Шутка Хакера - Петр Северцев

– К сожалению, пока ничего конкретного, – промолвил я елейным голосом. Мне было абсолютно наплевать на ее реакцию, поскольку почему-то эта дама с самого начала не была мне симпатична.

Реакция Меньшовой была именно такой, какой я ее и представлял. Она презрительно сложила губы, вздохнула и продолжила:

– Давайте так, Валерий Борисович... Если к понедельнику не будет никакой конкретики, я найму другого детектива. Поймите, это не огульное обвинение вас в профнепригодности, это просто предупреждение. Я думаю, весь бизнес построен на этом...

– Я все понял, не надо продолжать. Если я вас не устраиваю, давайте расстанемся прямо сейчас.

– Я просто хотела сказать, что неделя является вполне достаточным сроком, чтобы сказать что-нибудь определенное, – начала оправдываться Меньшова.

– Давайте так, Людмила Петровна, – сказал я с нотками пародийности в голосе. – В понедельник я вам предоставлю отчет о моих действиях, и если он вас по каким-то причинам не удовлетворит, мы с вами расстанемся, надеюсь без обид и претензий.

– Я думаю, Валера дело говорит, – встрял Живосалов, шумно открывая при этом очередную банку «Гессера». Рядом с его стулом на тумбочке я заметил уже две пустые тары из-под этого благородного темного австрийского напитка. – Мы совершенно не занимаемся делом. Ирина, ты говоришь, что посуда после пьянки была тщательно убрана и все вымыто?

– Да, – ответила Вонюкова.

– Значит, Андрей точно был жив и относительно здоров в субботу утром. Зачем убийцам, если таковые были, убирать посуду?

– Я попросила бы вас, Дмитрий, не употреблять таких громких слов, – подала голос Меньшова.

– Протест отклоняется, – вальяжно заявил Живосалов. – Суд не находит в этих выражениях ничего предосудительного. Исходя из того, что нам известно, исчезновение Вонюкова произошло во временном промежутке с вечера субботы по середину дня в воскресенье. В субботу его видела старушка Анна Петровна, а в воскресенье в шесть часов приехала Ирина. На самолет Андрюша не попал, и из дома в аэропорт не уезжал, иначе его заметила бы та же Анна Петровна, имеющая обыкновение в самые ответственные моменты разговаривать на улице с приятельницами.

«Молодец, парень», – подумал я про себя. В принципе, все эти, с позволения сказать, аналитические выкладки я уже произвел в своей голове и собирался их изложить общественности, однако Живосалов меня опередил. Но это, наверное, и к лучшему, поскольку, учитывая его способность выбрасывать наружу большое количество слов в минуту, он просто таким образом сэкономил для меня время.

– Кстати, может быть, во время пьянки они поссорились с Грибовым или Борисовым, – высказал детективщик свое очередное предположение. – Валера, ты не знаешь, было ли это?

– Нет, не было, – угрюмо ответил я.

– Не было – значит, не было, – констатировал Дмитрий и сделал большой глоток из пивной банки.

– Несмотря на то, что я считаю Вонюкова живым и исчезнувшим по своей воле, – продолжил Живосалов, обращаясь прежде всего к Ирине, – вспомни, солнышко мое, может быть, он на кого-нибудь наехал неосторожно, п...ды, извиняюсь, кому-нибудь дал по пьяни?

– Протест отклоняется, – не дожидаясь возмущенных высказываний Меньшовой по поводу допущенной неформальной лексики, бросил он в ее сторону.

Ирина резко вскочила:

– Да ни на кого он не наезжал! Он вообще мухи не обидит! Сидел вечно дома, никому не мешал! Когда выпьет, может, конечно, кого-то по неосторожности задеть... Но пили-то они дома!

– Мухи-то мухой, – заметил Семенов с тяжелым вздохом, – а в прошлом году по осени напился на даче и застрелил чью-то собаку из ружья.

– Я понимаю, конечно, Миша, тебе это неприятно, ты у нас собаковод, – сказала Ирина. – Но он действительно сильно напился, потом очень переживал.

– Чья была собака? – спросил я.

– Мы так и не узнали: Андрей шел по лесной дороге, и какая-то овчарка начала к нему приставать. Собака была одна, без хозяина, никто из наших дачников потом претензии не предъявлял, мы и забыли об этом, – пожимая плечами, сказала Ирина.

Семенов, мало принимавший участие в разговоре, вдруг встал и, извинившись, отлучился на кухню.

– Я предлагаю изучить, насколько это возможно, компьютер Вонюкова, – предложил Живосалов. – Может быть, он что-то оставил нам на память...

«Парень просто читает рекомендации Приятеля», – подумал я.

– Загвоздочка есть одна. Я не слишком разбираюсь в технике. Кто-нибудь есть, кто сечет в этих мудрых ящиках? – задал Дмитрий вопрос, обводя глазами собравшихся.

Мне ничего не оставалось, как признаться в том, что я «чуть-чуть» смыслю в этом деле.

Я подошел, включил Пентиум, который загрузился, что называется, «мухой». Стандартный биос, системные файлы в порядке, куча пассвордов... В течение десяти минут я открывал подряд все доступные файлы, однако ничего интересного там не обнаружил. Ради прикола, в конце своего беглого обследования этой достойной писюхи, я зашел в директорию GAME. Что и говорить, она была обширна. Вонюков собрал здесь множество игрух, от примитивных тетриса и формулы 1 до дума. Уже совсем отчаявшись, я зашел в директорию TOPPLER, намереваясь с горя сыграть партию за демократа, убегающего по болотистым кочкам от злого бюрократа, как неожиданно обнаружил там файлик под названием readme.txt. Я нажал F3, и взору собравшихся предстала фраза:

I'VE DISAPPEARED FOREVER. ANDREW VONIUKOV

– Я исчез навсегда! – тут же перевел ее прыткий Живосалов. – Что я вам говорил! Мишель, наш компьютерщик исчез навсегда! – закричал он вернувшемуся в комнату Семенову.

– Что ты орешь! – раздраженно крикнул собаковод. – Напился пива, так сиди нормально и веди себя прилично!

Я нажал Escape и очутился снова в Нортоне. Файл был датирован 8/06/97 00.30. Следовательно, он был создан в ночь с субботы на воскресенье, полчаса первого ночи. И более всего вероятно, что автором этого послания является Вонюков.

Не обращая внимания на то, что собравшиеся начали бурно обсуждать мою находку, я полез в директорию EMAIL. Краем глаза я заметил, что Меньшова дрожащими пальцами достала из сумочки пачку тонких дамских сигарет и закурила от поднесенной Живосаловым зажигалки.

В почтовом ящике, однако, ничего интересного я не нашел. Последние отправленные письма были датированы 6 июня, то есть пятницей. Что касается писем, которые поступили на адрес Вонюкова, то их количество перевалило за семьдесят и все они преспокойненько лежали нетронутыми.

– Так что же, он сам исчез? – недоуменно спросила Ирина.

– Я же говорил... – снова начал Живосалов.

– Давайте не будем спешить! – прервал его я, вставая с кресла. – Мне надо обдумать новые факты.

Краем глаза я заметил, что Семенов сел за Пентиум и, увидев, что курсор стоит на файле toppler.exe, нажал Enter и предался примитивной, но довольно захватывающей игре. В середине шестого уровня Ирина неожиданно предложила:

– Давайте попьем чаю, это немного разрядит обстановку.

– Я сейчас все организую, – вызвался Семенов и быстренько вернулся в Нортон Коммандер.

– Давай, Ромео, валяй, – уже совсем хмельным голосом проговорил Живосалов с дивана. Он приканчивал четвертый «Гессер» – наверное, сегодня закупил где-то оптом специально для «совещания».

Семенов яростно вздохнул, но ничего не сказал и пошел на кухню.

После чаепития, в котором принимали участие только четверо собравшихся – Дмитрий, уговорив еще одну баночку пива, мирно похрапывал на диване – мы решили разойтись. Собственно говоря, никаких путных идей больше высказано не было, сидели почти молча, во многом благодаря спящему Живосалову. Я в очередной раз за сегодняшний вечер выступил с заверениями о том, что через несколько дней проясню обстановку. В смысле ее прояснения я надеялся больше на Приятеля, чем на себя, так как не видел ясного пути дальнейших действий.

Наконец, Семенов растолкал своего друга, который после дремоты стал необыкновенно кротким и тихим, и мы вышли из квартиры, попрощавшись с хозяйкой. Спустившись на этаж ниже, я почувствовал несколько необычный запах, исходящий из щелей одной из квартир. В целом запах был похож на бензин, но вместе с тем отдавал какой-то сладковатой примесью.

Выйдя на улицу, я обратился к сидевшей на скамеечке Анне Петровне:

– У вас что, на четвертом этаже – гараж, что ли? Бензином так воняет...

– Да? – несказанно удивилась Анна Петровна.

И вдруг она сделала круглые глаза и зашептала:

– Это Егорка-наркоман, наверное, опять что-то варит. Химик недоделанный... Собираются у него каждый вечер друзья-приятели, никто не работает, делать нечего, вот и дурью маются. Вообще-то люди они тихие, не буянят, не пьют, иногда только смеются уж очень много. По мне уж лучше так, чем пьянствовать да над женой измываться, как зять мой...

– Вот как?!

Я понял, что за запах исходил из квартиры: наверняка это был солутан, лекарство, из которого наркоманы приготавливают «винт», наркотик из группы амфетаминов.