Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы - Юлия Кантор

Учитывая сложность «внешних» обстоятельств, в которых оказался СССР, и его внутреннее слабое экономическое состояние, техническую отсталость, по мнению одного из видных военных теоретиков, преподавателя академии им. Фрунзе, а в дореволюционном прошлом – генштабиста А. А. Свечина, для РККА было необходимо придерживаться «оборонительной доктрины», отказавшись от «стратегии сокрушения», отдать предпочтение выработке навыков оборонительной боевой подготовки.

Исходя из материально-технических возможностей РККА в 20-е гг., Свечин видел преимущества СССР в его пространственно-климатических условиях, позволяющих «истощать» возможности противника, втягивая в глубь территории страны[85]. В этом Свечин категорически оспаривал позицию Тухачевского – поборника «стратегии сокрушения».

В 1927 г., как бы отвечая на сомнения своих оппонентов относительно способности СССР вести наступательную войну по причинам экономической слабости, М. Н. Тухачевский декларировал: «Развитие производительных сил нашего Союза далеко не достигает тех размеров, которые мы видим на Западе. Но зато мы имеем то преимущество, что вся крупная промышленность объединена в руках государства и направлена по общему плану развития социалистического хозяйства»[86].

В связи с возобладавшим в советском руководстве мнением о нарастающей «военной тревоге» на западных рубежах СССР по требованию правительства начальник Штаба РККА 26 декабря 1926 г. представил доклад «Оборона Союза Советских Социалистических республик». В нем дан анализ геостратегического и геополитического положения страны и армии и сделаны весьма жесткие выводы. Основные положения этого доклада сводились Тухачевским к следующему.

Наиболее вероятные противники на западной границе имеют крупные вооруженные силы, людские ресурсы, высокую пропускную способность железных дорог. Они могут рассчитывать на материальную помощь крупных капиталистических держав. Слабым местом блока является громадная протяженность его восточных границ и сравнительно небольшая глубина территории. В случае благоприятного для блока развития боевых действий в первый период войны его силы могут значительно возрасти, что в связи с «западноевропейским тылом» может создать для Советов непреодолимую опасность. В случае разгрома силами РККА в первый же период войны хотя бы одного из звеньев блока угроза поражения будет ослаблена. Войска РККА, уступая по численности неприятельским, все же могут рассчитывать на нанесение контрударов, однако скудных материальных боевых мобилизационных запасов едва хватит даже на первый период войны. Задачи обороны СССР РККА выполнит лишь при условии высокой мобилизационной готовности вооруженных сил, железнодорожного транспорта и промышленности. Тухачевский подытоживал: «Ни Красная Армия, ни страна к войне не готовы»[87].

Особенного напряжения военно-политическая ситуация достигла к сентябрю 1927 г. Командование Красной Армии решило провести «большие маневры» в районе Одессы, мобилизуя боевые соединения Украинского военного округа и Черноморского флота. Маневры продолжались достаточно долго: с 17 по 28 сентября. Главным руководителем маневров был Тухачевский, а в качестве начальника его штаба – шеф оперативного отдела генштаба В. К. Триандофиллов. На маневрах присутствовала вся военно-политическая элита страны. Одновременно проводились маневры в Ленинградском, Белорусском и Северо-Кавказском военных округах.

Итоги были далеки от оптимистических. Советское военное руководство вынуждено было признать:

1. Соединения и части Красной Армии обнаружили отсутствие умения у войск различных родов взаимодействовать друг с другом;

2. Командирам соединений и частей недоставало смелости, решимости и инициативы в бою.

20 декабря 1927 г. М. Н. Тухачевский направил на имя народного комиссара по военным и морским делам докладную записку «О радикальном перевооружении РККА». Важен сам факт появления этой записки. Заостряя внимание на тех или иных аспектах армейских и оборонных проблем, он косвенно обращал внимание именно на виновников неподготовленности Красной Армии к войне.

Численность Вооруженных сил и их техническое снабжение составляют основу боевой мощи страны, – определял исходные проблемы и концептуальные позиции своих предложений Тухачевский, – что должно соответствовать промышленным, транспортным и прочим экономическим возможностям государства. Автор докладной считал, что «наши ресурсы» позволяют: развить массовые размеры армии, увеличить ее подвижность, повысить ее наступательные возможности.

«…Наша армия в техническом оснащении в развитии отстает от европейских армий. Следует немедленно приступить к ее полному перевооружению, – писал начальник Штаба РККА наркому. – …Необходимо совершенно по-новому подойти к задаче развития и реконструкции РККА. Поправками и надбавками в тех или иных участках строительства армии ограничиваться невозможно. Необходимо подойти к структуре РККА реконструктивно, в полном соответствии с нашими хозяйственными успехами… Рост авиационных и танковых сил правильнее всего можно определить, если исходить из производственных возможностей, а не из увеличения существующих авиа– и бронесил РККА на столько-то и столько-то процентов»[88].

На заседаниях РВС СССР и в своих докладных на имя наркома Тухачевский предлагал провести реорганизацию Штаба РККА, которая фактически предусматривала превращение его в Генеральный штаб. Он считал, что Штаб РККА должен стать единым планирующим и организующим центром. Однако это предложение не было принято.

Утверждая, что «масштаб нашего военно-теоретического мышления ниже довоенного уровня», и опровергая заявления своих оппонентов, что, «…мол, Красной Армии и в будущих войнах придется воевать на пониженном техническо-экономическом базисе», он убеждал, что «такое представление идет вразрез с достижениями нашей промышленности сегодняшнего дня». По мнению Тухачевского, это «не отвечает и даже, тем более, противоречит пятилетнему плану развития нашего хозяйства и всей генеральной линии нашей партии»[89].

В докладе Тухачевского просматривалось и нечто концептуально новое – синтез идей «революции извне» и концепции «войны моторов»[90]. Эта концепция оперативно-тактических методов так называемой «глубокой операции», генетически выраставшей из боевого опыта и теоретических установок «последовательных операций» и «таранной стратегии» Тухачевского, была научно разработана В. К. Триандофилловым. Неудивительно, что критике со стороны А. А. Свечина и В. И. Меликова в 1929 г. подверглись взгляды не только Тухачевского, но и, как единомышленника последнего, такого же сторонника «стратегии сокрушения» Триандофиллова.

Акцентируя внимание на проблеме общего и технического обеспечения Красной Армии, а именно в этом виделась главная причина неготовности армии к войне, Тухачевский «задевал» репутацию А. И. Егорова и П. Е. Дыбенко. Егоров с мая 1926 г. по май 1927 г. являлся заместителем Председателя Военно-промышленного управления ВСНХ и членом коллегии ВСНХ. Он – представитель высшего командования и боевой генерал – должен был нести значительную долю ответственности за плачевное состояние дел в техническом обеспечении РККА. П. Е. Дыбенко с 25 мая 1925 г. по 16 ноября 1926 г. являлся начальником Артиллерийского управления РККА, а с ноября 1926 г. по октябрь 1928 г. занимал пост начальника Управления снабжения Красной Армии. Снабжение армии всем боевым снаряжением находилось в зоне его внимания. Тухачевский предлагал альтернативный правительственному оборонный план, смещавший военно-экономические приоритеты в оборонную сферу. И обозначил себя в качестве военно-политического «лидера» его реализации, что дополнительно обострило дискуссию на данную тему.

1 мая 1927 г. «Правда» поместила статью Свечина «Военное искусство в будущей войне», в которой автор, вновь касаясь «варшавской операции» Тухачевского и Красной Армии в 1920 г., оценил ее как «злоупотребление революционными лозунгами».

План Тухачевского не был принят. Весной 1928 г. Тухачевский подал в отставку. Его направили в Ленинград – командовать округом.

Находясь в Ленинградском военном округе, Тухачевский в ноябре 1929 г. поставил задачу по совершенствованию технической подготовки войск. «В будущей войне важное значение приобретет автомоторизация, – отмечал он. – Поэтому… мы приступаем к систематическому изучению бронетанкового вооружения и к тренировке в применении моторизованных частей. В результате к моменту практического разрешения вопросов моторизации Красной Армии командный состав будет знать тактику моторизованных частей и сможет овладеть искусством оперативного их использования»[91].