Корабль дураков; Избранное - Себастиан Брант

Хоть любодействуй в наши дни,

Хоть походя кого толкни, —

Оно теперь и не грехом

Считается, а пустяком!

И в грешном Риме святость брака

Не смели осквернять, однако —

Что Цезаревы нам законы,

Что Юлиевы нам препоны?!48

Дом, где хозяин Ганс-тюфяк, —

Содом: «Ты дура!» — «Сам дурак!»

«Ты начала!» — «Молчи!» — «Отстань!»

Так день-деньской раздоры, брань, —

Летит горшок, шумовка, тяпка,

А муженек, растяпа, тряпка,

Лицо — в ладонь и норовит

Прикинуться, что крепко спит.

Стар иль во цвете лет супруг,

Все женам нынче сходит с рук,

Все переварит муж-ублюдок, —

Луженым стал мужской желудок!

Мужья, подобные Катону,49

Который в Риме в годы оны

По доброй воле был рогат,

Жену свою сдав напрокат, —

Не станут плакать, в драку лезть,

Супружества спасая честь.

Коль муж, уверясь, что жена

Заведомо пред ним грешна,

Жить продолжает с нею, он,

Я полагаю, не умен:

Он сам способствует жене

И впредь блудить на стороне.

Язвят соседи: — Не иначе,

Как в доле он с женою падшей,

И, с ней деля барыш развратный,

Он любит слушать, вероятно,

Кладя доходец в кошелек,

Ее слова: «Мой муженек,

Мой Гансик, знай, что из мужчин

Мне всех желанней ты один!..»

С ума все кошки сходят, лишь

Отведают впервые мышь,

А женщины, вкусив однажды

Любви с другим, любовной жажды

Не могут утолить: чем чаще,

Тем грех прелюбодейства слаще!

Что стыд, что честь, что мужа власть?

С мужчиной новым жарче страсть!

Поэтому мужьям и нужно

Жить с женами в согласье, дружно,

Чтоб повода не подавать им

Ко внесупружеским объятьям.

С женою обращайся ровно,

Порадуй ласкою любовной,

Не ссорься с ней по пустякам,

Не доверяй клеветникам.

Но, чтоб не каяться потом,

Зови гостей пореже в дом!

Знай: чем жена твоя пригожей,

Тем осторожней будь и строже —

Ведь мир коварством, ложью жив,

И каждый скрытен и фальшив.

В дом к Менелаю не вотрись,

Прельщен Еленою, Парис,

С женой остался б царь спартанский —

И не было б войны Троянской.

Когда б, уйдя на ту войну,

И Агамемнон-царь жену

Не оставлял бы на Эгиста,

С ней бывшего в связи нечистой,

С войны вернувшись, дома он,

Конечно б, не был умерщвлен.

Кандавл-царь,50 глупец другой,

Супругой хвастался нагой:

Кто рай укромный ценит мало —

Его разделит с кем попало.

Спокойней в браке те живут,

Кто реже в дом гостей зовут,

Особенно льстецов, пройдох,

Способных на любой подвох.

Слыви скупее всех скупцов —

Не высидишь чужих птенцов.

Гость, что за пазухой приносит

Гадюку, — он ее подбросит!

Не медли — это враг твой злой:

Такого — из дому метлой!

Ума набраться рад бы всяк,

Но, если глуп ты, как гусак,

Умней не станешь — так иль сяк!

Тот, кто, внимая мудрецам,

Ума не приумножит сам, —

Дурак: все знать он хочет, но

Все ему слишком мудрено.

Глупцов легко распознавать:

Что увидали — то и хвать!

Известно испокон веков:

Новинка — слабость дураков.

Но и новинка старой станет —

И вот уже другая манит.

Куда б глупец ни ездил, он

Все так же глуп, непросвещен.

Так гусь иной через забор

Перелетит в соседний двор —

Сюда нога, туда нога, —

Спроси, что видел: «Га-га-га!»

Поехать в Павию, иль в Рим,

Иль даже в Иерусалим,51

Скажу, — заслуга небольшая.

А знания приумножая,

Чужие посещать края

Считаю делом добрым я.

Но если даже привезешь

И сотню крестиков,52 ты все ж

Не будешь доблестью отмечен,

Ибо тебе хвалиться нечем,

Коль столько стран ты обошел,

А глуп остался, как осел.

Не изучил бы Моисей

Египетской науки всей53

И Даниил бы не был склонен

Усвоить мудрость вавилонян,54 —

О них не знал бы мир земной!

Придет на исповедь иной

Очиститься, — мол, совесть жжет, —

А сам хитрит, лукавит, лжет,

И так уйдет с душою черной.

Гляди — унес на шее жернов!

Того, кто шпорит то и дело

Осла, горланя обалдело,

Считать ослом ты можешь смело!

Дурак осла или ослицу

Намерен вскачь пустить и злится,

И, трезвый будь или хмельной,

Рычит на всех, как пес цепной:

«Рр…рррр!» Он, по-собачьи злобен,

Людей встречать лишь так способен

И думает, что страшен всем:

«Прррочь! Рррррастеррзаю!»

А меж тем прохожий, размышляя здраво,

Махнет рукой: «Взбесился, право!

Судьба ли нас карает злая,

Таких болванов насылая,

Забыв, что видывали многих

И раньше мы скотов двуногих?!»

Лишает гнев рассудка нас —

Не знаем, что творим подчас.

Быть должен сдержан человек.

Архит,55 ученый, мудрый грек,

Лишь доведет его, бывало,

Слуга до белого накала,

Кричал: «Не будь я в гневе яром,

Уж это не сошло бы даром!»

Так и Платон, так и Сократ

Собой владели, говорят.

Кто прав, становится не прав,

Терпенье в гневе потеряв.

Впадает в грех, кто был несдержан,

Кто гневу быстрому подвержен.

И благочестью гнев вредит:

Что за молитва, коль сердит?

Лишась тигрят своих, тигрица

Не так, пожалуй, разъярится,

Как вспыльчивые дураки,

Что на внезапный гнев легки!

Ум и в седле уравновешен,

Гнев на осле несется, взбешен.

Коль мы, упорствуя, проказим

И дерзко в гнезда птичьи лазим,

То часто шлепаемся наземь.

Кого изранит куст колючий,

Кто мнит, что он всегда всех лучше,

Что стал во всем он знатоком

И не нуждается ни в ком.

Однако на прямом пути

Не будет знать, куда идти,

А в месте новом, незнакомом

Заблудится он рядом с домом.

В беде таким зазнайкам худо:

Нет помощи им ниоткуда!

Пожалуй, может впасть и в ересь

Глупец, в себе одном уверясь:

«Я, мол, в делах житейских дока, —

Всех благ добьюсь, взлечу высоко!»

Дурак, взобравшийся повыше

На дерево или на крышу,

Мечтал о славе, остолоп,

Но с высоты вдруг наземь шлеп!

Для корабля страшнее бурь

Самоуверенность и дурь.

Всем, кто к советам глух, — беда:

Не преуспеют никогда!

Не верил Ною мир, и вот —

Потоп унес людей и скот!

За то, что жил беспутно очень,

Корей землею был проглочен.56

Владея не умом — умишком,

Кто так самонадеян слишком,

Охотно распороть готов

Никем не шитый плащ Христов!57

Больной, твердящий слово «нет!»

На каждый докторский совет,

Спешит, как видно, на тот свет.

Больной — глупец, когда совету

Врача не внемлет и диету

Блюсти не хочет. Плачь не плачь,

Тут не поможет лучший врач!

Кто воду пьет, а не вино,

Хоть нужно именно оно,

И прочего не соблюдает,

Притом упрямо утверждает,

Что чувствует себя бодрей,

Тот в гроб уляжется скорей,

Дабы забыть свои болезни,

Начать лечение полезней,

Едва еще недуг опознан.

А если начинают поздно,

То от лекарства меньший прок

И больший тут потребен срок.

Сказав: «Здоровым быть хочу»,

Ты язву покажи врачу

И хоть зубами сам скрипи,

А боль от скальпеля терпи,

Промыть дай рану, и зашить,

И с перевязкой поспешить.

Не душу твою вырвать хочет —

О жизни твоей врач хлопочет!

Пусть жизнь в больном уж еле тлеет,

Отчаиваться врач не смеет,

И пациент, покуда дышит,

Пусть бодрый глас надежды слышит.

Больной, что лжет врачу, — глупец:

Себя же губит он, как лжец,

Что лгать на исповедь приходит

Иль адвоката за нос водит.

Лжецы глупцам всегда сродни:

Во вред себе же лгут они!

Глуп, кто врача позвал, но сразу,

Врачебному не вняв наказу,

Идет, поверив ложным слухам,

К невеждам — знахаркам-старухам,

А те травой, и наговором,

И прочим ворожейным вздором

Его отправят прямо в ад,

В чем сам он будет виноват.

Всему готов поверить тот,

Кто исцеленья страстно ждет,

А глупых суеверий зло

Чрезмерно ныне возросло.

Я б описал их, но облыжно

Признают книгу чернокнижной.

Больным избавиться б от хвори, —

Не ищут, где недуга корень.

И черту душеньку заложит

Иной больной — авось поможет.

А где вмешалась чертовщина,