Сага о пришельцах из будущего. God, save England! - Анатолий Логинов

Проходят долгие часы и наконец в девять[13]часов дня герцог, сопровождаемый верным оруженосцем, последним покидает судно.

Раздаются радостные приветственные крики: 'Аой!'. Роберт счастливо улыбается, радуясь, что долгое ожидание кончилось и в этом момент герцог, поскользнувшись на мокром, пропитанном морской водой песке, падает. 'Дурное предзнаменование' — мелькает в голове Роберта мысль, а радостные крики сменяются огорченными. Многие охвачены ужасом, словно испуганные дети, анне закаленные в боях воины. Роберт бросается помочь, но Гильом уже встает сам, как ни в чем не бывало, улыбаясь и показывает всем полные горсти песка, захваченного им при падении: — Богом клянусь, эта земля, которую я схватил своими руками, больше не ускользнет от нас!

Мрачное молчание вновь сменяется воодушевленными радостными криками, а уже вскочивший на подведенного пажом коня Роберт, быстро оглядевшись, устремляется к стоящей на берегу полуразрушенной хижине, времянке, построенной, видимо рыбаками во время лова. Перед ним расступаются, провожая его удивленными взглядами, отряды воинов из Контантена. Подскакав к хижине, Роберт на ходу ловко выдергивает из ее крытой полусгнившей соломой крыши пучок, и скачет обратно. Еще звучат крики, еще герцог не трогается с места, когда подскакавший де Гранмениль протягивает ему этот пучок соломы: — Сир, я ввожу вас во владение Английским королевством! — произносит он под громкий, гомерический хохот присутствующих. Смеются все, включая Гильома, мгновенно оценившего удачную пародию на инвеституру[14], придуманную оруженосцем.

Но время поджимает, английское войско может появиться в любой момент, поэтому герцог приказывает захватить ближайшей городок на побережье — Певенси. Ворвавшись в опустевший город норманны обнаружили огни, тлеющие в очагах, неопровержимое доказательство, что местные жители обратились в бегство совсем недавно, при виде чужеземного флота. Не удовлетворившись захватом города, они соорудили лагерь, окружив его рвом и частоколом, а на небольшой возвышенности неподалеку, господствующей над бухтой, по приказу герцога — деревянный замок. Пока шла работа, отряды норманнов шарили по окрестностям, добывая продукты у испуганных вторжением крестьян, а заодно разведывая местность. Нередко в такие поездки, сопровождаемый небольшой свитой рыцарей, а то и вообще сам-друг, выезжал и герцог, вызывая у своих друзей и вассалов тревогу. Бывшее одной из черт характера герцога бесстрашие, иногда переходившее в безрассудство, порой толкало его на опрометчивые поступки.

Окружающая местность казалась Роберту дикой по сравнению с более обжитой Нормандией, коварные болотистые долины и густо заросшие холмы не внушали доверия. Обширные болота могли без особых усилий поглотить всю армию норманнов, а густые чащобы, пройти которые, не имея топора, было практически невозможно, преграждали путь, казалось, на каждом шагу. В этих лесах, в отличие от более густонаселенной Нормандии, бродили непуганые дикие звери. Стаи волков, ничуть не боясь проезжающих всадников, смело пересекали им путь. У подножия многочисленных дубов рыли землю стада кабанов, возглавляемые могучими секачами, способными одним ударом своих мощных клыков распороть брюхо боевому коню. Часто встречалась поистине королевская дичь — большие олени, чьи вожаки, заметив приближающуюся угрозу, сгоняли стадо в кучу, а сами, наклонив мощные рога, готовы были сразиться с наглыми двуногими, вторгшимися на их территорию. Редкое население, жившее в небольших городишках и деревеньках, жалось поближе к побережью, оставляя огромные территории безлюдными. Дороги, больше похожие на тропы, часто так были изборождены колдобинами и буераками, и залиты грязью, что совершенно не позволяли передвигаться по ним верхом. Приходилось спешиваться и вести коней в поводу.

Казалось, что англосаксонские воины бесследно исчезли с окружающих земель, но нормандские бароны, видя, как их сюзерен изо дня в день покидает лагерь верхом в сопровождении не более одного или двух десятков всадников, пребывали в постоянном страхе, как бы герцог не попал в засаду свирепых местных крестьян.

Как-то раз, когда уже наступили сумерки, а герцога все не было, группа во главе Югом де Монфором отправилась его искать и, в конце концов, нашла. Вильгельм шел пешком, в кольчуге, неся на плече еще и кольчугу сенешаля Фитц-Осборна. Он выглядел бодрым, словно только что вышел на прогулку и потешался над совершенно выбившимся из сил сенешалем, ведущим в поводу их коней. Сопровождающие их рыцари также шли пешком, давая отдых усталым лошадям. Среди них шел и мрачный де Гранмениль, обиженный недоверием своего господина, не отдавшего ему доспехи сенешаля. Подоспевший Юг де Монфор освободил Вильгельма от столь необычной ноши и, обратившись к герцогу суровым тоном, сказал: — Монсеньер, вам ни разу не приходило в голову, что местные жители могут напасть на вас? — бросив укоризненный взгляд на оруженосца.

— Нет, Юг, никогда, — весело отозвался Гильом и добавил: — Не ругай моего верного Роберта, он и так нагружен нашим оружием сверх меры.

В этих поездках герцог обнаружил, что более удобной, чем Певенси, базой для его войск и флота мог бы стать Гастингс, расположенный на несколько лье восточнее. Город этот господствовал над дорогой, ведущей в Лондон, и имел великолепную гавань, способную вместить и лучше защитить нормандский флот. Оставив в Певенси небольшой гарнизон, Гильом отвел свое войско на восток и приказал половину своих судов укрыть под прикрытием меловых утесов бухты Гастингса. На холме около бухты соорудили второй деревянный замок из одной-единственной башни, окруженный частоколом. Вокруг подножия холма прокопали ров, а довольно обширное поле позади рва образовало двор. На этом поле поставили жилые бараки и конюшни. Еще один — внешний, ров с насыпанным за ним валом и частоколом окружал все сооружение. Прорезанные в частоколе ворота с подъемным мостом защищала еще одна, меньшая, деревянная башня.

Работы по укреплению нового местопребывания были еще в полном разгаре, когда к герцогу прибыл гонец от некоего Робера — уроженца Нормандии, живущего недалеко от побережья, у Лондона. Он прислал приветствие и старательно написанное письмо с последними известиями. 'Тостиг, брат и враг Гарольда, и норвежский король Харальд Хардрада', -.писал доброжелатель герцога: 'высадились на севере, в решительном сражении под Фулфордом, неподалеку от Йорка, разбили ополчение Нортумбрии под руководством эрлов Эдвина и Моркара, и даже захватили Йорк. Но Гарольд Годвинсон со своей дружиной стремительно двинулся на север, по пути собирая отряды уэссекского ополчения, и неожиданно для норвежцев, через четыре дня оказался от их войска на расстоянии полета стрелы. В битве у Стэмфорд-бриджа англичане наголову разбили противника, при этом погибли оба предводителя норвежцев — и Тостиг, и Харальд'. Далее осведомитель сообщал герцогу, что один из жителей Гастингса, будучи свидетелем высадки норманнов, решил уведомить об этом событии Гарольда. В тот же день он отправился в Лондон. По его прибытию из Лондона на север были посланы гонцы, которые со всевозможной скоростью отправились в Йорк, чтобы доставить королю весть о высадке норманнов на английском берегу. Одновременно шерифы Эссекса объявили сбор оставшегося на месте ополчения, отряды которого стекаются в Лондон. Автор письма советовал Вильгельму не покидать укрепленный лагерь, так как дошли слухи, что Гарольд поспешно двинулся на юг, поклявшись скорее погибнуть, чем пустить врага вглубь Англии хотя бы на милю.

— Передай своему господину, — сказал гонцу Гильом, — что я сражусь с Гарольдом при первой же возможности.

Дождавшись, пока гонец покинет залу, Гильом обернулся к своим приближенным. На его губах промелькнула недобрая усмешка, вызвавшая ликование в душе Роберта. О, ему не впервой было видеть это выражение лица сюзерена. Так он улыбался, получив известия о вторжении королевских войск, закончившемся полным их разгромом на реке Див.

— Двинулся на юг, — негромко повторил он и снова заглянул в письмо. — Ему следовало ждать меня в Лондоне. Тебе дали прекрасный совет, Гарольд Годвинсон! Но ты ни в коем случае не примешь его.

Герцог пододвинул письмо поближе и, оглядев присутствующих, добавил:

— Друзья мои, я правильно оценил графа Гарольда, когда сказал вам, что он будет действовать сгоряча. Гарольд собирается дать нам сражение на этом берегу. А я только этого и жду! — брови Гильома сурово сдвинулись. — Как же он глуп.

— Однако это храбрейший человек, пусть узурпатор и клятвопреступник, — сказал Юг де Монфор, глядя прямо в глаза герцогу.

— Храбрый как лев, несомненно. Но он потеряет Англию по глупости своей. Он не пустит меня ни на лье вглубь страны, подумайте только! О, раны Господни! Ему надлежало бы заманивать меня подальше от берега и от моих кораблей, в непривычную страну, где мое войско могло бы попасть в окружение, да и разорить всю местность на моем пути к тому же, чтобы нам нечего было есть. А он пожалел невинный народ. Народ, подумать только!