Личная помощница ректора - Анна Сергеевна Одувалова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я все это знала давным-давно, но только тут поняла, насколько катастрофичным может быть подобное положение вещей. Быть вечно крайней у начальника-тирана по-настоящему страшно.
Профессор-лич обитал, как и полагается умертвию, практически в склепе. Его кабинет, аудитория и личные апартаменты располагались в подвале. Мне пояснили, что он всю весну вел занятия в обычных аудиториях, но на следующий учебный год вытребовал себе личные удобные апартаменты. Кстати, меня до глубины души поразила история о том, как он воскрес. Оказывается, его случайно подняла – и ключевое слово тут «случайно» – дочка ректора. В этот момент я начала немного понимать Ариона фон Расса и ему сочувствовать.
Если изначально мне показалось, что быть дочерью тирана сомнительное удовольствие, то сейчас я осознала, что ректор и дочка – одного поля ягоды. И неизвестно, кому повезло, а кому – не очень.
Темный коридор с узкой каменной лестницей вел в подвал. Расположенные на стенах магические светильники давали совсем немного света, и было жутковато. Несколько поворотов, три двери, за которыми находились складские помещения, и я добралась до места назначения.
Я долго медлила перед дверью во владения лича. Топталась на месте и думала, как решиться постучать. Что потом сказать, как себя вести с не первой свежести трупом, который ходит и говорит? Нужно поблагодарить за то, что он донес меня до моих апартаментов, или не стоит акцентировать внимание, все же в обморок я упала, увидев его? Стоит извиниться за свое поведение или все же разумнее промолчать?
Может, просто сразу перейти к делу? А дело, как я поняла, неприятное. Предполагаю, вредный герр ректор уже подходил к профессору-личу с просьбой составить программу и был послан в далекие дали. Не знаю, сколько бы времени я мялась возле двери еще, если бы она сама не распахнулась у меня перед носом – резко и неожиданно, вырвав меня из состояния задумчивости.
Я отпрыгнула, вскинула голову и уставилась в полыхающие алым глазницы. Безгубый рот искривился в кровожадной усмешке, и я опять допустила ту же ошибку, которую и в прошлый раз. Вот была готова к тому, что увижу, но эффект неожиданности все же сыграл злую шутку. Я не успела морально подготовиться, громко заорала и хлопнулась в обморок. Правда, предварительно протянула личу папку с документами.
Когда пришла в себя, сразу же испытала неловкость. Ну разве так можно? Мне же с ним работать дальше, а я второй раз в обморок падаю! А ну как он расскажет ректору, и что тогда делать? Идти паковать чемоданы из-за собственной нелепой впечатлительности? Надо с собой бороться и учиться не реагировать столь остро.
Я медленно открыла глаза и чуть снова не отключилась. Непонятный ветерок, который заставил меня очнуться, доносил запах тлена. Сверкающий сочувственным оскалом лич заботливо обмахивал меня папкой с документами. Я не заорала лишь потому, что потеряла дар речи, в горле застрял комок.
– Любит Арион над сотрудниками издеваться, – прошелестел лич, увидев, что я очнулась. – Причем к каждому находит свой, особенный подход. Меня вот программу заставляет разрабатывать, хотя знает, что я и при жизни не любил заниматься подобными неприятными вещами. Вас – ко мне отправил и убил сразу двух зайцев.
Лич отступил, кинул папку на стол и расположился в кресле возле погасшего камина.
Почувствовав, что опасность миновала, я немного осмелела и поинтересовалась, пытаясь осмотреться и понять, куда попала:
– Каких?
Вокруг было сумрачно, промозгло, и я готова была спорить, что сейчас нахожусь в гостях у лича. Похоже, он снова меня перенес на руках. В этот раз, правда, не в мои апартаменты, а в свои. Вот же шушель, как неловко!
Дивана у лича не было, кровати – тоже, зато в наличии имелся каменный саркофаг с подушечкой и шелковыми простынями. Вот там я и лежала. Признаться, было удобнее и комфортнее, чем на каменном полу в коридоре, но сам факт заставлял сердце сжиматься, и мне было очень сложно контролировать себя. Я не орала и не бежала лишь потому, что чувствовала слабость, а из саркофага с высокими стенками так просто не выскочишь.
– Вас напугал и в неловкое положение поставил, и меня подловил, – медленно пояснил лич. – Его-то бы я сразу отправил куда подальше с программой, например, в министерство. Я тут, так сказать, на добровольных началах преподаю, денег не получаю, штатной единицей не числюсь, и зачем мне программы писать? А вас отправить к этому тирану без результата не могу, вам и так не посчастливилось у него работать.
– Так, может быть, вас того… – поинтересовалась я. Вид лича уже не вызывал оторопь. Я по-прежнему чувствовала себя не в своей тарелке, но уже не была близка к обмороку.
– Упокоить? – буднично поинтересовался лич.
– Нет-нет! – поспешила я поправиться. – Ни в коем случае! Я другое имела в виду. Трудоустроить.
– Трудоустроить? – Предложение, похоже, поразило профессора до глубины души. – Дорогая моя Мира, а зачем же мне нужны эти лишние телодвижения и хлопоты? Увольте от подобного счастья. Сейчас программы – моя добрая воля. Как только я буду работать официально, они превратятся в унылую обязанность. Нет уж. Мне нравится, как Арион за мной бегает. Согласитесь, у него премерзкий характер, кто-то же должен доставлять ему такие же неприятности, какие он привык доставлять другим. Вы со мной согласны?
– Наверное… – Я осторожно села, все же чувствуя себя очень неловко. Было стыдно, страшно и чуточку противно.
Руки дрожали, ноги – тоже. Естественно, когда я начала вылезать из саркофага, то зацепилась носком туфли за бортик, рыбкой полетела вперед и вниз, лихорадочно замахала руками, сбила что-то на столе и вцепилась в первое, что попалось под руку, – рукав лича.
Удержаться все равно не вышло. Увлекая профессора за собой, я рухнула на пол. Единственной мыслью было: «Лишь бы не сломать ценного и бесплатного сотрудника академии».
К счастью, лич оказался на удивление прочным и даже умудрился изловчиться и не упасть на меня сверху, а устоять на ногах.
– П-п-ростите… – прошептала я с пола и взвыла в голос, когда заметила, что папка с документами, которую я принесла личу, выпала у него из рук на стол. Падая, я задела чернильницу, и теперь на бумагах расплывалось огромное чернильное пятно.
– Вот что за шушель?!
– Ну не совсем чтобы шушель. – Лич посмотрел на меня строго, и я снова едва не рухнула в обморок. Все было не просто плохо, все было ужасно.
– Это мое вечное невезение! – На глаза навернулись слезы.
– Правда, что ли? – уточнил лич, который брезгливо держал двумя пальцами листочки и задумчиво наблюдал, как на
