Технология жизни …и при чем тут дети? - Александр Маркитанов

И я обратился к своей попутчице:

– Не дает сыночек книжку спокойно почитать?

– Это внук.

– А-а. Хорошо бы вам было в дорогу прихватить наручники, пристегнули бы сейчас его, вон как раз труба под столом, и читали бы себе спокойно, внук бы и не отвлекал.

– Как это? Разве можно детей наручниками пристегивать? – голосом без выражения каких-либо эмоций отреагировала молодая бабушка, давая мне понять, что придерживается гуманных методов обращения с детьми.

Потрясающая броня. Она в упор не заметила моего неприкрытого юмора и ярко выраженного сарказма. Надо отдохнуть от созерцания этого беспредела бабушки-гуманиста. Пойду, думаю, постою в коридоре у окна в противоположном конце вагона. Поднялся и, перед тем как выйти из купе, совершил ужасную выходку. Наклонившись к мальчику, я шепнул ему так, чтобы и бабушке было слышно: «Саш, не слушайся ты бабушку».

Реакция малыша последовала мгновенно: «Да-а-а?» Глаза его широко раскрылись, в них загорелся огонь жизни. Ребенок посмотрел на меня с удивлением и надеждой, как бы требуя подтверждения его новых полномочий. Видно, нечасто в своей жизни он получал такой карт-бланш. Я моргнул ему обоими глазами, подтверждая: советую. И шагнул за порог. Маленький Саша выскочил из купе и с криком «А-а-а-а-а!» принялся бегать взад-вперед по коридору вагона. Началась нормальная детская жизнь маленького человека, вырвавшегося из клетки. Подбежит ко мне, схватится за перила, подтянется поближе и спросит, чтоб удостовериться:

– Галицьку мозно ни слусаца?

– Не слушайся, Санек.

– А-а-а-а-а!

И, взрываясь радостным криком, – бегом по коридору. А бабушка с интервалом в минуту или две выглядывает из дверного проема и негромко штампует: «Саша, не кричи». И исчезает в купе. Спустя пару минут: «Саша, не бегай». И опять прячется. Потом снова: «Саша, не мешай людям».

Мне стало смешно: баба Галечка удивительно напоминала деревянную кукушку в часах. Не каждый артист-комик смог бы так точно изобразить неодушевленную кукующую деревяшку. Только этот вагон не был декорацией к юмористическому шоу. Это была реальная жизнь, и она такова.

Вот почему я склонен утверждать и повторять: этот мир – театр абсурда. Этот абсурд никем не навязан, сознательно или несознательно он выбран каждым участником добровольно. Выбор каждого – играть в этом театре абсурдные роли, выпавшие ему согласно обстоятельствам, или выстраивать свою жизнь по своему разумному сценарию. Но чтобы пользоваться своим разумным сценарием, нужно уметь мыслить и осмысливать свое бытие – отслеживать собственные мысли и поступки.

Кому в полупустом вагоне может помешать ребенок, который живет своей нормальной детской жизнью? Если и найдется такой, то это его проблема, причиной которой не ребенок, а его собственная (взрослого) нетерпимость, занудство, нелюбовь к детям. Нелюбовь к воспитателям, нежелание воспитываться. Это его право. Священного права выбора – воспитываться или нет, любить или нет – никто на планете Земля не отменял.

Однако набор не лучших черт взрослого не должен стать проблемой ребенка. Ребенок ни при чем. Если малыша регулярно заставлять подстраиваться под зануд, ограничивая процесс его естественного развития, то у него большие шансы вырасти аналогичным занудой – закрытым, зажатым, не реализовавшим свои мечты, раздраженным и претенциозным неудачником. Когда дитя шумит, срабатывает естественный закон бытия: возникает, с одной стороны, учебный, с другой – судьбоносный момент, дающий очередную возможность взрослому в этот самый момент выбрать себе любой сценарий дальнейшей своей судьбы. Ребенок – это законный раздражитель, а реакция взрослого – это область владения личности. Если не терпит, ругается – уклонился от обучения и автоматом выбрал худший сценарий своей судьбы. Терпит, но раздраженно морщится – сценарий чуть получше, но не ведущий к осуществлению желаний и прогрессу короткой дорогой. Поймал свое раздражение «за хвост» и сознательно сделал усилие и проявил терпимость и нежность – лучший сценарий судьбы, открывающий путь в состояние гармонии.

Жизнь – это школа, и каждый раздражающий эпизод по большому счету является уроком (уроки бывают усвоенными, бывают – нет). Кто-то уроки замечает, кто-то – нет. Не замечающему уроков невозможно их усвоить. Не замечающий уроков ничего не может изменить в своей судьбе, он во власти обстоятельств. Тот, кто извлекает уроки, быстро учится и приобретает квалификацию. А квалификация, которую в этой школе предложено обрести, – устойчивый, здоровый, реализованный, гармоничный человек. В состоянии устойчивости человека ничего не раздражает, потому что ему комфортно на душе, а в состоянии гармонии – тем более, потому что он счастлив. Несколько таких усилий для обретения квалификации – и человек может наблюдать, как изменяется его характер, и как следствие, изменяется его жизнь, наполняясь благими событиями.

Размышляя об этом, я с умилением поглядывал на то, как мой маленький попутчик ожил, наслаждается законной детской свободой, будто вырвался из клетки. Малыш выкатил свой пластмассовый трехколесный самокат – и давай на нем носиться по коридору. Подъедет ко мне, светясь от радости, заглянет мне в глаза:

– Галицьку мозно ни слусаца? – как будто не до конца еще верил в неожиданно свалившееся на него счастье.

– Рекомендую, Санек.

– А-а-а-а-а! – вновь устремляясь по коридору. Спустя какое-то время опять подбежит, приблизится вплотную:

– Бабуска плохая?

– Саш, я этого не говорил.

– А-а-а-а-а!

Ребенка не проведешь. Малышу не нужно большого жизненного опыта, чтобы отреагировал его чистый детский разум: человек, который не разрешает ему жить, не может быть хорошим, даже если это его собственная родная бабушка.

Набегавшись, наигравшись вдоволь, Саша угомонился и скрылся в купе. Ребенку всего-навсего и нужно – подвигаться, побегать, чтобы выплеснуть свою детскую энергию. Прекрасная музыка – детские радостные вскрики – стихла, а я все стоял и смотрел в окно. В купе остался журнал с недочитанной интересной статьей, но возвращаться страшновато – достанется мне от бабушки «на орехи» за мое хулиганство. Ведь вон мы чего с тезкой учинили – устроили шум в вагоне. Однако приблизилось время обеда, хотелось есть, а там, в купе, в кульке была припасена еда. Надо идти. Состояние. Юмор. Держись, сказал я себе, тезка, если что, поддержит.

Но бабушка Галя и не думала нападать на меня. Она не имела ко мне претензий. Претензии у нее были абстрактными к самой жизни, и конкретными – к сыну. Она пожаловалась на то, что сын, занятый делами, подбросил ей дитя, вот и приходится мучаться с ним. И еще посетовала: «Саша такой непослушный». Я с облегчением вздохнул, глядя на спящего с легкой улыбкой счастливого ребенка. Слава Богу. Этому парню повезло. Раз он непослушный, у него есть шанс, что его взрослым наставникам не удастся его покалечить – подавить его природные способности, привить ему традиционнуюрабскую психологию. Правда, истинные ценности, скорее всего, ему придется определять самостоятельно.

Эта бабушка еще мягко тормозит житие ребенка, своего внука. Малым деткам случается испытывать на себе давление в сто раз жестче. Время от времени мне доводится в тех же поездах наблюдать, как молодые родители, которым чуть за двадцать, жестко и нервозно, порой срываясь на истерический крик, «воспитывают» своих малюсеньких деток. «Играй здесь, я сказала!», или «Ты понял, что тебе сказано?!», или «Я кому сказал?!», или «Ну-ка спи, я сказал!». И это в отношении двух– или трехлетних мальчиков и девочек, которые своим естественным детским поведением заставляют мам и пап обращать на них больше внимания, чем родителям хотелось бы. Не хотят эти родители покидать зону комфорта. Ленятся искать иные формы общения с детьми. Для того, чтобы убеждать, обыгрывать, смягчать, искать оригинальные способы взаимодействия, заинтересовать – нужно прилагать усилия. Мотивом этих усилий является любовь к ребенку, любовь к себе.

В целом мотивом поиска оригинальных, эффективных и мягких способов обращения с детками является стремление наполнять свою собственную жизнь радостью. Но понятия не имеют неподготовленные к исполнению такой важной роли, как родительство, мамы и папы ни о технологии, ни о причинно-следственном механизме бытия.

Мне как исследователю, психологу предельно ясны перспективы прежде всего дремучих родителей. Детей-то ангелы, возможно, вытащат к светлому будущему, вопреки отрицательному влиянию родителей. А вот взрослые при каждом своем неправильном проявлении – грубой реакции на раздражитель, которым для них является нежелательное поведение ребенка, каждый раз неосознанно выбирают не лучший сценарий собственной судьбы. Данный родительский невроз – пока еще не диагноз, а только лишь свойство характера, показатель слабости и «спящего» режима бытия. Но безвольное позволение себе таких проявлений в отношении тех, кто не может постоять за себя (пока), – собственных хрупких деток – может перейти в психическую патологию. Для спящих и дремучих в этом мире предусмотрены закономерные мероприятия по пробуждению. Эти мероприятия заставляют личность трансформироваться. Как правило, подобная трансформация-пробуждение происходит через боль.