением, – замедлить все процессы. Такое вмешательство должно быть осторожным, а я, сами понимаете, действовал в спешке, поэтому господин дель Эйве в первую очередь проверяет, не причинили ли чары какой-либо вред. Это лучше делать при физическом контакте.
Я потерла локоть.
– Не слишком приятная процедура, – добавил Габриэль, не глядя на меня. – Хотя при определенном уровне Таланта волшебники сводят все риски к…
– Заткнитесь. Оба! – Кондор чуть повернул голову в нашу сторону, сощурившись настолько злобно, что я вытянулась по струнке и испуганно спрятала руки за спиной. – Эта дурочка пьяна так, что рядом с ней самому пить не надо, – с неприязнью добавил он, собирая волосы девушки в узел, чтобы не мешали. – Достаточно вдохнуть поглубже.
– Может быть, она лечила разбитое сердце? – не без иронии предположила я, заработав в свою сторону еще взгляд, намекающий, чтобы не лезла под руку с глупыми комментариями.
Пришлось виновато поджать губы. Слишком уж хорошо я понимала, что сегодняшнее утро запечатлело не лучший из моих портретов.
От стыда даже в носу защипало.
Я шмыгнула.
Габриэль покосился в мою сторону.
– Простуда. – Я пожала плечами. – Замок, сквозняки, все такое.
И Хозяин Зимы, и прочие фэйри, и ледяная река, текущая с той стороны мира. В общем, такая себе ночка. И утро не лучше.
Пришлось отвернуться и сделать вид, что я чихнула. Так сильно, что слезы из глаз брызнули.
– Она очнется, когда я прикажу, – Кондор выпрямился и тряхнул руками так, словно сбрасывал с них что-то невидимое.
Потом он задумчиво посмотрел на девушку, внимательно, окинув ее взглядом с головы до самых кроссовок, прямо в которых ее на диван и положили, и скептически скривился.
– Нет, это будет слишком удачное совпадение, – сказал он, переводя такой же внимательный взгляд на меня. – Она пришла оттуда же,
