Вернуть мужа. Стратегия и Тактика (СИ) - Володина Жанна

- Мне гранатовый, чистый, тоже двести, - я продолжаю смотреть на мужа и не могу сообразить, что мне сделать. Подойти и поздороваться? Удобно ли? Клиентка явно не в себе. Говорит, наклонившись над столом, порывисто схватив Максима за руку. Ее большие серые глаза полны слез, по правой щеке течет крупная капля. Наверное, дело у нее сложное, возможно, секретное, раз встречаются они в баре огромного торгового центра, а не в конторе.

Уйти и вечером рассказать, что видела его? А вдруг обидится, что не подошла и что-то себе надумала? Когда-то Максим, медленно, нежно целуя пальцы моей покалеченной в честной драке левой руки, ласково сказал:

- Варежка, в жизни самое главное и ценное - доверие близких людей. Если бы ты мне доверяла так, как я доверяю тебе, то ничего этого не было бы.

Сомнения продолжали меня мучить, как приходящая и тут же уходящая зубная боль: подойти или нет? А если я напугаю бедную девушку? Беды и проблемы клиентов - это работа мужа.

Решаюсь позвонить ему. Максим продолжает слушать девушку и не берет трубку, хотя я вижу, как у его телефона, лежащего на столе, светится экран. Девушка замолкает, морщится и выразительно смотрит на телефон. Максим, успокоительно похлопав ее по руке, подносит телефон к уху:

- Да? - голос чужой, отстраненный. - Я слушаю.

- Макс, это я, Макс, - совсем растерявшись, бормочу шепотом. - Ты где, Макс?

- Варя? - в голосе мужа усталость и удивление, похоже он даже не посмотрел на имя абонента. - Что-то случилось? Тебя плохо слышно.

- Нет. Ничего, - торопливо отвечаю. - Просто захотелось услышать твой голос. Соскучилась...

- Соскучилась? - рассеянно переспрашивает Максим. - Я перезвоню. Немного занят. Надо одно дело закончить. Сразу перезвоню.

Уф! Понятно. Все, видимо, очень сложно. Хорошо, что не подошла. Собираюсь отключиться, но не успеваю, застыв от ужаса. Максим вдруг протягивает руку к лицу несчастной девушки и большим пальцем стирает с ее щеки слезу. Осторожно. Нежно. Интимно.

Нет-нет! Что "интимно", это я надумала. Просто стирает слезу. Успокаивает клиентку. Надо положить трубку. Поскольку Максим тоже не отключается, но и не проявляет интереса к нашему разговору, по крайней мере, ничего больше мне не говорит, я спрашиваю, боясь услышать ответ:

- А ты... где?

- Что? - Максим явно не вслушивается в смысл произносимых мною слов.

- Где ты? - хрипло спрашиваю еще раз, испытывая потребность прокашляться или смочить горло.

- Я в офисе, весь в бумагах, - быстро отвечает муж и тут же закругляет наш разговор. - Извини, Варя, не очень удобно сейчас говорить. Если ничего срочного, то...

Он не успевает договорить, как происходит нечто из ряда вон выходящее. Девушка решительно забирает у Максима телефон и быстро прерывает разговор резким нажатием.

Что это сейчас было? Варя вместо Варежка. Почему она так по-свойски берет чужой телефон, телефон своего адвоката?

Я даже не успела подобрать варианты ответов на свои вопросы, а события начали развиваться предсказуемо, как в половине близнецовых романов Милы. Мой муж, моя первая и единственная любовь, мой любимый мужчина, не забрал телефон, не перезвонил мне, а ласково взял лицо девушки в свои руки, медленно наклонился и прижался губами к ее мокрой щеке.

Я резко встала и чуть не выбила из рук официантки поднос с двумя яркими бокалами: желто-оранжевым Ваниным и винно-красным моим.

- Простите, нам надо срочно уходить, - засуетилась я, безумно испугавшись, что могу обернуться и опять увидеть их. Только не смотреть больше! Только не смотреть!

Схватила испугавшегося Ваню за руку и потянула к выходу из бара.

- А заказ? - удивленная официантка похожа на нерадивую ученицу, не выучившую урок. Она нервно теребит белый школьный фартук. На бейдже читаю: "Татьяна. Стажер".

- Можно с собой забрать? - тупо спрашиваю я стажерку и достаю из сумки кошелек.

- Конечно! - она радостно суетится. - Сейчас, только перельем вам в пластиковые стаканчики с крышечкой.

Я киваю головой, не в силах подтвердить согласие словами. Быстрее отсюда! Быстрее!

Рыжий Ежик везет нас обратно, но уже не пытается со мной заговорить и познакомиться. Он нервно поглядывает в зеркало заднего вида и видит перед собой недовольного мальчика лет четырех и мертвую оболочку (ну, мне так кажется) почти молодой и, по словам любящих подруг и когда-то любящего мужа, красивой женщины, которая за полчаса изменилась настолько, что пропал блеск в глазах и потускнела кожа.

Как там пишет Мила в своих романах? "Ее мир перевернулся. Сердце перестало биться. Ее предали, растоптав душу". Что меня в этих словах раньше раздражало? Вычурность? Пафос? Зря. Очень точные слова: перевернулся, не чувствую, как бьется, предали и растоптали. Тютелька в тютельку, как в аптеке.

Что он там говорил о доверии? Помните, как у Кэрролла? "Если ты будешь верить в меня, я буду верить в тебя! Идет?" Реплика Единорога в диалоге с Алисой. Мой Единорог предал меня. Как может символ духовной чистоты и искания предать?

Снова набираю Максима:

- Не смей класть трубку или передавать ее третьим лицам, - надеюсь, что мой голос звучит строго и не дрожит.

Почему вспомнилось это юридическое "третьим лицам"? Как никак жена юриста... Обдает кипятком осознания. Бывшая жена. По-другому никак.

- Варя? Что с тобой? Ты где? Что-то случилось?

- Максим. Сейчас важно, где ты. Так ты где? - замираю и быстро сочиняю за него ответ: встречаюсь с клиентом, не в офисе, дело важное, поэтому занят... Бормочу про себя эти слова, словно молюсь.

- Варя, я же уже сказал. Я в офисе, работы мно...

- Ты врешь! - визжу от злости, бессилия и боли. Визга не получается. Издаю хрип туберкулезника со стажем. - Я видела тебя. Ее. Тебя с ней. Ваш поцелуй. Ты врешь!

Руки дрожат, недавно замершее сердце начинает колотиться, как в припадке.

- Варенька! Глупенькая моя! Это клиентка. Что ты там надумала? - голос Максима какой-то глухой, тоже с хрипотцой. Он даже начинает кашлять.

- Ты всех клиентов держишь за руки и целуешь? - каркаю я, никак не могу поймать свой собственный тембр.

- Не всех...

- Не всех! - взвиваюсь я, подпрыгивая на заднем сиденье.

Рыжий Ежик со страхом смотрит на меня и беспомощно в боковые зеркала, видимо, решил припарковаться и выставить меня из машины. Ага! Так я тебе и дала выбросить на дорогу женщину с ребенком.

Господи, Ваня! Испуганно оборачиваюсь на мальчика. Он спит. Откинулся на спинку детского кресла и спит с открытым ртом, даже посапывает. Устал парень. Спасибо, боже! Хоть Ваньку не напугала, на таксиста наплевать.

- Не всех? Только некоторых? - перехожу на шепот, и ко мне возвращается родной тембр: - То есть на прошлой неделе с Михаилом Ароновичем ты тоже целовался?

- Варежка, - голос мужа теперь звучит как-то отчаянно. - Подожди. Выдохни. Посчитай синичек (Вот ведь вспомнил!). Ты опять торопишься с выводами. Да. Это не то, что ты подумала...

- Ха-ха-ха! - хотелось, чтобы звучало саркастически и равнодушно. Такое сочетание вообще бывает? Но получилось опять только прокаркать. - Ты настолько низкого мнения о моих умственных способностях? Хорошо. Я слушаю. У меня куча времени. Кто она? Что это было? И что я должна была подумать?

Максим долго молчит. Так долго, что я вынуждена сказать:

- Ты здесь?

- Я здесь, - Максим опять прокашлялся. - Вот прямо сейчас я не могу тебе ничего объяснить. Просто поверь мне. У нас все хорошо. Сейчас я не один, и мне неудобно говорить.

- Максим! - раздается в трубке нежный, почти детский голосок, в котором чувствуется нешуточное волнение. - Ну, ты скоро? Мы так ничего не успеем.

В динамике какое-то шуршание. Живое воображение рисует борьбу за телефон в постели. Ладно, перебор. До постели они бы так быстро не добрались. От моего побега из бара до этого разговора прошло не более пятнадцати минут.

- Варежка! Я выезжаю через час, максимум два. Встретимся дома.