По закону перелетных птиц - Светлана Нергина

Но Лерге было не до полов. О королевских покоях слагались легенды. Все, кто видел их, выходили в общий зал в немом изумлении и состоянии абсолютной лексической беспомощности. Ходили слухи о золотых зеркалах, шкатулках, выдолбленных из цельного кристалла рубина, и фонтанах красного вина.

А на деле? Тьфу, пшик, пустое место!

Может, смертному еще и было чем здесь восторгаться, но для Лерги, без трех лет чародейки, столь топорная работа с иллюзиями была прямым оскорблением всей магической братии. Сквозь шелковые фантомные ткани при прямом взгляде просвечивали серые, плохо беленные стены, мороки скатертей расползались под пальцами, а балдахин на кровати при ближайшем рассмотрении оказался не чем иным, как куском хлопка, кое-как закрепленным на четырех столбиках. Тоска и запустение правили бал на королевской половине дворца.

– Неужели нельзя было сделать это все хоть немного поприличнее? – не выдержав, спросила Лерга у целеустремленно шагающей вперед Ристании.

– Можно, – невозмутимо отозвалась та. – Но наш «многоуважаемый» домн Леагр, увы, предпочитает бороться со своей ленью на чем-нибудь мягком. Результаты можешь созерцать!

– Угу, – мрачно кивнула Лерга. – А еще королевский маг называется!

– Эх, Лерга, чем выше расположена ветка, на которой угнездилась пташка, тем меньше той хочется махать крылышками. Проще сидеть и ожидать, пока с неба свалится корм.

– Но как-то же эти пташки умудряются продвигаться по карьерной лестнице! – возразила дисцития.

– Хм… Ну да, – скептически фыркнула Ристания. – Когда одна из верхних птичек, переев червячков, помрет от ожирения и свалится вниз, остальные с тяжелым вздохом передвинутся ровно на одну ветку вверх и будут ждать очередного претендента на вылет.

– И им не жалко?

– Кого? Того, кто упал? Не будь наивной, долена! Они же прекрасно понимают, что и он в свое время прошел лесенку из всех этих веток, тоже пользуясь смертью собственных товарок.

– Тише, тише! – возмущенно замахал на них руками худощавый мужчина в тонком белом плаще. – Королю нужен полный покой!

– Простите, домн Бэррий, – торопливо повернулась к лекарю Ристания. – Мы пришли узнать, как чувствует себя его величество.

– Ах, домна, сразу и не признал! – лучезарно улыбнулся Бэррий. – Извините, что накричал, но тут нынче просто отбоя нет от этих горе-посетителей. Вопят, зудят, жужжат…

– Кто там, Бэррий? – умирающим голосом поинтересовался его страдающее величество, делая слабую попытку высунуть голову из-под балдахина. – Гони всех взашей!

– Приветствую вас, ваше величество! – звонко отозвалась Ристания, не придавая особого значения второй половине фразы.

– Ах, домна, вот вы приветствуете, а, по-моему, уже впору прощаться, – тем же тоном проскрипел Регис Великий. – Вам – со мной, а мне – с этим бренным миром.

– Что за пораженческие настроения, ваше величество! – возмутилась Ристания, без особых церемоний отдергивая полог кровати.

– Ах, а какие они еще могут быть, если я так страдаю? – продолжал вдохновенно жаловаться король, найдя себе жилетку, в которую можно поплакаться.

– Больше оптимизма, ваше величество. Лучше думать о том, что пчелы дают мед, чем о том, что они жалят.

Король исторг мученический вздох и не ответил. Ристания еще пару минут постояла у его кровати и отошла, не дождавшись продолжения беседы.

– Он что, опасно болен? – шепотом спросила Лерга, отозвав Ристанию в другой угол комнаты.

Женщина задумчиво потерла висок, косясь на хлопочущего вокруг Региса лекаря. Его величество капризничал и не желал принимать лекарство.

– Он? Не думаю. Просто поплакаться любит.

– Король?! – удивленно вскинула брови дисцития. В Обители им вбивали в голову, что и король, и королевский маг, и его советники – это люди непогрешимые. Предположить, что у них есть хоть какие-то недостатки, было кощунством.

– Да, король, – невозмутимо подтвердила Ристания. – Король, между прочим, тоже человек. И далеко не идеальный.

Лерга замолкла. Ее ошарашила действительность, свалившаяся ей на голову за несчастные несколько часов. Мир оказался гораздо острее, причудливее, чем она себе представляла. Словно на строго разлинованном листе кто-то вдруг смешал и перепутал строчки, чудно расцветив его переливами акварели.

– А люди, – между тем продолжала Ристания, – всегда смеются над смертью… и покупают бочки зелий у травников.

Внимание Лерги вдруг привлек ничем не примечательный свиток у прикроватной тумбочки его величества, и она машинально потянулась к нему. На ощупь бумага была необычной: шероховатой и гладкой одновременно.

– Стой! – взвизгнул успокоившийся было Регис. – Не тронь! Немедленно положи на место!

Лерга торопливо отбросила свиток, словно он оказался гремучей змеей.

– Простите, ваше величество!

– Не прощу! Сейчас же брось его в камин! Ну же!

То положи на место, то снова возьми и выбрось! Лерга застыла в замешательстве. Бэррий торопливо подскочил к ошеломленной дисцитии и принялся всовывать ей в руки злосчастный свиток:

– Ну же, долена! Бросьте это в огонь! Не нервируйте мне больного!

Регис возбужденно подскакивал на подушках и брызгал слюной, не спуская глаз со свитка в руках дисцитии.

– Все в порядке, ваше величество! – мгновенно отреагировала Ристания, отнимая у Лерги свиток и медленно, так, чтобы король это видел, бросая его в огонь. Пламя с аппетитом полыхнуло, заплясав розоватыми сполохами по быстро съежившейся бумаге. – Вот и все! Можете быть спокойны!

Но его величество успокоился не сразу, а дал уложить себя на подушки только с третьего раза. Лерга недоуменно хмурилась.

Что такого важного могло быть в том свитке? Если государственная тайна, то зачем так беспечно бросать его у кровати? Хотя она, конечно, тоже хороша: хватать королевские бумаги, словно собственные!

Ответ пришел сам от притихшего короля, устыдившегося своей вспышки.

– Это было… хм… письмо личного плана. Было б досадно, попади оно в чужие руки…

Ристания понимающе хмыкнула. Лерге вдруг пришло в голову, что чародейке ее уровня ничего не стоило, неся свиток к камину, просветить его магией. Не зря же она так показательно медленно забирала его у дисцитии. Ристания заговорщицки подмигнула Лерге, словно подтверждая ее мысли.

– Ваше письмо уже никогда не попадет в чужие руки, – заверила она короля, рассеянным взглядом скользнув по пепельным хлопьям, теперь не способным никому ничего рассказать.

– Очень хорошо, – царственно кивнул его величество и в порыве благодушия даже согласился принять снотворное.