Иветта - Анна Лу

нашу семью глубоко религиозной, но всё же все мы были верующие. Я особо запомнила, как мы когда-то гуляли перед поступлением в начальную школу. Мы решили сменить обстановку и поехать в парк, на который первым натолкнётся палец на карте. Там мы натолкнулись на небольшую церквушку. Мы решили зайти в церковь, поставить свечки за здравие и заодно посмотреть на интерьер – он всегда такой необычный. Я попыталась вспомнить, какой это был район и начала загибать пальцы, вспоминая название за названием. На десятой попытке я вскрикнула и тут же схватилась за телефон. Навигатор быстро нашёл нужную мне церковь, и я тут же засобиралась в дорогу.

Дорога была долгой, а метро переполнено. Всё же это было утро и все ехали на работу. Я включила музыку и, вставив наушники в уши, забилась в какой-то угол. Когда же наконец я преодолела все пересадки и выбралась на улицу, дышать стало намного легче. По крайней мере, на метро мне не так страшно ездить, как на машине.

Район был полупуст. Он находился на окраине, поэтому популярностью не пользовался. Я помнила дорогу наизусть ещё с детства, поэтому сразу пошла в нужную сторону. В парке я остановилась около небольшого озера и засмотрелась. Оно сегодня так безмятежно. Гладкую поверхность нарушают только молчаливые утки. От этого пейзажа и мне как-то стало спокойнее на душе. Я улыбнулась, разглядывая озеро. Ещё бы на него со мной смотрели мои родители. Уверена, им бы тоже понравилось. Вдохнув влажный воздух, я пошла дальше и вскоре вышла на первую церковь. Чуть поодаль виднелись и две другие. Однако открыта была только одна из них. Покрыв голову чёрным платком, я зашла в небольшую церквушку и на мгновение замерла. Я растерянно огляделась вокруг, мне вдруг стало страшно, но меня окликнула бабушка, продающая всяческие свечки, иконы, крестики и так далее.

– Хотите поставить свечки? – сказала она непривычно добрым, слегка шепелявым голосом.

Я замялась. Да, я хотела приехать сюда, но зачем совсем не понимала. Да, наверное, нужно поставить свечки – это же обычно делают в церквях. Меня вдруг осенило. Тётя говорила, что сегодня пойдёт в церковь и закажет молитву за упокой души мамы и папы. Пожалуй, я поступлю так же. Об этом я и сообщила милой бабуле, а после вписала имена родителей в листок. Немного подумав, я всё же взяла и свечки.

Подойдя к первой попавшейся мне на глаза иконе, я поставила свечи и неловко перекрестилась трижды. Впервые я в церкви одна. Не знала, что буду чувствовать себя так некомфортно, как будто я нарушаю чьё-то личное пространство, как будто я не должна находиться в таком месте. Я вздохнула и посмотрела на икону. Надеюсь, родители счастливы. Если существует жизнь после смерти, надеюсь, они в раю и не беспокоятся обо мне, спокойны, довольны. А если существует реинкарнация, молюсь, чтобы их следующая жизнь была длинной и счастливой. Они это заслужили.

Ещё раз перекрестившись, я бросила последний взгляд на икону и вышла на улицу. Солнце неожиданно ударило мне в глаза, и я зажмурилась.

– Так-так, что это у нас? – раздался весёлый голос откуда-то сбоку.

Я вздрогнула и распахнула глаза. Ко мне шёл священник в обычной чёрной рясе, но со смешной бородой и с радостной улыбкой на губах. Я испугалась и сделала шаг назад, продолжая рассматривать незнакомца широко раскрытыми глазами.

– Почему траур? – спросил он.

Я снова вздрогнула. Я носила траур только в день похорон. Конечно, я и после в яркие цвета наряжаться не хотела, но не всегда была в чёрном. Сейчас же я заметила, что, оказывается, не нарочно надела сегодня на себя всё чёрное.

– Девять дней родителям, – промямлила я неуверенно.

Священник сочувствующе на меня посмотрел.

– Вам не стоит печалиться из-за этого.

Я посмотрела на него удивлённо, но в душе немного разозлилась. Не радоваться же мне, что их больше нет?

– Люди неправильно поступают, когда надевают на похороны траур. Нужно, наоборот, радоваться. Издревле на похороны надевали белое и веселились в этот день, потому что они провожали своих родных в лучший мир, к Богу. Сейчас всё переврали, но церкви продолжают проводить отпевание в белом.

Да, я и забыла, что христианство придерживается мнения, что жизнь – испытание.

– Более того, – продолжал священник. – Носить траур – это почти эгоизм, – я посмотрела на него ещё более недоумённо. – Мёртвые хотят, чтобы за них порадовались, но видят только удручённые и грустные лица близких. Тогда и им становиться больно, а могли бы уйти с улыбкой.

Я смотрела на него уже в шоке. Но вдруг он прав в чём-то?

– В этот день лучше вспомните все самые лучшие моменты жизни ваших родителей и порадуйтесь за них, пожелайте быть счастливыми. А там уж Бог позаботиться о своих рабах, – он поднял глаза к ясному небу и перекрестился.

Потом улыбнулся мне и похлопал по плечу.

– И вы будьте счастливы ради них, – сказал он напоследок.

Я поблагодарила его и мы, попрощавшись, разбрелись в разные стороны. Он зашёл в церковь, я же пошла к выходу из церковного комплекса.

Какая необычная встреча. А ведь и правда, может, они счастливы там, а я своей тоской только расстраиваю их. Теперь мы по разные стороны неба, так что пора бы и мне найти что-то хорошее в этом мире, чтобы быть счастливой. Для них. Чтобы они улыбались и радовались за меня. А я буду делать то же самое за них.

***

Придя домой, я быстро приготовила несколько необходимых блюд и отправилась к тёте, надев белое летнее платье – сегодня такая солнечная погода. Поминки прошли для меня куда спокойнее, чем в прошлый раз. Мы снова поговорили о родителях, и я была очень рада услышать столько приятных слов о них, столько счастливых воспоминании. Всем только не понравилось, что я в белом – они смотрели на меня со смесью жалости и презрения. Даже мой рассказ о походе в церковь не переубедил их.

Ева не пришла. Телефон мне активно сообщал, что телефон отключен. Дома её тоже не было, я даже начала беспокоиться. Трубку она не брала. В итоге я решила лечь спать и в случае если она не появится ночью, утром позвонить в полицию. Я понимала, что сестра частенько вот так пропадает, поэтому не рискнула звонить в правоохранительные органы сразу же.

Диван показался мне таким уютным, удобным. Меня начало клонить в сон. Впервые за долгое время мне было легко на душе. Я быстро заснула, лишь в