Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты - Александр Осокин

Повернуть клетку в сторону англичан.

Не верьте унижениям.

Англия – профессиональный враг мира и коллективной безопасности.

“Дранг нах Остен” – английская выдумка…

Повернуть тигров в сторону Англии …

Сговориться с Германией» [5. С. 276–277].

С трудом, но все же можно себе представить, что нашелся какой-то смелый и образованный человек, какие в те годы еще встречались среди большевиков-ленинцев. Только вот как большевик, вполне вменяемый член ВКП(б) решился вдруг предложить дружбу с фашистами (против Англии)?

Как бы там ни было, золотовский текст, заинтересовавший меня как подсказка Сталину, позволяет датировать два события – поворот Сталина к сотрудничеству с Германией (раньше такой датой считалось 3 мая 1939 г.) и рождение идеи, приведшей его к подготовке Великой транспортной операции.

Первый шаг к трагедии 22 июня 1941 года. Приезжал ли Гитлер в Москву вместе с Риббентропом?

Обнаружен полный список делегации Риббентропа

Если в прежние времена в нашей стране историческую истину скрывали с помощью цензуры – литературной, политической и самой главной – самоцензуры авторов, отлично понимавших, что можно и что нельзя, то во времена гласности ее стали скрывать обилием публикаций, наличием самых разных точек зрения и нагромождением гипотез. Все их авторы яростно борются между собой, в результате опять-таки разобраться в чем-либо трудно. Получилось, как в андерсеновской сказке «Огниво», где фрейлина, заметив дом, куда волшебная собака носила к солдату принцессу, нарисовала на его двери крестик. А умная собака наставила крестики на всех дверях, и найти нужную оказалось невозможно.

Одной из наиболее горячо обсуждаемых сегодня исторических тем является начало Великой Отечественной войны. По поводу завершения войны вопросов гораздо меньше, там все очевидно. Мы не могли не победить, потому что враг повел войну на уничтожение нашего народа, и победили. Красное знамя на рейхстаге 30 апреля 1945 г., Акт о безоговорочной капитуляции фашистской армии 8 мая и брошенные к подножию Мавзолея немецкие знамена 24 июня весьма красноречиво об этом свидетельствуют.

Но что же случилось в первый день войны – черный день 22 июня 1941 г. и в последовавшие за этим дни и недели? Вот уже 70 лет ответ на этот совершенно законный вопрос не дан. Война началась с жестокого удара по советским приграничным военным аэродромам. Самая сильная в мире Красная Армия по непонятным причинам не смогла дать отпора врагу и покатилась в глубь страны. В считаные дни мы понесли колоссальные потери в танках и артиллерии, а также потеряли половину хранившихся на складах приграничных округов боеприпасов, горючего, продовольствия (значительная часть которых была захвачена врагом). В течение десяти дней были сданы столицы трех союзных республик: Каунас – 24 июня, Минск – 28 июня, Рига – 1 июля. В плен попало неслыханное количество бойцов и командиров Красной Армии: за шесть месяцев 1941 г. – 3,8 млн человек… Кратко, очень точно и правдиво объяснил недавно то, что произошло, президент Академии военных наук генерал армии М. А. Гареев: «Накануне войны в 1941 г. подготовленность страны в целом к обороне и боеспособность вооруженных сил были значительно выше, чем их боевая готовность» [20. С. 12]. Осталось понять, в чем конкретно это проявилось и что было тому причиной.

Ведь все наши потери первых дней и месяцев войны были не «временными неудачами ее начального периода», как нам всегда объясняли, а следствием чудовищного разгрома в самый первый ее день – 22 июня. И истинная причина и обстоятельства этого разгрома тщательно скрываются до сих пор, потому что он стал результатом не боевых действий нашей армии, а проигранной предвоенной стратегии Сталина.

Давно надо было сделать то, что сделали недавно для раскрытия тайны Катыни: дать команду архивам подобрать материалы об этом дне, историкам – обобщить их и, поставив перед собой одну единственную цель, восстановить истину, чтобы затем без всяких оценок рассказать обществу о том, что же на самом деле и почему именно так произошло в первый день войны. Ведь факты порою оказываются сильнее самой мощной пропаганды. Тем более что почти каждая советская семья потеряла в ту войну кого-то из своих близких. Если мы не узнаем наконец правду о начале той страшной войны, то в будущем подобная трагедия может произойти с нашими детьми, внуками и правнуками, ибо богатейшие ресурсы нашей страны всегда будут кому-то казаться лакомым куском.

Завершая трилогию о первом дне Великой Отечественной войны, мне необходимо было в подтверждение своей гипотезы найти яркие свидетельства, новые фото и новые архивные документы. В этом мне очень помогла работа над фильмом «Тайна 22 июня», для которого в свое время вместе с его режиссером и соавтором сценария Сергеем Головецким мы отсмотрели огромный массив отечественной и зарубежной кинохроники, обнаруженной в Красногорском кинофотоархиве и архиве Госфильмофонда в Белых Столбах. Часть ее была использована при написании настоящей книги, причем не просто как иллюстрации, она помогла мне прослеживать действия политиков, находя их порою там, где, согласно исторической «науке», они никогда не бывали и быть не могли, но оказывается – всякое случалось.

Роль архивных документов сегодня резко возрастает, причем оказалось, что у отечественных архивов есть одно совершенно очевидное преимущество перед зарубежными. Дело в том, что в условиях авторитарного режима, когда малейшее отступление от команды сверху могло стоить человеку свободы, а то и жизни, все должностные лица запасались «бумажками», которые в конце концов накапливались в архивах.

В этой главе я хочу показать лишь один найденный мной архивный документ, который публикуется впервые. Это – список членов делегации во главе с министром иностранных дел Германии Риббентропом. Впервые он прилетел в Москву 23 августа 1939 г. и тогда от имени своего правительства за 24 часа согласовал со Сталиным и Молотовым, а затем подписал с Председателем Совнаркома СССР В. М. Молотовым Договор о ненападении между Германией и СССР.

Парадокс, на мой взгляд, в том, что именно этот, совершенно мирный договор стал одной из главных причин катастрофы 22 июня 1941 г.(обычно на него нападают за то, что якобы он ускорил начало Второй мировой войны). Я же хочу разобраться с нашими делами: для нас он отодвинул войну или нет? Облегчил неизбежное вступление в нее или усугубил? Со времен Версальского мирного договора 1919 г., завершившего Первую мировую войну, наши страны не имели общей границы, поэтому Германия не могла внезапно напасть на СССР. Так что «внезапность» немецкого нападения, на которую потом всегда ссылались советские пропагандисты, объясняя события 22 июня, обеспечил нам именно договор, подписанный Молотовым и Риббентропом. И угрозу войны он не ликвидировал – пожар мировой войны вспыхнул ровно через неделю после его подписания и, что совершенно очевидно, не мог не докатиться до нашей страны. Если добавить к этому серьезное непонимание этого договора советской молодежью, которая в те годы по целому ряду причин, в первую очередь из-за участия СССР в гражданской войне в Испании, относилась к фашистской Германии как к самому опасному и грозному противнику, полное неприятие этого договора коммунистическими и рабочими партиями мира, недоумение и страх в демократических странах, позже ставших участниками Антигитлеровской коалиции, то отрицательный результат подписанного документа для нашей страны очевиден. Сомнителен и главный козырь, который предъявляли в его защиту советские пропагандисты и, к сожалению, многие современные историки, – то, что якобы он на два года отдалил нам войну и дал к ней подготовиться. Ведь Запад вел тогда «странную войну», и гитлеровская промышленность тоже получила два года, которые активно использовала для разработки и создания новой мощной военной техники.

Однако вернемся к списку членов немецкой делегации 1939 г. Я обнаружил его в Архиве внешней политики МИД РФ в фонде Секретариата наркома в двух вариантах – на немецком (Ф-06. Оп. 1. Д. 74. П. 8. Л. 36, 37) и русском (Ф-06. Оп. 1. Д. 74. П. 8. Л. 34–35) языках. На нем отсутствуют подпись составителя и дата, из чего следует, что либо к нему имелось сопроводительное письмо, оставленное в фонде наркома, либо он был передан нарочным из рук в руки. Такие случаи бывали. Например, документы передавали во время приема у замнаркома иностранных дел СССР посол Шуленбург или советник посла Хильгер. Из-за отсутствия даты невозможно определить, о какой делегации идет речь – прилетавшей в августе или в сентябре. Либо он действовал неограниченный период времени (опубликованный ранее [61. C. 66–67] документ «Полномочия…», подписанный Гитлером, дает Риббентропу право «для подписания как пакта о ненападении, так и других соглашений, являющихся результатом этих переговоров», и не ограничивается никаким сроком).