Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид, как принципы доминирования - Максим Акимов

Однако на животных-то они не походили, ведь те же чероки, пока их не депортировали в холодные каменистые пустыни, составили собственную конституцию, заменили старые племенные советы двухпалатным парламентом. Свои законы они объединили в несколько законодательных сводов. Но органы Унии и штата Джорджия отменили эти черокские законы и изгоняли настоящих хозяев американской земли [18].

Миф о дикости, неуживчивости, отсталости индейцев, умело распространенный английскими колонистами, проникший и в литературу, и в массовое сознание, лжив, как и многие другие измышления представителей англоязычной братии. Индейцы способны были к развитию и цивилизованности едва ли не в большей степени, чем сами жители Англии, которые, если вспомнить историю, очень долго оставались дикими, двигаясь к восприятию высокой культуры, доставшейся Европе от греко-римского наследия, но все же веками пребывали в варварском, отсталом состоянии, потому, погрязнув в долгих междуусобицах, не в какие-то древние времена, а уже в позднем Средневековье вынуждены были стать объектом нормано-французского завоевания и культурной экспансии, которая и сформировала во многом ту «английскую нацию», которая потом явилась миру. Но самое главное, в чем всегда могли преуспеть англо-сакские племена, — в уничтожении ближних: на Британских островах они с упоением, веками, уничтожали коренное население — кельтов, в Америке столь же истово умерщвляли индейцев.

Точно так же как англичане воспользовались культурой более высокоразвитых народов романского юга, индейцы могли бы воспринять европейскую культуру, создать свой вариант культуры, но новому «демократическому» государству США были не нужны индейцы. «Белые американцы» понимали, что коль рядом будет существовать индейское государство или хотя бы полноценная индейская автономия, рано или поздно придется ответить за скотства, к которым прибегали первые колонисты, да и их последователи. «Индейский вопрос» нужно было решать кардинально, индейцев необходимо было уничтожать, лишать даже гипотетической возможности и способности когда-нибудь призвать к ответу подлую массу зарвавшихся чужеземцев, бывших на своей родине отбросами общества, пиратами, мошенниками, но создавшими в Америке «независимое государство», где принялись эксплуатировать рабов и рассуждать о свободе.

Между тем для поддержания мифа о естественной цивилизационной отсталости индейцев США, об их органической неспособности иметь собственное государство и сейчас делается все возможное. Нынче осуществляется очень хитрая программа действий, призванная задавить нарождающийся протест нескольких чудом выживших индейских сообществ, которые пытаются бороться за широкую автономию, а как максимум федеральный центр ставит целью спровоцировать окончательную деградацию индейцев. Производится это очень тонким, дьявольским способом: федеральное правительство нарочно сует индейцам денежные подачки, одновременно изолируя индейцев, стопоря развитие общественных институтов, системы образования, производства и прочего в районах компактного проживания индейцев. Индейцев поддерживают в состоянии намеренного неразвития, архаичности, ведя против них умелую информационную войну (внушая им ложные установки, к которым им нужно стремиться), но в то же время власти не препятствуют, а скорее способствуют распространению алкоголизма и наркомании, ведь сделать это очень легко.

Быть может, вашингтонская власть реализует все ту же стратегию, которую в XIX веке сформулировал федеральный поверенный по делам индейцев, который больше всех других в государстве должен был заботиться о достижении взаимопонимания с индейцами. И этот господин через год после принятия закона о резервациях (в отчете за 1872 год) так характеризует цели и идеалы официальной «индейской политики»: «Необходимо отчетливо сознавать, что в отношениях цивилизованного государства с дикарями не может стоять вопрос о чести нации. С дикими людьми нужно обращаться так же, как с дикими животными. Это значит держаться с ними так, как в данной ситуации проще и выгоднее: воевать, нанести им поражение или, наоборот, спасаться от них бегством. Индеец должен себя чувствовать в резервации до такой степени хорошо, а за ее границами до такой степени плохо, как это будет угодно правительству. Те из них, кто окажется послушными, получат еду и государственную охрану. А тех, кто будет вести себя плохо, необходимо незамедлительно покарать или уничтожить…» [19]

И уж государство старалось, очень рьяно старалось, чтоб сделать жизнь индейцев поистине невыносимой, а главное — разрушить их национальное и моральное единство. Резервации на каменистых землях, в холодных предгорных районах в первые десятилетия их организации оказались перенаселены, в результате возник голод, которому власть и «белые колонисты» радовались, пожиная плоды своих «усилий».

Но тех индейцев, которые все же выжили, стремились сделать пестрой мешаниной разрозненной массы аборигенов, а не представителями какой-то определенной национальной группы. Для разобщения народностей в резервациях намеренно соединили представителей разных племен и даже различных языковых групп. А крупные племена были рассредоточены и расселены по разным резервациям. Так некогда могущественные дакоты оказались в одиннадцати резервациях двух разных штатов, а племена, составлявшие лигу ирокезов, были расселены по пяти резервациям.

Хотя акт о переселении касался, главным образом, племен североамериканского юго-востока, изгнания не избежали также шауни, оттавы, делавары и многие другие племена. По закону, написанному для индейцев, ни один из них не имел права покинуть резервацию. Известен случай, когда 29 декабря 1890 года безоружные дакоты тайком собрались у речки Вундед Ни для исполнения ритуального обряда. Белые расисты напали на них и убили более 400 человек, в том числе десятки индейских детей. На каком основании? Индейцы исполняли свой танец за пределами резервации. А ведь, согласно существующим предписаниям, индеец ни на шаг не смел преступить ее границу! Кровавая американская Лидице — Вундед Ни — вызвала бурю протеста со стороны честного большинства нации Линкольна. Прошел только год после Вундед Ни, и индеец отважился перейти рубеж «концентрационного лагеря», вступить на территорию своей родины, на землю Америки, где теперь разрешалось жить только белым людям. Звали этого индейца Стоящий Медведь. Министр внутренних дел приказал немедленно арестовать его.

На некоторые уступки правительство США согласилось лишь когда бесчинства, творимые по отношению к индейцам, стали предметом возмущения и «белой» части общества, той прослойки американцев, в душах которых была какая-никакая гуманность.

Так, 3 мая 1901 года «пять цивилизованных племен», живущих на Индейской территории, получили американское гражданство. По другому закону право гражданства предоставлялось индеанкам, вышедшим замуж за гражданина США. Но унизительное запрещение покидать резервацию оставалось в силе. Из резерваций индейцы вышли фактически только в годы Первой мировой войны, когда Америка нуждалась в каждом солдате, даже «краснокожем». Их призвали в армию защищать под Верденом и на бельгийских границах свободы своей «родины». И тем индейцам — ветеранам войны, которым удалось пережить ее ужасы, конгресс вместо медалей и пенсий по инвалидности также «даровал» американское гражданство (в соответствии с законом от 6 ноября 1919 года) [20].

Затем наступает Вторая мировая война. 25 тысяч молодых индейцев опять уходят воевать за Соединенные Штаты. Многие из них в годы войны стали национальными героями США (например, крик Эрнст Чилдерс, лейтенант Джек Монтгомери из племени чероки, индеец племени пима Айра Хейес и др.). Однако более всего победе Соединенных Штатов, а следовательно, и делу союзников способствовали 3600 навахов, прикомандированных ко всем боевым соединениям, сражавшимся с японцами в Тихом океане. Они служили в подразделениях связи и передавали на своем родном языке нешифрованные приказы и сообщения. Японская разведка и служба подслушивания до последних дней войны ломали голову, тщетно пытаясь расшифровать перехваченные тексты на никому не известном языке индейского племени. С окончанием Второй мировой войны, собственно, и завершается хотя и краткий, но весьма важный период новейшей истории североамериканских индейцев — 12 лет пребывания у власти правительства Рузвельта. За эти годы индейцы достигли в резервациях относительно больших успехов, которые, однако, можно считать прогрессом лишь в сравнении с бедствиями предшествовавших десятилетий [21].

Но Рузвельт умер, и Колье в бюро по делам индейцев сменил другой человек. Первые послевоенные годы приносят индейцам Соединенных Штатов значительное ухудшение их положения. Индейцы снова утрачивают землю. Из 138 миллионов акров земли за Миссисипи, оставшейся у индейцев в ту пору, когда началось разделение общинной земли между «индейскими частными собственниками», к 1947 году они потеряли уже 86 миллионов акров. Но и сохранившийся небольшой земельный и лесной фонд индейских племен продолжает скудеть. Так, например, в 1947 году президент Трумэн подписал закон, по которому некое акционерное общество получило право занять обширную территорию, принадлежавшую одному из индейских племен Аляски. В Южной Дакоте само правительство США отторгло у дакотов значительные посевные площади и превратило их в военный полигон. Формально «по закону» стоимость отнятой у индейцев земли должна быть возмещена, и возмещена немедленно. Ну, а на деле было по-иному. Когда, например, у калифорнийских индейцев была отнята вся их земля, за нее была назначена до смешного низкая выкупная цена — всего 5 миллионов долларов. Это было в 1856 году. Но калифорнийские индейцы не получили ни цента [22].