Чужое проклятие - Ольга Вольска

– В любом случае мы постараемся не связываться с этим Хьюго, кем бы он ни являлся на самом деле! – вынесла она разумный вердикт.

– Мы – да, но я думаю, он сам будет искать встречи с нами, – резонно предположил Эрик.

– Я не могу понять только одного… – Девушка задумчиво потарабанила пальцами по столу. – При чем здесь инквизиция?

Дон Ильтасар медленно поднимался по широкой лестнице пражской гостиницы «Савой», где в этот раз разместилось гиперборейское посольство.

«Ох уж эти люди, – с осуждением думал старый гиперборей, направляясь в отведенные им апартаменты. – Чего же они хотят добиться от мира, если не способны даже проявить надлежащее гостеприимство?.. Мы привезли им такую ценную информацию и при этом уже три дня дожидаемся аудиенции у пражского епископа. Непорядок!» – Дон Ильтасар задумчиво потер торчащую из безрукавки культю. Из четырех рук у старого воина, прошедшего чуть не всю войну, осталось две с половиной. И если седой великан чему и научился за истекшее время, так это чувствовать приближение неприятностей…

Чувство надвигающейся опасности не покидало его с той самой минуты, когда они пересекли границу между Нейтральной зоной и Территорией древних. Письмо, запечатанное сургучом и завернутое в три слоя промасленного пергамента, буквально жгло его бок и ощущалось даже через подкладку в кармане камзола. Ему поручили передать послание лично в руки пражскому епископу, слывущему знатоком подобных раритетов, а пока гиперборей спрятал письмо в сейф гостиничного номера… Но предчувствие нависшей над делегацией угрозы ведь не вынешь из кармана и никуда не запрешь… Оно всегда при тебе!

Дон Ильтасар толкнул незапертую дверь и вошел в гостиную. На секунду старик растерянно застыл на пороге, пораженный увиденным: все представители посольства лежали без движения – кто в креслах, кто на полу. И, без сомнения, все они были мертвы. Чтобы определить факт их гибели, старому воину не понадобилось даже щупать пульс. Ему, насмотревшемуся на мертвецов во время войны, это было не нужно. Видимых ран гиперборей не обнаружил, но в воздухе витал какой-то едва различимый горьковатый запах, исходивший, насколько он смог уловить, от кувшина с водой. За пределами Территории древних гипербореи предпочитали пить только воду.

«Значит, яд… Ох люди, люди…» – мысленно сокрушался старик. Опустевший сейф с открытой дверкой зиял черным зевом. Страшное письмо пропало, а это могло подразумевать только одно: кто-то добрался до тайных сведений и теперь владеет информацией, обладать которой не должен… Ведь в письме говорилось о том, что древнее зло поднялось со дна моря, вернулось в мир и вновь угрожает ему гибелью. Гипербореи пытались скрыть новость о своей ужасной находке, но не сумели. Они так надеялись на помощь церкви… Хотя, возможно, у них еще остается шанс исправить ситуацию?

Дон Ильтасар непослушными пальцами раскрыл висевший на поясе кожаный кошель и вытащил оттуда изрядно помятую визитку. В прошлый приезд в Нейтральную зону старому гиперборею довелось столкнуться со странными людьми, называвшими себя спецотделом Дипломатического корпуса при Единой всеблагой матери-церкви. По окончании миссии ему дали эту карточку и сказали, что если однажды на Нейтральной территории с ним что-то случится, то он должен связаться со спецотделом…

– Госпожа кардинал Злата Пшертневская? – неуверенно спросил гиперборей, когда консьерж набрал требуемый номер телефона. – Я – Ильтасар Ржавый Крюк, предводитель посольства гипербореев… – Голос воина на секунду охрип. – Час назад неизвестные убили всех сотрудников, которые прибыли со мной, и похитили из нашего сейфа некий секретный, крайне опасный документ…

Холодный сырой ветер гнал по серому небу клочья свинцовых туч. От многочисленных каналов поднимался противный туман, насыщая и без того сырой воздух еще большей влагой и тошнотворно сладковатым запахом тины. Огромный купол Исаакиевского собора тиранически нависал над городом, напоминая карикатурно-громоздкое желтое пасхальное яйцо. М-да, хваленая питерская весна оказалась еще противнее нынешней будапештской!.. Анна сердито хмыкнула, наблюдая за клубами пара, вырывающимися у нее изо рта. И какого черта она, спрашивается, здесь делает? Нашла, называется, кому поверить! Да он же никогда не приходит вовремя… Укоряя себя за доверчивость, девушка зябко куталась в редингот, грея озябшие пальцы под мышками. Подпирать одну из двенадцати гранитных тумб, на которых возвышались черномраморные атланты, поддерживающие крышу, было холодно, и чародейка непрерывно переминалась с ноги на ногу, едва не клацая зубами от пронизывающего ветра. Пасмурность сегодняшней погоды полностью соответствовала мрачному настроению княжны. Девушка пребывала в полнейшем эмоциональном раздрае, который включал в себя три пункта: вполне понятный страх перед первым заданием, недовольство партнером, навязанным госпожой Пшертневской, и озабоченность тайной рода де Крайто, раскаленным гвоздем засевшую у нее в душе. Но вот в конце улицы появилась долговязая нескладная фигура в развевающемся хламидообразном одеянии…

– И года не прошло, наконец-то! – зло буркнула княжна, исподлобья глядя на подошедшего к ней отца Рида. – Где вас носило, святой отец? Я уже битый час тут торчу!

– А-апчхи! – покаянно отозвался священник. – Простите, Анна, в центральной библиотеке мне попалась преинтереснейшая книга по истории масонства, и я немного потерялся во времени.

– Ничего себе немного! – возмутилась чародейка, обвиняюще постукивая ногтем по циферблату своих наручных часов. – Ладно, идемте отсюда. Вычитали в книге что-нибудь ценное? По дороге, я надеюсь, поделитесь со мной своими соображениями?

– Конечно, мы же напарники, – добродушно улыбнулся священник.

– Стоп! – Девушка притормозила и ультимативно уперлась пальцем в тощую грудь собеседника. – Думаю, нам следует кое-что прояснить. Когда говорят «напарник», то подразумевают человека, которому доверяют прикрывать спину. Это партнер, который за вас горой и который ради вас бросится в огонь и в воду… А теперь признайтесь честно, святой отец, вы кинетесь в огонь и в воду ради ведьмы, которую видите всего лишь третий раз в жизни?

Отец Рид смущенно потупился.

– Вот и я о том же, – насмешливо кивнула Анна. – Не кинетесь. Что и требовалось доказать. И учтите, я тоже десять раз подумаю, прежде чем вытащить вас из какой-нибудь передряги. Полагаю, ваша шкура совсем не стоит того, чтобы я рисковала своей собственной. Мне это совершенно ни к чему. Поэтому никаких «напарников». Каждый сам за себя! Мы просто люди, которых связало общее задание, вот и все.

– Да, вы, пожалуй, правы, – грустным эхом откликнулся священник. – Суровая проза жизни. Хотя изначально вы показались мне исключительно позитивным человеком.

– И правильно! – язвительно фыркнула девушка. – Позитивный человек – это тот, которого послали в… ну, сами знаете куда, а он вернулся оттуда отдохнувшим и с магнитиками. Этот город, – она красноречиво обвела рукой пространство вокруг себя, – очень похож на пресловутое интимное место. Не находите?

Отец Рид позволил себе тонкую улыбку:

– Возможно, вы не так уж и далеки от истины. Но тем не менее идемте, здесь действительно холодно.

Древний город Санкт-Петербург, столица русской Нейтральной зоны, встретил своих гостей неприветливо и ворчливо, как страдающий ревматизмом старик встречает обременительную осеннюю сырость. В нем не было ничего симпатичного. Сплошное свинцовое небо, влажный холодный ветер с залива, промозглый, пахнущий болотом туман и хмурые каменные львы, которых здесь набралось едва ли не больше, чем живых существ. Омерзительное зрелище!

Анну сильно угнетал этот негостеприимный город. Ей не терпелось покинуть его, вернуться домой и сменить одежду, пропахшую болотным смрадом. Особенно острое неприятие у нее вызывал шпиль Адмиралтейства, пронзающий низко плывущие облака. Он напоминал чародейке огромного комара, жадно сосущего серость неба. Брр, гадость какая! Анну передернуло от отвращения. Глубоко внутри она ощущала, что их визит совершенно бесполезен, и это тягостное чувство ее не покидало. Атмосфера склепа, царящая в этом городе, изрядно раздражала.

– Здесь всегда так противно? – обратилась она к отцу Риду, не выдержав груза собственных мыслей.

– По-моему, да, – нахмурился он. – Хотя Виктор утверждает обратное. Впрочем, ему виднее: он тут вырос. Кстати, в прошлый мой приезд все обстояло точно так же, как сейчас.

Воцарилось молчание. Они упрямо продвигались вперед, превозмогая шквальные порывы ветра и изредка перебрасываясь отрывистыми, ни к чему не обязывающими репликами. Затем княжна и священник свернули на набережную и пошли вдоль реки. Ветер накинулся на путешественников с удвоенной яростью, выдувая из одежды.