Юхан Салу и его друзья - Яан Раннап

В некотором смысле лучше жить на квартире в поселке, чем в интернате. О еде ребята не беспокоятся. Они обедают в интернате. Утром и вечером можно обойтись и бутербродом. Точно — на квартире в поселке лучше, чем в интернате. По вечерам можно в кровати читать и разговаривать сколько угодно. Юхан и Пауль всегда разговаривают допоздна. Обычно они беседуют вдвоем. Мюргель так мало говорит, что друзья наперед знают, когда он что-нибудь скажет и что именно. У Мюргеля имеются твердо укоренившиеся привычки. По пятницам, через каждые две недели, он снимает с кровати белье, сворачивает его и кладет в рюкзак. Потом стелет чистое и уходит в баню. Там он моется добрых полтора часа, приходит домой и быстренько укладывается спать. Ложась, он обязательно скажет:

— Ух, ребята! Как хорошо помыться, а потом под чистую простыню!

Как-то раз Пээтер ушел в баню, а ребята чистые простыни сняли и опять постелили грязные.

Мюргель вернулся из бани, блаженно потянулся в кровати и сказал:

— Ух, ребята! Как хорошо помыться, а потом под чистую простыню!

У Таммекянда таких укоренившихся привычек нет. И у Юхана Салу нет. Они делают то, что взбредет им в голову.

Юхан и Пауль по вечерам много говорят. Про все. Несколько вечеров подряд они обсуждали, что такое героизм.

Пауль Таммекянд считает, что большинство людей живет и не знает, есть в них героизм или нет. Ведь не каждому повезет спасти утопающего или вынести ребенка из горящего дома. Сам-то он попытался иным способом проверить, есть ли у него героизм. Прошлой зимой он ездил в город Ви́льянди. Там ребята прыгали на лыжах с трамплина. До этого он еще никогда не прыгал с трамплина и решил, что если у него хватит смелости прыгнуть, значит, он чуть-чуть да герой.

Но он не оказался героем. Вильяндиские ребята сказали, что он только лыжи ломать умеет. Даже побить хотели, потому что загубил их лыжи.

А летом на экскурсии в Табивере Пауль вылез через люк часовни и прошелся по крыше вокруг башни. Это назвали просто хулиганством.

У Юхана свое мнение о героизме. Он считает, что героизм заключается не в случайных «подвигах». По книжкам о войне он знает: тот, кто очертя голову бросается со связкой гранат под первый попавшийся танк, — еще не герой. Герой бросает гранаты, но сам прячется в окопе, чтобы преградить путь и второму танку. И третьему, и четвертому. Так сделали панфиловцы под Москвой!

Настоящий героизм — в силе воли, считает Юхан. В человеке с большой силой воли уже есть нечто героическое. Об этом он нигде не читал. Это он сам так решил. Это плод его собственных размышлений.

И вот в просторной комнате с тремя кроватями испытывается сила воли Пауля Таммекянда. Пауль лежит в постели и стучит пальцами правой руки в стенку. Не как попало, нет, а в ритме вальса. Раз-два-три, раз-два-три. Если простучит до утра, значит, выдержал испытание.

Юхан Салу и Пээтер Мюргель — судьи. Без судей нельзя. А то кто же подтвердит, стучал Пауль до утра или нет. Может, вздремнул на часок. Без судей нельзя никак. Пауль Таммекянд сказал, что без судей он стучать не станет.

Как стучать, на этот счет у ребят имеется договоренность. Пауль начинает стучать в десять вечера и должен выдержать до шести утра, и именно в ритме вальса, с поднятой правой рукой. Левой рукой можно лишь поддерживать правую, но стучать ею нельзя. Ритм вальса должны выстукивать пальцы правой руки. Если Пауль сделает перерыв хоть на одну минуту — все потеряно. Значит, он не выдержал испытания.

Пауль сам придумал такой способ испытания воли. Да и советоваться было не с кем. Как-то он заговорил об этом с Эймаром Ринда, а Эймар сказал, что пусть он лучше двойки по английскому исправит.

Уже полтора часа Таммекянд выстукивает ритм вальса. Юхан не видит того, как он выстукивает. Кровать Юхана стоит за шкафом. Если бы он переложил подушки из изголовья в ноги, то видел бы. Но он нарочно этого не делает. Юхан задумал притвориться спящим, даже сделать вид, что храпит. Не очень громко, а так, чтобы казалось правдоподобным, — тихонько присвистывая. Если бы и Пээтер притворился спящим, Таммекянд наверняка соблазнился бы передохнуть. Юхан полагает, что притворяться легче, когда тебя самого не видно.

А впрочем, Юхану незачем смотреть на Таммекянда. Лицо его он и так хорошо знает. Угловатое, с острыми уголками рта. Когда Таммекянд принимается за дело, он всегда стискивает зубы. От этого рот кажется еще больше, хотя, по мнению Юхана, должен казаться меньше.

У Юхана Салу глаз художника, он замечает то, чего не видят другие. Он приметил, что угловатая голова Таммекянда очень соответствует его характеру. Ведь характер у него тоже угловатый. И настойчивый. Таммекянд легко не уступит.

Юхан вовсе не бесстрастный судья. Он был бы удовлетворен, если бы у Таммекянда не хватило терпения стучать до утра. Сам-то Юхан не смог бы. Уснул бы, это точно. Поэтому ему хочется, чтобы Таммекянд тоже уснул, чтобы и он не смог стучать до шести. Сбудется ли его желание?

По договоренности Таммекянду разрешается лежать только на спине. Больше ничего ему не дозволено.

А судьям разрешено делать все что угодно, но они ничего не делают. Даже не разговаривают между собой. Если Таммекянд будет прислушиваться к их разговору, его не будет клонить ко сну. Лампа под потолком горит, и Мюргель читает в кровати какую-то книжку о животных. Он тихо-тихо перелистывает страницы.

У Юхана тоже есть на тумбочке книжка, но он не читает. Он не может лежа читать, он тут же уснет.

Половина первого ночи. По ту сторону шкафа слышится стук в ритме вальса. Раз-два-три, раз-два-три.

Юхан широко разевает рот, будто хочет проглотить все зевоты, ожидающие своей очереди. Потом он сует руку в ящик тумбочки. Там у него горсть кофейных зерен. Юхан приобрел их заранее, узнав, что с вечера будет проводиться испытание воли. Кофейные зерна содержат кофеин. Студенты всегда грызут их во время сессий.

Юхан кладет одно зернышко в рот, под коренной зуб, и осторожно двигает челюстями. Громко раскусывать нельзя — посторонние звуки могут привлечь внимание Таммекянда и подбодрить его.

Острый горький вкус кофе заставляет Юхана глотать слюну. И правда, вскоре он чувствует себя много бодрее.

Час ночи. Блуждающий по стенам взгляд Юхана фиксирует зевоту в соседней кровати. Самое время симулировать, что судьи задремали. Хорошо, что Мюргель держит в руках книжку. С ней получится более правдоподобно. Ее можно медленно выпустить из рук. Кровать Мюргеля видна Таммекянду. Можно и так, чтобы книжка тихонько упала на пол. И если Таммекянд поверит и вздумает отдохнуть, то… Юхан злорадно облизывается.

Теперь ему кажется, что он упустил что-то. Ведь судьям нужна связь между собой. Надо же договориться с Мюргелем на счет симулирования.

Бумага и карандаш лежат на тумбочке. Они могли бы с Мюргелем обменяться записками. Если сложить записку в несколько раз, она наверняка долетит до соседней кровати. Но почему-то такой род связи не нравится гражданину за шкафом.

Юхан тихонько встает и вынимает из ящика, что под кроватью, моток лески. Один конец прикрепляет над кроватью к шкафу, другой — к изголовью кровати Мюргеля и натягивает леску. Эта возня несколько нарушает тишину, но Юхан считает, что это просто необходимо.

Мюргель смотрит, вытаращив глаза. Он не понимает, что задумал второй судья, и хочет спросить, но Юхан прикладывает палец к губам: мол, сейчас все поймешь.

Туго натянутая леска является именно той линией связи, которой не хватало. Юхан прицепляет к леске шерстяной носок. К носку привязывает веревочку, а к веревочке — пуговицу от пальто. Затем тихонько отрывает клочок бумаги и пишет: «Давай притворимся, что уснули. Может, Пауль попадется на удочку!»

Юхан бросает пуговицу в кровать Мюргеля. Второй судья тянет за веревку, и носок с письмом идет к нему, как вагон подвесной железной дороги.

Сосед ответа не посылает, а просто одобрительно кивает головой.

Половина второго. В кровати около двери не прекращается стук в ритме вальса, хоть иди танцевать.

А по другую сторону комнаты приводится в действие коварный план. У Мюргеля, который находится в поле зрения испытателя силы воли, выпадает из рук книга. Он поднимает ее, но вскоре книжка падает снова на одеяло. Там она и остается. Юхан за шкафом удовлетворенно садится в кровати. Чудесно. Очень правдоподобно. А теперь его очередь.

Вскоре из-за шкафа слышится тихий храп. Во всех отношениях совершенно правдоподобный — с присвистом на вдохе и выдохе. Юхан знает свое дело и старается не переборщить.

Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что время от времени в храпе бывают паузы. Будто спящему хочется послушать, что происходит в комнате. Но в комнате не происходит ничего. Раздается лишь тихий стук: раз-два-три, раз-два-три.

Юхан и сам не знает, как долго он притворяется. Вдруг он ловит себя на настоящем храпе, который сильно режет уши. Мальчика бросает в жар. Ведь это был не обман, а предвестник сна. Он старается не смотреть на второго судью.