Экзистенциализм. Возраст зрелости - Петр Владимирович Рябов

И все эти рассуждения Ясперс увенчивает известнейшим замечательным примером. Для иллюстрации взаимной несводимости, неконвертируемости и незаменимости веры и знания Ясперс приводит Джордано Бруно и Галилео Галилея. Оба жили примерно в одну эпоху и очутились примерно в одной ситуации и в чем-то по сходному поводу. Оба оказались в одном месте, в котором вовсе не хотели бы очутиться, – в пыточной камере священной инквизиции. И оба оказались перед похожим выбором.

Но сколь противоположны эти люди! Говоря языком Макса Вебера, это противоположные человеческие «идеальные типы». И дело вовсе не в том, что один – трус, а другой – герой. Оба не были ни трусами, ни героями. Их выбор обусловлен чем-то более фундаментальным и знаковым. Галилео Галилей – это архетип ученого Нового времени. (Не зря его личность так волновала Ортегу-и-Гассета и Бертольда Брехта, посвятивших его судьбе свои выдающиеся книги.) Он – идеальный и образцовый человек знания, со всем тем, что было сказано о знании. С него (и с его отречения) начинается вся наука Нового времени. Его поставили к стене и сказали: или будем тебя пытать, или ты отречешься! И конечно, он отрекся. И был прав. Иначе и быть не могло. Его истина научна, то есть объективна. То есть безлика и легко отделима от него, от его личности. Она никак не зависит от его слов и не требует жертвы его жизнью.

А Бруно – образцовый человек религиозного склада. Человек пылкой веры. Он и был основателем новой религии (на основе герметизма, неоплатонизма и древнеегипетских культов), пророк, мистик, поэт. К науке (вопреки тому, что до сих пор порой тиражируют в школьных учебниках) он имел самое отдаленное отношение, рассматривая ее лишь как инструмент для своего мистического творчества. Например, он утверждал, что во всех мирах есть жизнь. Но доказать наличие жизни во всех (!) мирах невозможно! Как это докажешь? Это прямо вытекало из его мистических религиозных установок, о том, что весь мир пронизан Богом. Его вера от него неотделима. Отречься от нее – это отречься от себя самого. И единственный способ засвидетельствовать свою веру – это умереть за нее. И он во имя своего «героического энтузиазма» (то есть мистического, сродни Эросу Платона, слияния с Единым Богом) идет на свой героический костер. Хотя Бруно вовсе не стремился к мученичеству, он хотел жить и был готов к компромиссам; но что ему оставалось делать? Вот два типажа, в чем-то близких и при этом предельно далеких. Этот ясперсовский пример (ставший более чем хрестоматийным) наглядно показывает нам, что такое вера и знание. Это что касается философской веры, по Ясперсу.

Итак, подведем промежуточное резюме. Цель философии – не какой-то особый предмет, а новый взгляд на старое, стремление развить в человеке личность, пробудить свободу. Философия располагается между искусством, наукой и религией, но к ним не сводится, что и описывается при помощи выявления «философской веры».

Теперь оставшееся я разделю на две неравные части. Сначала я быстро и кратко изложу… три тома ясперсовской «Философии»: о чем там идет речь, каковы ключевые понятия и ходы мысли. Коль скоро сам Ясперс учит нас, что истину нельзя назвать – на нее можно лишь указать рукой, следуя его совету, именно это я и попытаюсь сделать.

А потом я остановлюсь подробнее на его философии истории, оценке современности и перспектив человечества.

Теперь я постараюсь сверхлаконично в нескольких словах очертить перед вами основные контуры того, что можно назвать «философской системой» Карла Ясперса, разворачиваемой им в монументальной трехтомной «Философии». Не будучи гегельянцем, Ясперс, однако, любил цифру три. У Гегеля, как вы знаете, была тоже непреодолимая склонность к цифре три. Гегель (вслед за Проклом) считал ритмику любого развития триадичной: он разделил свою грандиозную систему и свои главные труды на три части; «Наука Логики» и «Энциклопедия философских наук» – написаны в трех томах. И в «Философии» Ясперса так же речь идет о некой трехчастности, трехэтажности человека, мира и познания. В качестве ассоциаций, помогающих лучше понять дальнейшие непростые размышления немецкого экзистенциалиста, напомню вам, во-первых, разделение Кантом предметов философии («трансцендентальной диалектики») на Мир, Душу и Бога и, во-вторых, христианскую антропологию, выделяющую, как известно, в человеке тело, душу и дух. Ясперс, несомненно учитывая обе эти параллелли, говорит примерно о той же трех-частности в постижении и осмыслении человека и реальности. Он говорит о трех своеобразных этажах, уровнях постижения человека, мира и познания. Каждому из них он посвящает по отдельному, достаточно большому, тому. Давайте обратимся к ним.

Начнем с первого, поверхностного и неглубокого уровня. Если говорить о человеке, то это человек, понимаемый просто как предмет. Если говорить о познании, то это «ориентация в мире» или «мироориентация». Если же говорить о реальности, то это Мир как некий набор объектов, нагромождение вещей. И ему соответствует наука, она занимается явлениями. Ясперс, как и все экзистенциалисты, не отрицает уровень научного познания, но считает его совершенно недостаточным и неполным. Невозможно научное знание о человеке. Человек всегда ускользает от науки, потому что самое главное – целостность и уникальность свободной экзистенции – исчезает в научных абстракциях, детерминациях и объективациях.

И, начиная понимание через себя самих, понимая, что человек – не предмет, мы начинаем лучше осознавать и то, что и весь мир не сводится просто к набору предметов, что есть нечто более глубокое и фундаментальное. Это научный уровень. Наука не знает Бытия – она знает лишь разрозненные объекты и предметные формы реальности. Поэтому философия придает ей смысл и цельность. Наука не знает уникальной личности, она не знает свободы. А говорить о человеке без свободы невозможно. Наука не ведает своих последних оснований и своих конечных целей, не может ответить на главные человеческие вопросы. И поэтому Ясперс говорит, что ужасно, когда пытаются сциентизировать культуру и в этот первый уровень познания вогнать все – все к нему редуцировать. Иначе говоря, построить философию как тотальную науку, наивно полагая, что возможно полное и окончательное знание о человеке, мироздании и обществе. Человека пытаться рассматривать как предмет среди предметов. Ясперс эту ступень познания называет мироориентацией. Она необходима и полезна, но совершенно недостаточна.

Второй уровень – говоря языком христианской антропологии, – уровень души. Говоря о Ясперсе ясперсовским языком, мы говорим об экзистенции. Это то, что непредметно, неприродно, недетерминиоровано, необобщаемо и оттого не сводимо к научному познанию. Это не может