Гибель «Венеции». Детективная повесть начала XX века - Евгений Анатольевич Маляр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другая дама из круга подозреваемых, Настя, тоже непохожа была на убийцу. Тип лица совсем не соответствовал физиогномической теории Чезаре Ломброзо. А вот жертвой ее представить себе можно было. А вдруг кто-то отомстил за нее? Может, отец? Мужчина он серьезный и решительный, – эти качества на его лице обозначены ясно. И разговоры про него ходят… И что-то предполагают родители Филиппова. Вот с кем надо поговорить!
И Николай пошел к Филипповым, на полпути поймал извозчика, не пожалел двугривенного, так торопился. Застал их, слава Богу, дома.
– Здравствуйте, Константин Иванович и Пелагея Петровна! – поздоровался чиновник.
– Здравствуйте, здравствуйте, – поздоровались осиротевшие старики.
Они, конечно, были печальны, но, как отметил про себя Ордынцев, вполне вменяемы, и готовы к разговору. Пелагея Петровна вышла на двор хлопотать с самоваром, на столе появилось земляничное варенье, булки и масло в деревянной масленке. Константин Иванович молчал, и, чтобы сгладить неловкость, Коля попросил разрешения закурить. Курил он редко, но сейчас случай был подходящий. Хозяин предложил выйти на крыльцо, и протянул кисет с самосадом. От крепкого табака Ордынцев отказался, задымил своей папиросой.
– Итак, с чем пожаловали? Не напали на след злодея? – поинтересовался хозяин.
– Да вот, кажется, напал. Предположения имеются.
– Не поделитесь ли?
– А я и пришел к вам поделиться своими, и выслушать ваши. Мне кажется, Вы умолчали об очень важных для моего расследования вещах.
Тут хозяйка позвала к чаю. За столом Константин Иванович достал бутылку казенной водки, запечатанной сургучом, открыл ее и разлил в три стопки.
– Ну, помянем сына нашего убиенного! – поднял он свою.
Все молча не чокаясь выпили. После третьей неловкое молчание нарушил сам хозяин:
– Вот что, Коля, можно я буду так тебя звать? – Ордынцев кивнул.
– Так вот, тяжело тебе будет, Коля, это дело вести. Скажу я тебе все, что знаю, а ведь это – тайна, и не только наша.
Была у сынка нашего, Петеньки любовь большая, к дочке этого убивца, купчины Триандафилова. Уж как там у них все завязалось, не знаю, но снюхались они, как говорится, к горю нашему!
Хозяйка покосилась на мужа, укоризненно покачала головой, но промолчала.
– От родителей ведь ничего не скроешь, ходил он как чумной, разговаривать с нами почти перестал, а я его припер, ну он мне и открылся! Что похаживает к ней, Настьке, да так, чтобы не знал никто. Только шила в мешке не утаишь, видно прознал злодей, да и убил нашего Петю каким-то изуверским, хитрым образом, и в Волгу бросил. И сошло бы ему все с рук, кабы веревка не порвалась. А остальных тоже, душегуб, сжег, чтобы следы замести, видно знал что-то кто из них. Скорее всего, – охальник этот, Сидор. Он или помогал ему тело нашего сыночка топить, или просто видел чего… Только ой, не дадут тебе за жабры взять злодея, богат он шибко и связи везде. Но у нас одна надежда – на тебя. Выведешь, Коля, его на чистую воду, – честь тебе и слава, и наша благодарность извечная. Бога за тебя молить будем, пока живы, а помрем – на том свете за тебя заступниками и просителями перед всеми святыми станем! Больше нечем нам тебя отблагодарить, бедные мы…
Ордынцев не стал рассказывать старикам всего того, что он выяснил. Многое не стыковалось с версией Филипповых, но какая-то часть мозаики вдруг засияла свежими красками в его воображении.
Так вот чем Матвеев мог шантажировать Анастасию! Да, если бы отец ее узнал все, то страшно себе даже представить, что сделал бы, – гнев такого человека не знает границ! И все же представить себе Триандафилова со стеклянной банкой керосина в ночи возле кабака, Коля, как ни старался, не мог. Не хватало воображения. Наутро он запланировал еще один визит в купеческий особняк.
VIII
7 мая 1903 года. Сундук
С книгой в портфеле, раненько, в полдевятого, он уже нажимал медную кнопку звонка, и опять был беспрепятственно пропущен.
– Здоров, здоров, чиновник полицейский, – улыбаясь, протянул широкую, как лопата, ладонь хозяин дома.
– Здравствуйте, Аркадий Иванович, – официально поздоровался Коля.
– Ну как твое расследование?
– Своим чередом, Аркадий Иванович, но есть несколько вопросов.
– Ну, давай, а то я тороплюсь. Видишь ли, нашел подходящих приказчиков, одного даже у Семенова переманил, только ведь товара они моего не знают, учить их надо, чтобы от зубов все цифры отскакивали…
– Аркадий Иванович, вспомните, пожалуйста, а что Вы делали вечером того дня, когда пропал Филиппов?
– А, так ты, никак, меня подозреваешь? – добродушно рассмеялся купец, – Так ведь не мог я. У меня, э… как там у вас, полицейских это называется? Пес его знает, вспомнить слова не могу… Алиби у меня, – вот! До половины восьмого – переучет в лавке на Караванной делал, все меня видели, потом домой, поужинал и к Настьке поднялся, дочурке своей. С ней, почитай, часа полтора прогутарил о том, о сем, да и спать лег. Так что не бросал я Петю в Волгу, чай не Разин я, а он – не княжна! Да пойди, сам спроси у нее! – все это Триандафилов высказал с такой непосредственностью, что не поверить ему было выше Колиных сил. Спросив разрешения, он поднялся в горницу Анастасии.
– Здравствуйте!
– А, прочитали книгу? Это ведь только первая часть, – девушка говорила быстро, и Ордынцев уловил тревогу, как будто думала она совсем об ином, а слова нужны были только для отвлечения.
Николай осмотрел комнату. Убранство было более чем спартанским: цветы в горшках на подоконнике и подвешенные на макраме, кровать и большой сундук в углу. Присесть можно было только на него. «Да, не балует Триандафилов дочку» – подумалось ему.
– Прочитал, и мне весьма понравилось, увлекательное чтение! Я бы взял продолжение с превеликим удовольствием, – Николай никак не мог решить, как бы перейти к главному.
– Я дам Вам почитать, только подождите, вторая часть у меня внизу, я давеча закончила ее, – девушка поднялась и вышла из комнаты, а Коля, оставшись один, прошелся к окну, затем вернулся, и, сам не зная зачем, открыл сундук. Внутри было почти пусто, так, два одеяла и стопка вышитых полотенец, как он понял, Настиной работы. Коля тихо закрыл крышку, и вовремя, – сделай он это на несколько секунд
